— Твои акварели, конечно, милые, но ничего такого, чтобы взволновать мир искусства. — Он повернулся к Фаре. — А твои миксы — лотерея. Без стабильности ты никогда не потянешь выставку в одиночку. — Он откинул назад нелепые перья в волосах. — Хотя бы у Исайи есть, что сказать. Пусть это одна и та же нота, но лучше, чем ничего.

— Ты уволен.

Слова вылетели прежде, чем я успела их обдумать.

Голова Денвера резко повернулась ко мне:

— Ты не можешь меня уволить.

— Не могу? — прошипела я, и по телу прошел жар ярости. Часть этого гнева — на него. Остальное — на себя. Потому что я не видела, что происходит. Потому что не следила.

— Ты нуждаешься во мне, — прошипел он.

Линк усмехнулся:

— Правда? Арден создала нечто такое, о чем тебе и не снилось. А ты что сделал? Только мешал.

Глаза Денвера сузились:

— А ты теперь эксперт, потому что спишь с ней?

Вот дерьмо.

Линк шагнул вперед:

— Ладно, это я тебе прощаю — ты сейчас получил по полной, и с твоей «профессиональностью» вряд ли быстро найдешь новую работу. Но если ты еще раз скажешь о ней подобным тоном в моем присутствии — я сломаю тебе нос, и ты даже не успеешь моргнуть. А потом с радостью прослежу, чтобы все компании, куда ты попытаешься устроиться, знали, какой ты никчемный работник.

Денвер открыл рот, но Фара его перебила:

— Лучше не надо, Дэнни Бой. У Линка достаточно связей, чтобы стереть тебя с лица арт-сцены.

Денвер захлопнул рот, но злость в его взгляде не исчезла.

— Забирай свои вещи, — тихо сказала я, чувствуя тяжесть внутри.

— Ты серьезно? — он будто не верил в происходящее.

— А ты оставил мне выбор? The Collective задумывался как место, где мы объединяемся, чтобы создавать нечто большее, чем каждый из нас поодиночке. А ты подрывал это на каждом шагу. А я была слишком отстраненной, чтобы это заметить.

— Я не…

— Забирай свои вещи, — отрезала я. Я не собиралась слушать его оправдания.

— Или я тебе помогу, — проворчал Линк.

Вот этого я точно не хотела видеть. Брут у моей ноги зарычал, будто говоря: «Двигайся давай».

Денвер пошел в офис, схватил какие-то бумаги, ноутбук, прихватил с собой горшок с растением и кучу снеков, которые, скорее всего, купил на корпоративную карту. Он выглядел просто нелепо, пока тащил все это к выходу.

— Давай, я тебе помогу, — сказал Линк с приторной вежливостью.

— Отвали, — пробурчал Денвер, проходя мимо.

— Только не забудь — дверь сама не закроется, — крикнула Фара ему вслед.

Дверь захлопнулась, и мы все замерли. Я уже собиралась что-то сказать, когда раздался звонок.

Линк достал телефон, нахмурился:

— Это мой зам.

— Бери, — сказала я.

— Ты уверена?

— Конечно.

Линк ответил на звонок и вышел из помещения как раз в тот момент, когда вошел Исайя. Вид у него был, мягко говоря, потрепанный: одежда мятая, глаза красные, волосы растрепаны. Он оглядел комнату:

— Что за хрень у Денвера случилась?

Уголки губ Фары дернулись.

— Кажется, эта хрень — Арден.

Я сморщилась:

— Фу. Мерзость.

— Никто туда не хочет, но я вот не против немного поиграть с задницей, — сказал Исайя и подмигнул мне.

Фара рассмеялась:

— Так ты этим и занимался прошлой ночью? Не думай, будто я не заметила, что ты в той же одежде, что и вчера.

Исайя осклабился:

— Если бы я помнил, что делал прошлой ночью, с радостью бы поделился с моей любимой грязной пташкой.

— Я пойду обратно к своей живописи, — сказала Ханна, голос у нее был тихий.

— Подожди, — быстро вмешалась я. — Прости. Я не знала, что Денвер тянет одеяло только на себя. Обещаю, найду кого-нибудь получше.

— Это не твоя вина, — сразу сказала она.

— Совсем не твоя, — подхватила Фара. — Придурок Денни сам себе проблема.

— Все равно должна была заметить. — Я еще долго буду себя за это корить.

— Кто-нибудь мне объяснит, что происходит? — спросил Исайя.

— Думаю, это работа для Арден. А мы с Ханной пойдем работать над нашим посредственным искусством, — сказала Фара, обняв Ханну и уводя ее в сторону мастерских.

Я поморщилась. Фара всегда шутила обо всем, но эта шутка кольнула.

Кто-то положил руку мне на плечо.

— Арди. Что, черт возьми, случилось?

Я подняла глаза и встретилась с теплым, понимающим взглядом Исайи.

— Я облажалась.

Линкольн

— Прости, что беспокою, — сказала Нина по телефону. — Я знаю, у тебя сейчас полно дел.

— Это не значит, что я недоступен, если ты меня понадобишься, — ответил я, заходя в небольшой садик перед зданием The Collective. Было сразу понятно, что его оформлял художник. Узкая каменная дорожка выложена затейливым узором, вокруг буйно цвели цветы, а в центре стояла скамейка с мозаикой.

— Это из-за твоего отца.

Я напрягся, пальцы сжали телефон крепче.

— Он снова нацелился на кого-то из наших потенциальных?

После истории с Ice Edge мы ужесточили правила безопасности, но иногда казалось, что у моего отца есть глаза повсюду.

— Не на кого-то из тех, кого мы рассматриваем. — Нина помедлила. — Похоже, он нацелился на Sparks.

Все внутри меня замерло. Отец терпеть не мог, что я владею хоккейной командой. Равно как и то, что я вообще играл в хоккей в школе. Для него это было ниже нашего статуса. Если уж я и хотел заниматься спортом, он ожидал, что я выберу что-то из его одобренного списка. Теннис. Гольф. Возможно, он бы даже смирился с лакроссом.

Он говорил, что жестокость этой игры — это не для нас. Но, по крайней мере, это было честно. Настоящее насилие в стиле Филипа Пирса куда коварнее — он как змея в траве. Просто расставляет костяшки домино в нужных местах и смотрит, как они падают. Именно так он поступил с моей матерью.

— Что тебе известно? — спросил я с таким напряжением в голосе, что едва узнал себя.

— Прости, Линк, — мягко сказала Нина.

Ее мягкость только усугубляла ситуацию, но я сдержался, чтобы не сорваться.

— Это не твоя вина. Просто говори.

Она знала, что мне нужно, чтобы она сорвала пластырь. И в тот же миг ее голос стал деловым, отстраненным.

— У меня информация от трех разных источников: твой отец ведет осторожные разговоры с нужными людьми.

— С кем? — прорычал я.

— Есть подтверждение по трем именам. Работаю над остальными. Брент Льюси из отдела тестирования на вещества. Карл Оуэнс из Совета управляющих лиги. И Юэн Максвелл.

С каждым именем становилось только хуже. Брент с его тестами на запрещенные вещества мог бы сильно досаждать, но я верил своим парням — у нас с этим строго. Мы ясно дали понять, что никаких компромиссов не будет.

Карл настораживал — если появятся фальсифицированные доказательства, что я плохо управляю командой, можно было бы запустить расследование. Но Юэн… Юэн — это удар в спину. Один из самых старых членов совета директоров Sparks. Насколько мне было известно, у нас были хорошие отношения. Он предпочитал действовать осторожно, но мы всегда находили компромисс.

То, что он не сказал, что отец с ним связывался, было предательством. И, возможно, это было только началом. Началом плана по тому, чтобы лишить меня статуса владельца команды. А ведь невозможно вести за собой, если в тебя не верят.

— Мне нужен полный список, — отрезал я. — Потом поговорим о стратегии.

— Пора переходить в наступление. Если ты не начнешь сопротивляться, он не остановится, — тихо сказала Нина.

Как хулиган на школьном дворе — ему нужно, чтобы ты убежал или ударил в ответ. Я все думал, что лучшее решение — просто игнорировать, но, может, я ошибался.

— Мне надо подумать. Дай мне день-два.

Лучшие бизнес-решения никогда не принимаются на эмоциях — в ярости или на подъеме. И уж точно не из-за эго. Но Sparks… это моя любимая компания. Потому что это не просто бизнес. Это братство. И я ненавидел отца еще сильнее за то, что он пытается это разрушить.