Гарик тут же разлил медовуху по кружкам, одну подтолкнул ко мне, улыбнулся во все свои двадцать шесть зубов и сказал:

— Это хорошо, что ты никуда не торопишься.

Гарик стоял в центре тренировочной площадки, сжимая свой двуручный топор так, будто хотел вдавить рукоять в ладони, и готовился к очередной атаке. Лицо у него раскраснелось от напряжения и злости; дыхание стало тяжёлым, хриплым. А топор будто жил своей жизнью: по лезвию пробегали проблески чар, словно жидкое золото переливалось под поверхностью металла; местами вспыхивали крошечные огненные искры, затем они сменялись холодным голубым сиянием; а по рукояти ползали тонкие, похожие на молнии, разряды — результат многослойного наложения чар.

Прорычав на языке горанов какое-то ругательство, Гарик рванул вперёд, на противника — чёрного брата по имени Громол. Горан двигался быстро, мощно, по-боевому резко, будто вся ярость горного народа собралась в моём товарище в этот момент. Топор, описав широкую дугу, полетел прямо в плечо чёрного брата. А тот стоял совершенно расслабленно, почти лениво, и лишь в момент удара чуть повернул корпус и подставил под топор левую руку, на которой блестели тяжёлые наручи, сделанные из какого-то матового, фиолетового сплава.

Но вместо звона металла раздался какой-то странный глухой звук, словно топор ударил во что-то плотное и вязкое. Но при этом лезвие топора не просто не вошло в наручи, а отскочило от них, будто ударило по камню, и на мгновение все магические «спецэффекты» на поверхности топора погасли. А по поверхности наручей, наоборот, пробежала волна светлой ряби — словно доспех ухмыльнулся в ответ на попытку пробить его.

Гарик отступил на шаг, зло выдохнул и снова рванул на противника. Он бил быстро, яростно, с разных углов: по ногам, по рукам, по корпусу; то сверху вниз, то сбоку; нанося удары один за другим, будто надеясь, что скорость компенсирует невозможность пробить доспех. Но чёрный брат двигался спокойно и, как мне показалось, даже расслабленно. Одни удары он гасил наручами, другие встречал мечом, от третьих просто уклонялся, и лезвие топора лишь разрезало воздух в считаных сантиметрах от Громола.

Мы с Николаем наблюдали за этим поединком в компании нескольких чёрных братьев и двух чаровников. Впрочем, происходящее на площадке напоминало скорее не поединок, а некую учебную демонстрацию возможностей чёрного брата и его доспеха — разница в классе бойцов была слишком очевидна.

Разозлившись уже до предела, Гарик сделал очередной стремительный выпад и, похоже, вложил в него все силы, что у него остались. А Громол вместо того, чтобы отступить, как он обычно делал, неожиданно шагнул вперёд и, поймав замах топора на взлёте, коротким, почти незаметным движением меча выбил оружие у королевича из рук. Топор с грохотом упал на землю, а Гарик остался стоять — безоружный и растерянный. Чёрный брат тут же слегка склонил голову, давая понять, что поединок окончен.

— Что за ерунда⁈ — выкрикнул Гарик, не скрывая возмущения.

— Ты про свои безуспешные атаки? — спокойно спросил Владыка.

Королевич нахмурился, но промолчал, а Николай, усмехнувшись, сказал:

— Сейчас на Громоле редкий доспех. Такими большой отряд не обеспечишь, но это не важно. Главное — они есть. И обладателям зачарованного оружия это надо понимать.

— Я знал, что есть такие доспехи, — буркнул Гарик.

— А чего тогда злишься, если знал? — спросил Владыка Севера.

— Я злюсь на себя, — ответил королевич. — Ни одного нормального удара не нанёс.

— Громол — один из лучших моих бойцов. Будь на нём обычные доспехи, ты всё равно ничего бы не сделал. Но задача была другая — показать вам, что на каждый зачарованный топор или меч всегда найдётся доспех, которому это зачарованное оружие нипочём. И это вы сейчас далеко не самое лучшее видели. Есть и похлеще.

— Похлеще? — переспросил я, влезая в разговор. — Это какие же?

Николай повернулся ко мне и ответил:

— У меня есть доспех, при ударе о который, любое оружие просто крошится. И большинство зачарованного тоже. Но мы устроили это всё не для того, чтобы испортить Гарику топор, поэтому Громол надел всего лишь обычные непробиваемые наручи.

— Всего лишь, — буркнул королевич и грустно вздохнул.

— А ты хочешь попробовать? — спросил у меня Николай.

— А смысл? — ответил я. — Мой меч не сильнее топора Гарика.

— У твоего меча или у тебя самого нет каких-нибудь особых навыков? — поинтересовался Владыка.

— У меня есть амулеты от чароогня и от обычного, живого, — сказал я. — А мой меч разрубает чары. Но теперь я уже сомневаюсь, что все.

— И правильно делаешь, что сомневаешься, — произнёс Николай. — Я предполагал сначала, что ты сразишься с боевым чаровником, использующим огненные заклятия, но сейчас уже не думаю, что это хорошая идея. Не будем рисковать — ещё не хватало сломать твои амулеты. Поэтому ты сейчас выйдешь на поединок против чаровника воздуха.

— Воздуха так воздуха, не вопрос, — ответил я.

Николай тут же повернулся к своим чаровникам, указал рукой на одного из них и сказал:

— Это достопочтенный Сдрог. Он сейчас проверит, на что способен твой меч.

— Только меч? — спросил я, усмехнувшись. — В том, что я сам ни на что не способен, ты уже не сомневаешься?

— Ты уверен, что хочешь услышать ответ на этот вопрос? — улыбнувшись, поинтересовался Николай и, не дождавшись ответа, обратился к чаровнику: — Достопочтенный Сдрог, прошу!

Чаровник почтительно поклонился Владыке Севера и вышел на площадку. Я тоже пошёл, доставая меч из ножен.

— Владимир! — крикнул мне вслед Николай. — Во время поединка ты не должен вообще никак себя ограничивать. Дерись во всю силу и пытайся нанести противнику хоть какой-нибудь урон!

Я кивнул и покрепче сжал рукоять меча. И тут же поймал себя на мысли, что понятия не имею, как драться с боевым магом один на один. Я и на мечах-то сражался, исключительно полагаясь на инстинкты тела, а тут чаровник.

Сдрог тем временем расправил руки и принялся что-то бормотать — тихо, размеренно, почти нараспев. Видимо, накладывал какое-то заклятие. В правой руке чаровник держал посох — гладкий, тёмный, украшенный тонкими рунами, которые начинали одна за другой вспыхивать голубоватым огнём, реагируя на слова Сдрога.

И вот что мне нужно было делать в этой ситуации? Дожидаться, пока чаровник закончит, или бросаться на него, пока не поздно? Подумать я об этом успел, принять решение — нет. Достопочтенный Сдрог, не прерывая своего бормотания, внезапно ударил посохом о землю.

Звук был глухим и коротким, и в следующее мгновение я ощутил мощный воздушный толчок. Воздух сжался передо мной, превратившись в невидимый кулак, и этот кулак ударил меня в грудь. Отбросило меня метра на два, и я просто каким-то чудом удержался на ногах.

Дыхание перехватило, в груди заныло, но это всё не помешало мне мгновенно собраться. Я схватил рукоять меча двумя руками и подался вперёд, направив клинок прямо на Сдрога. Лезвие дрогнуло, будто что-то внутри него проснулось. По клинку пробежали тончайшие нити света — серебристые, чёткие, холодные. Откуда-то из глубины металла пробивалось еле заметное голубоватое свечение.

А Сдрог снова ударил посохом, и в этот раз волна была шире и сильнее — я даже увидел, как воздух, уплотняясь передо мной, помутнел. Но когда эта волна обрушилась на меня, меч разрубил её, будто это были не чары, а простой плотный туман.

— Всё же меч у тебя не совсем бесполезный! — крикнул мне Николай. — От примитивных заклятий очень даже может спасти.

Сдрог же ничего комментировать не стал — он просто поднял посох повыше и сделал им широкое движение, словно подсекает что-то невидимое. И я даже не успел понять, что происходит — по моим ногам будто с размаху дубиной ударили. Правда, мягкой — ноги не переломало, а просто сбило с ног.

Второго удара не последовало, поэтому я смог быстро подняться, снова покрепче сжал рукоять меча и приготовился… Хотя ни к чему я не приготовился, потому что просто не знал, к чему надо готовиться. И просто стоял и ждал.