В ложе наступила гробовая тишина. Все переглянулись, ошарашенные его поэтичным блеяньем.

— Любовь?.. Это кто? Какая-нибудь Любовь Фёдоровна тебя отравила? — вскинул я бровь.

— Нет… помните ту… из таверны… где на нас напали?

— Та толстая чертиха с бицепсом больше, чем ляжка Мыха? Она тебя отравила? — моментально вычленил я суть.

Инварр еле заметно кивнул, прикрыв глаза.

— Да… она поцеловала меня. И больше ни к кому я не прикасался. Даже в туалете ничего не трогал…

— Похоже на правду, — почесал я затылок. — Через поцелуй отравить можно, если нанести на губы яд. И стереть потом его легко или принять антидот. Хм, хороший план. Надо взять его на вооружение.

— Но у врагов ничего не получилось, — просипел Инварр. — Я же не помер…

— Да, не помер. Но тебе через пару минут на полуфинал выходить, а ты похож на выжатый овощ с копытами и глупыми зенками. Вот до чего доводит любовь. А в твоём случае — продажная любовь. Чертихе явно заплатили. Хотя могли и внушить.

Снегопад продолжал валить, устилая арену пушистыми хлопьями. Они холодно поблёскивали в свете бледного неживого солнца, восставшего из-за горизонта. Его лучи с насмешкой скользили по осунувшемуся лицу чёрта. А тот продолжал сидеть в кресле, пытаясь не вздыхать точно старый дед.

— Ты встать-то можешь? — бросил я ему, косясь на арену.

К ней уже потянулись воины с секирами на плечах. Трое. Инварр должен быть четвёртым.

— Могу, — прохрипел чёрт и с трудом выпрямился.

— Точно можешь?

— Точно, — прохрипел он и упал задницей на кресло.

Обманул, получается.

— Так, господа! Срочный консилиум, — оглядел я мрачных смертных, столпившихся в ложе. — У кого какие идеи? Как нам привести Инварра… ну, не в норму, но хотя бы в более-менее адекватное состояние? Слушаю. Только не перебивайте друг друга. По одному.

По одному не получилось — все молчали, потупив взгляд. Не молчал один лишь Хеймдалль, продолжавший выводить затейливые рулады, храпя в двух креслах.

— Ладно… — нахмурил я брови. — Понимаю, вы стесняетесь, но говорите всё, даже если считаете это дуростью.

В ответ опять повисла тишина. А на арене уже собирались воины.

— Ладно, начну я. Так, Мых! — указал я пальцем на старика. Тот вздрогнул и выпрямился. — А нет ли у тебя с собой того самого чудодейственного грибного отвара, напитывающего энергией?

— Нет, — нахмурился он и сгорбил плечи под мокрой тяжёлой шубой. — Хотя…

— Что «хотя»? — тут же вцепился я в него взглядом. — Говори, не томи!

— Хотя есть другой отвар. Он тоже даёт энергию… даже побольше. Но после него спать охота целые сутки.

— А сколько он работает⁈ — выпалил я, почувствовав ветер надежды.

— Ну, около часа, — поморщился старик. — Но это не точно. На всех по-разному действует.

— Давай его сюда! Выбора у нас всё равно нет, — протянул я руку и многозначительно поиграл пальцами.

Мых вытащил из-под шубы грязную, помятую алюминиевую фляжку и вложил мне в ладонь.

Я тут же откупорил пробку — и в нос ударил насыщенный грибной аромат, смешанный с чем-то тухлым и кислым.

— Разорви меня Фенрир… да у твоего варева срок годности истёк век назад, — скривился я. — Такая вонь — это уже оружие массового поражения.

— Нет-нет, оно так и должно пахнуть, — заверил старик и, глянув на Инварра, виновато добавил: — Ты уж извини, если что. У него… побочки есть.

— Я выпью, — прохрипел чёрт и протянул дрожащую руку.

Я без колебаний вложил фляжку ему в ладонь. Чёрт залпом опорожнил тару и замотал головой.

— Огх… — просипел он, морща пятак и утирая слёзы, выступившие из уголков зажмуренных глаз. — Словно хлебнул протухшую воду, в которой сварили старые вонючие портянки, голубиное дерьмо и сало трупоеда.

— Вообще-то кое-что угадал, — протянул Мых, став объектом всеобщего ошеломлённого внимания. — Да шучу я, шучу. Нет там ни дерьма, ни портянок, ни сала. Всё натуральное, с огорода.

— Видел я твой огород. Его даже вороны стороной облетают, — прогудел Крушитель и отступил на шаг от чёрта, резко вскинувшего голову, словно в него вселилось потустороннее существо.

Инварр до предела распахнул глаза, его зрачки расширились, а рот раскрылся, громко втягивая воздух, словно в глотке загорелось пламя.

— Ух, хорошо-о-о! — с безумной улыбкой выдохнул Инварр и одним энергичным движением вскочил на копыта.

Все отшатнулись от него, как трусливые мальки от акулы. Даже я, признаться, слегка напрягся, глядя на черта, пышущего какой-то нехорошей, нездоровой энергией. Его будто накачали энергетиками.

— Мых, — шепнул я старику, — а чёрт не того? Не отправится… ну… на тот свет?

— Отправится, — кивнул Мых и тут же выдавил слабую улыбку. — Когда-нибудь точно отправится, но не из-за моего варева. Оно ещё никого не убило.

— Надеюсь, главное слово в этой фразе не «ещё», — проворчал я, глядя, как чёрт судорожно хватает секиру и выпрыгивает из ложи, проигнорировав дверь.

Парой метров ниже он громыхнул копытами по деревянному настилу возле рядов кресел, а затем рысцой понёсся к арене, где уже стояла троица воинов, оставшихся в этой дисциплине турнира.

Инварр выскочил на заснеженное ристалище, оказавшись перед сатиром, исполняющим роль распорядителя.

— Мне даже чуть-чуть боязно, что нас уличат в использовании допинга, — пробормотал я, вцепившись пальцами в обледенелый бортик ложи.

— Да вряд ли, — проворчал Мых, расслышавший мои слова.

— Очень на это надеюсь, — прошептал я, рассматривая доставшегося Инварру противника.

Им оказался каменный тролль. Огромный, сильный, в кожаном жилете и набедренной повязке. Его серая кожа по твёрдости не уступала камню и имела схожий вид.

Тролль напоминал сумоиста, которого кто-то неудачно попытался высечь из скалы, причём без особой любви к эстетике. Голова — круглая, лысая, с глазками-бусинами и ртом, похожим на трещину. Широкий нос растёкся по лицу, а в руках — огромная секира. Рядом с ней даже оружие Инварра выглядело компактной дорожной версией.

Благо я отлично видел обоих воинов из ложи, ведь помощники Кхарна использовали магию, полностью отсекая снегопад от арены. Публика же хотела во всём великолепии посмотреть полуфинал. А тот обещал пройти в живописных условиях: по колено в свежем снегу, но без единой падающей снежинки.

— Какие шансы у нашего чёртушки? — произнёс Рубака, встав слева от меня.

— Неплохие, — уклончиво ответил я, с тревогой заметив, как изо рта черта стекает струйка слюны. Она заблестела в мягком жёлтом свете купола, накрывшего его и тролля.

— Каменюка явно медленнее, чем Инварр, — вставил старик, — хотя и сильнее. Да и кожа… такую ещё надо умудриться пробить. Она же как доспех. Почему Кхарн допустил такого обормота к боям? У него же явное преимущество.

— Спрошу у него при случае, — мрачно буркнул я, предчувствуя, что меня ждёт весёленькое зрелище.

Каменная херня против накаченного не пойми чем чёрта.

— А эту чертиху мы искать будем? Ту, что отравила Инварра, — прогрохотал за моей спиной Крушитель.

— Бессмысленно, — отмахнулся я. — Только время потеряем. Её уже либо нет в городе, либо в живых, либо она ничего не помнит. Тот, кто за всем этим стоит, наделён кое-какой хитростью.

— И вы вот так все оставите⁈ — ахнул Рубака, поражённо схватившись за бороду. — Не отомстите?

— Перестань говорить ерунду. Конечно отомщу! Как только руки дойдут, так сразу.

— Фух, — сразу успокоился мужик и начал обмахивать лицо шапкой, словно его в жар бросило от мысли, что я не отомщу мразям, устроившим такое непотребство.

— Началось! — азартно выдал Крушитель, глядя на арену поверх моей головы.

А там и вправду началось. Две пары воинов сцепились не на жизнь, а на смерть под восторженный рёв публики, у которой открылось второе дыхание.

Возле бортика, окружающего арену, снова было не протолкнуться. Зрители вопили, топали ногами, махали руками и орали, выдыхая перегар так густо, что из него можно было бы сделать пару облаков.