Еще и обзор у него лучше. Марион, это не ерехонка.

Ну да ничего, я Франсуа одолел.

Из позиции снизу швед попытался рубануть меня не подпуская. Пятился. Маневрировать на валу было особо негде, ноги скользили. Постоянно приходилось держать равновесие, чтобы не свалиться вниз.

Клинок, секущим ударом шел в мое плечо и бок. Преимущество длинны на его стороне. Пришлось встречать рапиру терцией. Здесь особо не поиграешь с финтами, он быстрее и маневреннее. Надо выматывать, вытягивать на себя, заставлять раскрыться.

Шаг. Пятка к ступне, поворот, отошел чуть в сторону, чуть вниз по валу.

Рискованно.

Он сразу отшатнулся, отступил на полшага, удерживая дистанцию, вновь атаковал. Я видел злость на лице и растящее непонимание. Такое я встречал здесь часто. Все эти мастера фехтования никак не могли взять в толк, как так — какой-то русский варвар уделывает их подчистую.

Вновь сбил клинок, увел налево, чтобы не попасть по укол дагой. Сделал подшаг. Враг сманеврировал, рубанул, отступая.

Черт! Но ты не можешь так делать вечно. Пространство ограничено.

У него слишком легкий клинок, слишком быстрый. Моя баторовка, если только сломать его может.

Крутанул перед собой привычный учебный мулинет, отвлекая шведа. Раз, второй. Он ощерился, понимая, что я готовлю что-то нехорошее. Но активных действий не предпринял. Как раз по той же причине. Ждал. Вдруг ловушка, и я выйду из этого вращения с каким-то козырем в рукаве.

Опыта не занимать.

Шаг, удар вроде бы справа. Мой излюбленный финт, не такой сложный, который можно провернуть и столь тяжелым клинком. Поглядим, из чего ты сделан, дружок-пирожок!

Хорош! Противник не повелся, встал в позицию, принял сталь на сталь.

Да, его оружие застонало от этого удара, но положительного результата атаки я не достиг. Без толку.

Внезапный ответ. Резкий укол, черт с тобой, придется рисковать. Отвел в сторону. И вперед! Шаг, второй. Близко, прямо в клинч. Противник опешил, не ждал такого. Боевые искусства здесь знают только за Великой Китайской стеной или… Где там Тибет? А я собственной персоной в курсе того, что такое заломы и броски через бедро. Явил ему кое-что из своего арсенала выведения врага из строя бескровно. Пришлось действовать не как фехтовальщик, а по правилам рукопашной. Дага понеслась мне в живот, но я не тормозил, уходя корпусом вбок, чуть присел, рука с саблей уже могла блокировать этот его удар. Врезался в шведа.

Буквально — протаранил этого генерала.

В нос ударил резкий запах пота и… страха!

Еще шаг, и уже встав почти впритык шлемом, своей ерехонкой врезал в лицо. До этого сработало, получилось, и сейчас Он пытался прикрыться хоть как-то открытым своим морионом, но не вышло. Вот он минус таких шлемов. Да — видно и слышно лучше, но если вблизи враг, то лицо-то твое легко может пострадать.

Прилетело ему все же не сильно. Нос не сломал. Как-то смог он защититься, отвернуть, но потерял важные секунды. Этого я и хотел.

Швед отпрянул, отмахнулся своей рапирой. Блокировать я не успевал, да и некогда. Юшман принял, боль резанула левый бок, но терпимо. Зазвенела моя броня, несколько колец вылетело, отправившись в свободное путешествие к земле.

Но я уже действовал. Еще подшаг, удар в руку с дагой. Понимал, что с двумя клинками у него точно преимущество. Значит, надо лишить одного, а лучше двух. Вблизи в клинче, кинжал более страшное оружие, чем его спица.

Брызнула кровь.

— А-а-а!

Да, это больно, швед. Когда ломается кисть.

Возможно, я рассек ему пальцы, а может, повредил что-то еще. Сам выронил саблю. Уже неудобно ей пользоваться. Дело оно свое сделала. Здесь слишком как-то близко и нужно завершать этот поединок. Разбираться с управлением войска, вернуться на центральный редут наконец-то.

Ударил ладонью в корпус сбивая. Кирасу-то не пробить, нужно лишить равновесия. Действенно, но не очень-то благородно.

Но плевал я на всю эту рыцарскую муть.

Еще Удар в корпус, чтобы окончательно вывести противника окончательно из равновесия. Он и так уже совсем смешался, еле отбивался, потерявшись, и тут я толкнул его, что было сил. Чуть присел, подсек. Он начал заваливаться на спину, взмахнул руками, раскидывая их в стороны.

Вот и шанс. Поймал левую, ту самую, раненную. В тот же миг — жестко выкрутил ее.

Что-то хрустнуло.

Моя логика была в том, чтобы взять его живым, а не целым и здоровым. Попади я в неволю, ждало бы, уверен, не просто повешенье. Придумали бы что-то более изощренное.

— А-а-а! — Еще громче прежнего закричал плененный генерал и полетел боком на землю. Инерцию я придал ему приличную, так что падение продолжилось кубарем по валу к ближайшему надолбу, в который он врезался грудью. Захрипел. Замер на миг попытался подняться.

Я тем временем подхватил саблю, осмотрелся.

Телохранителей осталось трое. Их загнали спина к спине, окружили. Порядка десятка моих бойцов давили, не давали прорваться. Но и сами пока особо не атаковали. И тем и другим жизнь была дорога. Замерли друг против друга. Хороших людей, опытных выбрал этот командир наемников. Штурм стоил мне полтора десятка человек. А они потеряли девять с учетом того, что примерно половину уложил я сам.

— Задавайтесь! — Заорал я, что есть мочи.

Видел, как подошедшие на подмогу бойцы уже бьют в тыл тем, что еще оставался в укреплении. Мушкетеров и остатки пикинеров из тех, что отступали давит и уже начинает гнать к лесу на севере моя конница. Все же бронная не выдержала, пошла в атаку и сломила сопротивление.

На фланге у наемников, где я находился и где сражение приняло самый тяжелый характер началась настоящая паника. Все было кончено.

Вгляделся в тех, кто противостоял нам. Выдвинувшиеся вперед стрельцы пока что еще стояли. Копейная легкая пехота, сопровождающая их тоже. Но видно было, что порядки их несколько смещены, сметены. Люди там переглядываются и готовы отступать. Конница, что стояла за их спинами, пока что бездействовала.

Мои восемь тысяч — что разместились на флангах тоже замерли в ожидании приказа.

— Ура! — Выкрикнул как мог громко. — Ура! Победа за нами! Братья! Ура!

Радовался как мальчишка, видя, что враг здесь в остроге, поднимает руки, бросает оружие, становится на колени и выкрикивает на своих иноземных языках, а порой коверкая наш просьбы о пощаде. Интересно, они считают нас безжалостными варварами или все же надеются, что поступят в плену с ними вполне гуманно.

Они же наемники, они привыкли перенаниматься и менять командиров.

— Всех в плен, вязать, разоружать! Оказать раненным помощь! Нашим в первую очередь! Гонцов ко мне! Живо!

Интересно, что же ты сейчас будешь делать, Дмитрий Шуйский. У меня есть порядка десяти минут, чтобы смутить твои войска, навести там панику.

✅ Вышел третий том серии про попаданца в современность

✅ Матёрый полковник ФСБ в теле студента раскрывает предателей, кто продаёт за рубеж секреты новейшего оборонного проекта

✅ Скидка на первый том https://author.today/work/504558

Осматривался окрест, ждал вестовых, чтобы отправить парламентеров к противнику.

Краем глаза заметил движение.

Около поверженного мной генерала, словно материализовавшись из грязи и дыма, возник Абдулла. Запыленный, чумазый, с совершенно ошалелым взглядом и окровавленной головой. Мотал ей, но, держа в руках веревку, начал яростно вязать пленника.

Я усмехнулся.

— Жив? Татарин?

— Жив, господарь! — Выкрикнул он. — Конь жалко. Добрый был. Пуля в голову. Я лететь. Потом бежать. Сейчас свяжу. Господарь. Сейчас.

Сопя и откашливаясь, рядом появился Богдан. Вроде крови нет, но тегиляй его посечен, хоть выкидывай. Как-то умудрялся он, видимо, уходить от ударов почти до конца, так, чтобы приходились они по доспеху, а не по телу.

Проговорил, тяжело дыша: