— Что-то сообразил, Локки? — жадно спросил старик.

— Ага. Этих идиотов обманули как последних баранов. Им с помощью магии всё внушили: и золото, и храбрость, и образ Хеймдалля.

— Ого! — ахнул Рубака, округлив глаза. — А так можно?

— Даже нужно. Хитрый ход, — поцокал я языком и махнул рукой прислужникам. — Пойдёмте на стадион, господа. Больше мы ничего здесь не добьёмся.

— А встреча у храма Кхарна, где должны передать вторую половину золота? Может, удастся цапнуть этого передавальщика? — прострекотал Рубака, желая быть полезным.

— Не будет там никого. Только время потеряем, — бросил я и пошёл к выходу из проулка.

— А с этим что? — спросил Мых, указав на съёжившегося бородача.

— Что хотите, то и делайте, — проронил я.

Старик и Рубака появились из проулка спустя десяток секунд. И оба довольно лыбились — то ли такие заядлые душегубы, радующиеся любому убийству, то ли решили оставить бородачу жизнь и теперь считали себя благородными рыцарями.

Оба хитро посмотрели на меня, ожидая, что я начну расспрашивать, как они поступили. Но я не оправдал их надежд и молча пошёл в сторону стадиона.

Под ногами хлюпал раскисший грязный снег, а в уши врывались пьяные вопли и смех веселящихся горожан, звуки музыки, рёв медведя и хлопки фейерверков.

Ноздрей же касался хлебный запах пива, потных тел и лошадиных каштанов.

Дерьмо приходилось обходить, попутно пропуская то и дело проносящиеся по улице сани да повозки, запряжённые и конями, и оленями, и прочими копытными. Причём о правилах вождения тут, кажется, не слышали. Горожанам приходилось прижиматься к стенам домов и заборам, чтобы не угодить под копыта. А кто-то, уже порядком повеселившись и напившись, храпел в сугробах на обочинах улиц.

Но я ни на что не обращал внимания, энергичным шагом двигаясь к стадиону. И когда добрался до распахнутых ворот, сразу же подскочил к парочке охранников.

— Любезные, подскажите-ка, не проходили ли недавно здесь два воина: один здоровенный безобразный великан с молотом, а другой — такой же безобразный чёрт с секирой?

Те опасливо переглянулись и покосились на меня, не спеша с ответом.

Моя буйная фантазия тут же выдала мне печальный ответ, нарисовав картину того, как Инварра и Крушителя по дороге сюда сгубили злопыхатели, расчленили, пожарили над костром и сожрали. Заодно и Тахрир прибрали к рукам.

— Ну, были тут двое, — ответил один охранник и ещё раз скользнул по мне опасливым взглядом. — Но я бы не назвал их уродливыми. Так, на любителя. Прошли минут десять назад.

Я с облегчением выдохнул и достал из кармана золотую монету.

— На тебе за твои золотые слова.

Движением большого пальца я отправил монету в воздух. Она сверкнула в лунном свете и очутилась на раскрытой ладони охранника. Тот тут же попробовал её на зуб, убедился, что настоящая, и принялся истово благодарить меня и кланяться, не обращая внимания на завистливый взгляд своего сотоварища.

Я прошёл мимо них и услышал за спиной ворчание Мыха:

— Ежели так золотом разбрасываться, то можно без оного остаться.

— Ну, наверное, нашему господину лучше знать, — негромко произнёс Рубака, но так, чтобы я услышал.

— Эх ты, подлиза, — укоризненно проговорил Мых.

Я же мысленно хмыкнул, прошёл между трибун и оказался возле покрытого наледью бревенчатого бортика, огораживающего арену. Там уже секирами сражались бойцы под хриплые крики публики.

Сразу же нашёл взглядом Инварра. Тот гонял под куполом орка, наряженного лишь в кожаную набедренную повязку. Его зеленоватую кожу украшали глубокие раны, сочащиеся кровью, а между жёлтыми клыками вылетали брызги слюны. Выбритый череп со стянутыми на затылке в конский хвост волосами блестел от пота.

Орк в ужасе отступал, беспорядочно размахивая секирой. А в Инварра словно вселились духи мщения и бешенства, будто его противник умудрился до глубины души оскорбить чёрта. Но вряд ли орк сумел перед схваткой бросить ему хотя бы пару-тройку слов.

Нет, тут скорее всего дело было в том, что Инварр представлял на месте орка тех уродов, что оскорбили его в таверне.

Вот чёрт и вымещал на зеленокожем накопившуюся злость. Да так великолепно это делал, что даже Мых, покачав головой, оценил:

— Вот это наш чёртушка разошёлся!

— Да, хорош! — вторил ему Рубака и дёрнул щекой, когда секира черта развалила на две половинки череп орка. — Отличная победа!

— Сойдёт, — с деланым спокойствием сказал я, хотя внутри у меня всё затанцевало от радости.

Ещё один раунд пройден.

Я на миг улыбнулся и перевёл взгляд на ложу, где продолжал пьянствовать Хеймдалль. Тот почувствовал мой взгляд, отсалютовал золотым кубком и подмигнул.

Нет, не он стоит за произошедшим в таверне. Уж больно у него рожа довольная и бесхитростная. Он на подобные подлянки не горазд. И никогда не был способен. Вряд ли он успел так сильно измениться за то время, что мы не виделись. Так что Хеймдалля можно выкинуть из этого уравнения, его всего лишь хотели подставить.

А вот кто настоящий режиссёр?.. Да хрен его знает.

Конечно, в первую очередь подозрения падают на сына Ареса, но здесь хватает и других персонажей, не желающих мне ничего хорошего.

— Локки, я пойду соберу выигрыш с небожителей, раз Инварр победил, — произнёс Мых и шёпотом с усмешкой добавил: — Тебе же нужно золото, чтобы им расшвыриваться.

— И когда ты стал таким скрягой? — покосился я на него и жестом показал, что да, он может идти собирать деньги. А сам перевёл взгляд на арену.

С неё уже утащили трупы, убрали тяжелораненых. Кому-то оказали помощь прямо на забрызганном кровью грязном снегу, смешавшемся с подтаявшей землёй.

После этого Кхарн и его приближённые объявили победителей. Инварр в их числе покинул арену и направился к нам по бревенчатому настилу. От его разгорячённого тела шёл пар, а на губах царила приподнятая улыбка.

Петроград, мир славянских богов

Первый сумрак растёкся по узкой улочке, стиснутой особняками, украшенными колоннами и барельефами. Окна уже осветил жёлтый электрический свет, падающий на припаркованные автомобили, укрытые искрящимся лёгким снегом. В воздухе витали ароматы человеческого жилья, воды и выхлопного газа.

По улице проезжали такси, а по тротуарам шли немногочисленные прохожие. Среди них выделялся высокий мужчина в дорогом пальто и с тросточкой. Его необычайно голубые глаза смотрели на спутника. Тот оказался смуглокожим, черноволосым мужчиной с разбойничьей бородой и золотой серьгой в ухе. На нём красовались синие джинсы, кроссовки и короткий красный пуховик с надписью «Божественный стиль».

— Семаргл, ведь тебе уйма лет, ты бог, а одеваешься как простой смертный подросток, — проворчал Перун и поправил шерстяной шарф, придающий ему элегантности.

— Хочу быть ближе к простому народу, — улыбнулся Семаргл, взъерошив непокрытые курчавые волосы.

— Ох, если бы прохожие сейчас узнали, кто ты такой, то очень сильно разочаровались бы в тебе, — проговорил Перун, мерно ступая по тротуару.

Под его дорогими кожаными ботинками похрустывал снег, а тросточка из красного дерева слегка постукивала по правому колену, скрытому плотной тканью брюк.

— Ну, может быть, в первую секунду они бы и разочаровались, но затем, разглядев мою харизму, преисполнились бы почтением и любовью, — усмехнулся Семаргл и вдруг вскинул голову, посмотрев поверх крыш и печных труб.

Там показался Рарог, быстро летевший к ним. Он сделал круг над головами богов и уселся на плечо Семаргла, издав несколько многозначительных «кар-р».

— О как! — удивился Семаргл, выгнув брови. — Локки опять отправился в другой мир? И ради чего?

Рарог снова несколько раз каркнул и посмотрел на бога одним глазом, похожим на каплю раскалённого металла.

— Ты точно не знаешь, но вроде как он отправился туда за новыми слугами? — произнёс Семаргл и перевёл взгляд на Перуна. — Э-эх, боюсь представить, кого он оттуда притащит.