Я телепортировался к ним и швырнул в их плотную кучку «взрыв энергии» максимального уровня. Яркая зелёная вспышка магии разметала всех семерых, как шар кегли. Послышались крики, визги и вопли. Кровь брызнула во все стороны, запахло палёной шерстью и волосами.

Посетители вскочили из-за столов, а те опрокинулись с грохотом. Прислуга завизжала, бросившись к стенам. А семёрка корчилась на полу, точнее пятеро. Двое отдали концы.

Но главарь с залитым кровью лицом приподнялся на локтях и бешено заорал, вонзив в меня огненный взор:

— Ты нарушил приказ Кхарна! Он покарает тебя! Ты пролил кровь! Тебе конец, Локки!

— Нет, дурачок. Я защищал свою жизнь. Вы напали на меня. А за такое Кхарн с меня не спросит, — с ядовитой улыбкой сказал я, заметив, как в его глазах дрогнуло осознание.

Он понял, что я прав, и его рожу перекосило ужасом.

Я же посмотрел на налившихся злобным восторгом Инварра с Крушителем и бросил им:

— Этих добить, чтобы своими криками не портили людям аппетит, а потом на стадион.

— Нет! Не убивайте! — выкрикнул бородач. — Я скажу, кто вас заказал! Какой-то мужчина… он стоял в тени, но я видел, как у него сверкнули золотые зубы!

Тяжёлое дыхание посетителей разносилось по таверне вместе с запахами палёных волос, шерсти и металлическим ароматом крови.

Вытаращенные, перепуганные глаза смертных уставились на меня, а где-то в углу жадно урчал кот, набросившийся на мясо, свалившееся с упавшего стола.

— Не добивать паршивцев! — выкрикнул я… но не успел.

Буквально за мгновение до моего приказа Рубака швырнул нож в одного из валяющихся на полу раненых. Клинок блеснул в свете пламени, с треском пожирающего поленья в камине, а затем вошёл точно в левую глазницу подранка. Тот судорожно выгнулся, засучил ногами по полу и с протяжным хрипом испустил дух.

— Простите, — пробормотал Рубака и на всякий случай съёжился в ожидании моего гнева.

— Ладно, я сегодня добрый. Прощаю. Только ты тогда хватай вот этого бородача и вытаскивай его на улицу. Да побыстрее. А ты, Мых, помоги ему.

Они вдвоём метнулись к окровавленному главарю, а я перевёл взгляд на Крушителя и Инварра.

— Итак, господа, возможно, я пожалею об этом решении, но вам придётся вдвоём идти на стадион. Сумеете до него добраться?

— Конечно сумеем! — прогрохотал великан и любовно погладил чудовищную кувалду.

— Без проблем, — вторил ему чёрт, переступив копытами. И следом шёпотом добавил, бросив злой взгляд на бородача, которого к выходу тащил Рубака, а старик лишь под ногами мешался: — Только вы это… давайте пожёстче с ним. Он ведь так нас обзывал, так обзывал…

— Да, такое не забудешь, — иронично кивнул я, придирчиво рассматривая своих бойцов.

Конечно, отпускать их двоих на стадион — та ещё затея. Это дурость или оправданный риск? Надеюсь, второе. Мне надо как следует расспросить бородача, чтобы вызнать у него правду. А без меня он может обвести вокруг пальца простоватых Мыха с Рубакой, а то и убить их с помощью очередных дружков.

— Ладно, ступайте! — хлопнул я Инварра по плечу и вместе с ними вышел из таверны.

Здоровяки торопливо пошли в сторону стадиона, выглядывающего из-за домов с заснеженными крышами. Казалось, что до ристалища рукой подать — метров сто пятьдесят через дворы, но это расстояние может стать роковыми для меня.

Но с другой стороны, я не мог разорваться, чтобы управиться сразу с двумя делами. Хотя нет, мог.

Вытащив из кармана артефакт с заключённой в него Тахрир, я прошептал:

— Дорогуша, ежели чего, спаси моих придурков от смерти. Хотя бы чёрта. Эй, Крушитель!

Великан обернулся и вопросительно посмотрел. А я кинул ему артефакт. Но поймал тот не Крушитель, а Инварр — прямо перед раскрытой ладонью великана. Он с довольной улыбкой победителя посмотрел на нахмурившегося великана.

— Не потеряй! — крикнул я чёрту. — Ты же помнишь, что это такое и кто в нём сидит?

— Помню! — выдал Инварр, сунул артефакт в карман и продолжил путь, что-то насмешливо бросив Крушителю.

Теперь моё сердце чуть-чуть успокоилось. Даже улыбка скользнула по губам. А затем я двинулся в узкий проулок, куда уже зашли Рубака, Мых и окровавленный бородач.

Войдя туда, я увидел, как старик поднёс нож к глазу главаря, лежащего на спине в снегу. Руки бородача держал Рубака, стоя на коленях позади его головы.

— Говори, тварь, что за золотые зубы⁈ Кому они принадлежали? Какой у него рост? Маленький? Большой? Говори, пёс! — похрипел Мых, пуская слюни на бороду.

Вид он имел такой, словно его укусила бешеная собака.

— Высокий, крупный! И зубы… зубы точно золотые были! От него ещё медовухой пёрло! — зачастил бородач, тараща перепуганные глаза. — Умоляю, не убивайте! Я всё рассказал! Хотите — заберите золото! Мне дали половину, а половину обещали потом!

— Кто и где должен отдать тебе вторую половину? — спросил я, нависнув над ним.

— Через полчаса… возле храма Кхарна, — прохрипел тот.

— А где первая половина? — хмуро спросил я, всё ещё не веря, что за всем этим стоит Хеймдалль.

Ну на кой хрен ему подобный финт? Ради чего? Мы с ним не конкуренты. Просто подгадить? Завидует, что Древний выбрал меня, а не его? Нет, не похоже на Хема.

— Тут недалеко я её прикопал, — просипел бородач, слизав с дрожащих губ алую слюну. — За кабаком «Вечный Хаос», там мусорная куча. Возле неё и закопал, накрыв ржавым ведром, чтобы потом быстрее найти.

— Мых, иди выкопай золотишко и принеси сюда, — приказал я, подумав, что Рубака ещё необстрелянный воробей — вдруг сбежит с кучей денег?

Старик кивнул и вышел из проулка под хлопки фейерверка, раскрасившего ночное небо.

— Если соврал — тебе конец, — угрожающе выдал я, присел на корточки и взглянул прямо в расширившиеся глаза мужику.

Кажется, он не врал. Но его слова могли и не быть правдой. Он же пересказал лишь то, что видел, а иллюзии никто не отменял. Кто-то мог притвориться Хеймдаллем.

— Не врал, не врал, господин! Всё рассказал как на духу! — жалобно простонал он, уже давно перестав напоминать того яростного отморозка, каким был в таверне.

— А где вы взяли своих баб? Они в доле?

— Нет! Просто наняли шлюх изобразить наших баб, чтобы был повод для драки…

Я хмыкнул и почесал затылок через спутанные волосы. Не нравится мне всё это, ох не нравится.

Меня вдруг накрыло волнение за Инварра и Крушителя. Может, я всё же сглупил, оставшись тут? Что если следовало пойти с ними?

Сердце забилось сильнее, а во рту появился кислый привкус.

— Вот оно! Вот! — ворвался в проулок Мых.

В его перепачканных промёрзшей землёй руках красовался чёрный мешочек с горловиной, перетянутой кожаным шнурком.

— Открывай, — приказал я, — только осторожно. Вдруг рванёт?

Старик кивнул и принялся развязывать шнурок.

Я прикинул, что форма и вид монет могли бы что-то подсказать… Но вместо золота Мых высыпал на снег мелкие птичьи косточки.

— Какого хрена?.. — вскинул я брови и посмотрел на бородача.

Тот распахнул глаза и залопотал, захлёбываясь воздухом:

— Обокрали! Гады! Я же золото закапывал! У-у-у, сволочи!

Он сокрушался так искренне, что сомнений не осталось — не притворяется.

— Кто видел, где ты закапывал золото? — процедил я, присев возле косточек и подняв одну двумя пальцами.

— Никто! Никто! — полузадушенно прохрипел он.

Я хмыкнул, разглядывая косточку. От неё слабо тянуло магией. И кажется, я начал догадываться, что произошло.

Бросив косточку в снег, я выпрямился и подошёл к бородачу, кусающему губы.

— А часто ли ты со своими подельниками проворачиваешь такие делишки? — впился я в него требовательным взглядом.

— Бывает… — сознался тот и добавил, дёрнув щекой с засохшей кровью: — Токмо мы обычно на дорогах шалим, обозы купчиков пощипываем. Стражу стороной обходим.

— Хм, забавно. Значит, мелочишкой промышляете, а тут решили связаться с небожителем. Интересно, — задумчиво почесал я небритый подбородок и перевёл взгляд на Мыха.