— И чем она тебя зацепила? — подозрительно спросил я.

— Запахами.

— Ладно, показывай, где она, а то у нас мало времени.

Шумный поток людей, двигающихся со стадиона, вынес нас на соседнюю улицу, где в окружении цыган танцевал медведь в красной юбке. Зрители смотрели на него и хохотали до упаду. А медведь ещё и порыкивал, будто подпевал черноволосой цыганке, выбивающей затейливый ритм из бубна.

— Ну и где твоя таверна? — бросил я Инварру, чавкающему порошей под копытами.

— Да вон она! — указал тот рукой на приземистое бревенчатое здание.

Из печной трубы в ночное небо поднимался сизый дым, а из окон с резными ставнями лился жёлтый трепещущий свет. Входная дверь то и дело открывалась и закрывалась, пропуская и выпуская посетителей.

От таверны действительно весьма приятно пахло наваристыми щами и свежим пивом.

— Если вы хоть что-то там учудите, — строго посмотрел я на смертных, — ох, я вам не завидую.

— Да ничего мы не сделаем, — прогудел Крушитель, хлопнув по животу. — Пожрём только да пойдём.

— Да все понимают, что дело-то серьёзное, — вставил Мых, сгибаясь под весом огромной шубы, чьи полы тащились по грязному снегу. — Инварру нельзя опаздывать на схватку.

Я ещё раз строго взглянул на них и первым поднялся на крыльцо. Несколько раз топнул, стряхивая снег с ботинок, и вошёл внутрь.

Просторный зал был на три четверти забит разнообразным людом и нелюдом. В камине весело трещал огонь, под закопчённым потолком висели керосиновые лампы. Грохотали кружки, опускаемые на круглые деревянные столы. Звенела посуда. А жирные запахи снеди буквально облепили меня с головы до ног.

— Хм, вроде ничего так, — пробормотал я, бросив взгляд на Инварра. — И нет подозрительных рыл. Вроде тут безопасно.

Чёрт сразу же довольно расправил плечи.

А я уже через миг понял, что ошибся. Опасность тут была…

Из-за двери, ведущей на кухню, выбралась ширококостная высокая чертиха с гривой блестящих жиром чёрных волос, из коих торчали рожки. Её розовый пятачок смотрел весьма гордо. Мощная грудь колыхалась при каждом шаге. Такие же мощные руки, выглядывающие из рукавов мешковатого серого платья, легко держали поднос с чашками, а из-под длинного передника виднелись копыта.

Инварр моментально начал коситься на неё масляным взглядом, вздёрнул пятак и до хруста расправил плечи под шубой.

— Ох, твою мать! Вот какие запахи тебя сюда манили! — зло бросил я ему, метнув взгляд на чертиху.

— Нет! Нет, господин, что вы, нет! Я впервые вижу её, — фальшиво проговорил он.

— Врёшь, глядя мне в лицо? — удивлённо вскинул я брови.

— Дык не смотрел я вам в лицо, — виновато прогудел он, отводя взгляд. — И не вру, а лишь привираю. Вблизи я её впервые вижу. А в прошлый раз через окно только хвостик увидел.

— Глазастый, зараза, — выдохнул я и погрозил ему пальцем. — Даже не подходи к ней. Понял? После турнира делай что хочешь, а до победы на нём — ни-ни.

Он согласно кивнул и, следуя моему жесту, прошёл за мной за свободный угловой столик. Мы впятером расселись на жалобно скрипнувших табуретах.

Я перехватил бегущего мимо парнишку лет пятнадцати и проговорил:

— Пусть нас кто-нибудь побыстрее обслужит. Только не та дамочка с копытами.

— Вы расист? — глянул он на меня с почти детской непосредственностью.

— Упаси меня боги! — отмахнулся я и кивнул на свою разношёрстную компанию. — Видишь, какая разнопёрая у меня банда? Не расисты мы. Разве что вон тот дед. Дело в другом. Но долго объяснять, так что не буду. Позови кого-нибудь, пусть принесут побольше мяса, курятины, немного пива. И картошки, если есть жаренная с салом.

— Хорошо! — кивнул он и метнулся на кухню.

Я, подумав, поднялся с заскрипевшей табуретки и бросил:

— Пойду проверю местные уборные… А вы сидите тихо.

— Локки, ну не перебарщивай, — не выдержал старик. — Не дураки же мы, всё понимаем.

— Это вы сейчас понимаете. А как только я за дверь — сразу в пляс пойдёте, да по бабам, — буркнул я и аккуратно пересёк зал, стараясь никого не задеть, чтобы не спровоцировать ненужную драку.

К счастью, всё удалось. Я без проблем открыл дверь и оказался в коротком коридоре с четырьмя дверями. От них пахло отнюдь не ароматной едой.

Выбрав дальнюю дверь, я зашёл и слегка удивился, увидев зеркала во всю стену, горящие керосиновые фонари под потолком и три небольшие дверцы туалетных кабинок.

— Ты гляди чего, почти современность. И даже рукомойники имеются, — пробормотал я и вошёл в ближайшую кабинку.

Сделал свои дела, вышел и подошёл к рукомойнику.

Принявшись мыть руки, я краем глаза заметил, как со скрипом открылась дверь. Внутрь проскользнула весело улыбающаяся девица лет двадцати пяти — густые белокурые волосы, огромные голубые глаза, пухлые алые губы. Кожаное платье соблазнительно обтягивало самые стратегически важные места. На хрупких плечах покоилась шкура волка, а на стройных ножках красовались меховые сапожки.

— Ой, простите, я думала, что здесь никого нет, — пролепетала она, виновато улыбнувшись.

— Сейчас не будет, — бросил я, подозрительно глянув на неё.

Нынче мне каждый гвоздь казался шпионом, а каждая шавка — посланником небожителей, настроенных ко мне недружелюбно. А уж такая красавица — тем более. Хотя… бывает, встречаются и просто красивые, без подвоха.

— Ой, вы хотите выгнать меня? — округлила она глаза, прижав руки к внушительной груди.

— Нет, это я сам выйду, — закатил я глаза, мысленно сетуя на её глупость.

— Ах вот в чём дело, — расплылась она в полупьяной улыбке, блеснув жемчужными зубами.

И тут вдруг по её лицу будто тень пробежала: бровки нахмурились, взгляд стал просительным.

— А вы… не могли бы покараулить, пока я… ну… это… — она стыдливо покраснела и почти шёпотом добавила: — А то мало ли что. Вы выглядите достойным человеком, а в зале много недостойных. А я тут одна. Мои спутницы уже спать пошли. Завтра мы уезжаем после турнира.

— Дорогуша, ты явно перепила, раз назвала меня достойным человеком. Так что давай-ка сама справляйся со своими проблемами. Мне некогда, — бросил я ей и вытер руки о далеко не самое чистое полотенце.

Пошёл к двери и хотел пройти мимо грустной девицы, но та вцепилась в мою руку и прильнула всем телом, томно заглядывая в глаза:

— А я вознагражу вас, господин.

Голос её стал до отвратительного чарующим, завлекающим. Он хлестнул по мне и скользнул в самое сердце, и не только туда. Всё моё тело отозвалось возбуждением. Штаны в районе ширинки сразу оттопырились, дыхание стало хриплым. А девица вдруг разом стала раз в сто привлекательнее.

Губы её распахнулись, язычок скользнул по зубам. Огромные голубые глаза манили, словно два холодных озера в полуденный зной, когда кожа дымится на солнце и отчаянно хочется нырнуть в прохладную влагу. И девица взглядом обещала именно эту влагу.

— Я могу вознаградить вас прямо сейчас… здесь… а потом продолжим наверху, — прошептала она, подаваясь ближе.

Встала на цыпочки, и её язык медленно, с наслаждением лизнул мою щёку.

— А если захотите, я могу навсегда остаться при вас, господин.

Пожри меня Хель! Это было невероятно тяжело — сопротивляться её чарам. Но я всё же справился, задействовав всю силу воли. Честное слово, это было сродни тому, как в здравом уме попытаться оторвать у себя член: больно, страшно и противоестественно.

Однако я выскочил из-под её влияния, шагнул назад, резко схватил за тонкую шею и впился взглядом в расширившиеся в ужасе голубые глаза, наскребя по сусекам чуточку энергии верующих. Её хватит на пару секунд работы «очарования», посему медлить нельзя.

— Кто ты такая? Кто тебя подослал? Зачем подошла? — хрипло выпалил я, чувствуя, как сердце пытается вырваться из грудной клетки, а перед мысленным взором всё ещё мелькают непристойные картинки, что и как я делаю в постели с этой красоткой.