— Хорошо бы, — прошипела женщина и подняла меховую шапку повыше, обнажив гладкий лоб. — Я не для того прибыла в эти дикие, холодные места, чтобы в финале меня обманули.

— До этого финала ещё бы дойти, — облизнул губы её собеседник. — Наш воин может и уступить кому-нибудь. Ты же сама видишь, какие здесь собрались бойцы. Один краше другого.

Женщина холодными, бесчувственными глазами пробежала по ближайшим смертным и на миг задержала взгляд на моём лице. Я же продолжал идти, беззаботно насвистывая.

— Да, воины хороши, — нехотя согласилась она. — А когда Кхарн покажет доспехи?

— Ты всё же не веришь мне? Думаешь, у него их нет?

— Когда? — упорствовала женщина.

Ушастый развёл руками и пробурчал:

— Не знаю. Об этом ничего не сказано. Я даже не ведаю, где они. Может, их пока и не доставили в этот город… Но думаю, после жеребьёвки уже станет ясно, где главный приз.

Я мысленно согласился с ним. Да, скорее всего так и будет.

А ещё я подумал, что в этой банке с пауками участники турнира начнут гибнуть и вне боёв. К примеру, я уже прикидывал, как отравить или устроить несчастный случай особо неудобным для Инварра противникам.

Особняк на берегу, где-то на юге Империи.

Мерное тиканье часов наполняло небольшую гостиную с резной мягкой мебелью и дорогим ковром на полу. Шелковые ленты перетягивали зелёные портьеры, а возле них, у подоконника, стояли Громов-старший и его младший внук Павел.

Оба печально смотрели в окно. А за ним по брусчатой дорожке, извивающейся среди сада, к особняку брёл Александр Громов, ныне зовущийся Алексеем.

Он что-то бурчал себе под нос и даже прикрикнул на кошку, забравшуюся на кованую скамью. Та в испуге сиганула в кусты.

— Пу-пу-пу-пу-пу, — выдал Громов-старший, мрачно заложив за спину мозолистые руки.

— Согласен, — поддакнул Павел с подростковой прямотой. — Сашка всё больше и больше расстраивает меня. Он словно превращается в себя прежнего, когда его никто не любил, кроме маменьки. А вёл он себя тогда как трус и лентяй.

— Не говори так о брате, — хмуро бросил мужчина, сдвинув седые брови.

— А как о нём говорить⁈ — взволнованно выдохнул подросток и махнул рукой в сторону Александра. Тот уселся на скамью, достал из кармана шоколадку и принялся её уплетать. — Ты посмотри, у него же скоро щёки будут лежать на плечах! А ведь Локки оставил ему такое тело, которому все завидовали. Мускулы — ого-го какие! А рельеф, помнишь? Об него можно было обрезаться! А теперь глянь… Как вообще можно так быстро износить тело и довести его до такой формы? Ты хочешь сказать, что я в чём-то не прав, дедушка? Александр лентяй и лоботряс. Он даже дар свой не тренирует. Вот вчера ты ему говоришь: «Саша, пойдём постреляем, меткость твою отточим». А он что? Рукой махнул — и к компьютеру. Пришлось нам вдвоём идти.

— Может быть, толика правды в твоих словах есть, — задумчиво произнёс Громов-старший и снова перевёл взгляд на Александра.

Тот доел шоколадку и вытер пальцы о скамью.

— Ты и сам так думаешь, просто вслух не говоришь, — сказал Павел, играя желваками. — Но я-то вижу, как ты хмуришься, глядя на Сашку. Надо что-то делать, дедушка, иначе пропадёт он.

— М-да… — мужчина снова тяжело вздохнул и произнёс: — Конечно, в чём-то Сашку понять можно. Тяжело начинать с нуля, когда ты был всем. Ну… то есть Локки в его теле был всем, а Александр являлся лишь некой лапой тигра. Но по моему мнению, жизнь лапы тигра явно лучше, чем жизнь обычного, хм, кабанёнка. А сейчас Сашка грезит той мощью, что имелась у Локки, будто не понимает, что тот бог, а он всего лишь смертный.

— Верно говоришь, дедушка. У Сашки, наверное, и вправду есть некая моральная травма, связанная с тем, что он был лапой тигра. Это как пересесть с хорошей заграничной машины на нашу отечественную.

— Достойный пример, — невесело усмехнулся старший Громов, подумал и решительно проговорил: — Надо что-то делать, иначе мы действительно потеряем Сашку. Может, стоит отправить его в Гар-Ног-Тон? Там-то из него быстро сделают мага. И он забудет, что такое лениться. У меня как раз есть связь с Огневой, могу попросить баронессу принять его. Ну а там, думаю, и Локки не откажется взять над Александром шефство.

— Хорошая идея! — глаза у подростка загорелись, но он тут же нахмурился. — Только матушка убьёт тебя, если узнает, что ты отправил его в Гар-Ног-Тон к Локки.

— Она ничего не узнает. Скажем ей, что мы отправили Сашку в элитный лагерь, где тренируют будущих магов, опору трона.

— А почему так срочно? Её это насторожит, как пить дать. Она теперь над Сашкой трясётся пуще прежнего.

— Ну… — почесал седой висок мужчина. — Скажем ей, что внезапно образовалось одно вакантное место и нужно побыстрее его занять.

— Думаешь, матушка поверит? — скептически скривился паренёк и следом спросил: — А Сашке что мы скажем? Правду или тоже обманем?

— Конечно обманем! Вряд ли он жаждет очутиться в Гар-Ног-Тоне. Ему мы скажем, что отправляем его… скажем, на какой-то фешенебельный курорт, где всё включено.

Павел фыркнул, а потом разразился смехом, так что у него выступили слёзы.

— Вот это ему будет курорт! Он охренеет, когда поймёт, куда попал, — выдавил он сквозь хохот.

— Павел, что за словечки? «Охренеет» — это не то слово, что стоит употреблять юному аристократу, — строго произнёс Громов-старший, но глаза и у него смеялись.

Он тоже представил лицо Александра в ту чудесную секунду, когда тот осознает, что вместо курорта с загорелыми девицами оказался в Гар-Ног-Тоне среди зверолюдов.

Полная луна продолжала желтеть на ночном небосводе. Там быстро двигались светло-серые перистые облака и, казалось, вот-вот пронесётся Дед Мороз на санях.

А сани и вправду были, только не в небе, а на земле…

К стадиону подъезжало всё больше разнообразного шумного народца, подозрительно зыркающего по сторонам.

Кажется, мне пора отчалить отсюда, чтобы не мозолить бессмертным глаза, а то на меня уже начали косо поглядывать. Ведь я, в отличие от прочих, шастал здесь один, а не в окружении свиты, похожей на завзятых головорезов.

Кашлянув в кулак, я вдохнул морозного воздуха и пошёл прочь, выбрав узкий тёмный проулок. Пройду по нему, а где-нибудь дальше точно найдётся таверна. Там-то я и посижу в ожидании момента, когда к стадиону подкатят мои слуги.

Однако в эту разудалую ночь мои планы снова пошли не туда, куда бы им следовало…

Стоило войти в проулок, как я узрел прелюбопытнейшую картину.

Крупный бородатый мужчина в фуфайке, закатив глаза, прижался спиной к глухой бревенчатой стене дома, а слева и справа его поддерживали до безумия красивая бледнокожая девица и такой же бледный худой мужчина в длиннополом пальто. Их глаза блестели красным, а рты с чмокающими звуками высасывали кровь из толстой бычьей шеи мужика.

Ноги бедолаги уже подгибались, на губах цвела широкая улыбка наслаждения, а блаженно прищуренные глаза мутнели.

Вдалеке брехали собаки, гомонили люди. Небо озаряли фейерверки. А эти трое сладострастно стонали: двое оттого, что утоляли голод, а третий из-за яда, содержащегося в слюне вампиров. Он заставлял его чувствовать эйфорию. В царство смерти бородач точно попадёт счастливым, как родитель, с первого раза уложивший спать своих малых детей.

Впрочем, в такой картине не было ничего удивительного. Где ещё питаться вампирам, как не в городе, полном приезжих, которых никто искать не станет? Тем более нынче проходит турнир: все веселятся, пьют и танцуют.

Был бы я вампиром, сам бы приехал сюда. Хотя я бы не стал таиться в тёмном проулке, а понемногу пил из своих жертв где-нибудь в роскошной опочивальне дорогой таверны под звуки музыки и хлопки пробок, вылетающих из бутылок с шампанским.

Да, из меня бы вышел замечательный вампир, клянусь душой Локи!

— Лекс! — вдруг выдохнула женщина, заметив мою фигуру.