— Я внедрялась в твою жизнь месяцами, детка. У меня было много мишеней за эти годы, но ты, пожалуй, моя любимая. Такая подозрительная, но все время не тем доверяешь. Бедный Денвер всего лишь пытался срубить деньжат. А ты проморгала и меня, и Ханну.

Поднялась совсем другая боль. Та, что рождается из предательства.

Улыбка Фары стала шире, и она наклонилась ближе:

— Помнишь, как я попросила твой телефон, чтобы глянуть меню The Mix Up? Мой, дескать, разрядился. А ты просто сунула мне его в руки. Так легко. Раз-два — и шпионское ПО уже в твоем аппарате. Я читала каждое сообщение. Каждый мейл.

Это было… насилие. Вторжение. Мысли о том, что она читала каждую строчку — каждую личную мысль, каждую надежду и страх — сковали меня. Но дальше — хуже.

— Ты видела сообщение, которое я отправила Трейсу… с адресом?

— Видела, — довольно ухмыльнулась Фара. — Пришлось угнать квадроцикл у одного из соседей. Неприятно, да. Но, скажу тебе честно, шоу, которое вы с Линки-мальчиком устроили, было жарким. Было бы еще лучше, если бы вы оба закончили в мешках для трупов.

Меня вывернуло изнутри. Желудок скрутило, ярость бурлила, накатывала. Я напряглась, готовясь резко вывернуться, но…

Прозвучал новый голос.

— Перестань играть с едой, Кларисса.

Этот голос… такой холодный, бесчувственный. И знакомый. Мгновенно откинуло на четырнадцать лет назад. В ту ночь. Тот человек, что скрывался в тенях. Тот, кто отдал приказ убить мою мать.

— Но так ведь веселее, — надулось Фара.

— Поднимай ее. Нужно действовать быстро. Линкольн скоро закончит разговор, — рявкнул мужчина.

Фару будто дернули за поводок — она резко соскочила с меня, схватила за волосы и дернула вверх. Прижала мою спину к себе, лезвие ножа снова уперлось в горло.

— Я же говорила, надо было избавиться от него раньше, — процедила она.

— Я не собираюсь убивать собственного сына, каким бы разочарованием он ни был. А вот тебя, Шеридан, — убью. Давно пора.

Сын.

Уши заложило от шума крови. Мир закружился перед глазами.

Сын.

Мужчина сделал два шага вперед, и лунный свет, льющийся из окна, осветил его лицо. Голос… Я знала его и без света. Но теперь — я видела лицо. И я уже видела его раньше.

Холодное. Расчетливое. В нем не было ни капли тепла.

Последний раз я видела это лицо на семейной фотографии, которую Линк показал мне в мастерской.

Линкольн

Я вбежал в дом, резко затормозив на паркете. Дом Коупа был чертовски большим, а в чередовании тьмы и лунного света было слишком много теней — слишком много мест, где мог скрываться тот, кто хотел причинить зло. Я не имел ни малейшего представления, с чего начать поиски. Но понял, что это и не важно.

Главное — добраться до Арден.

Я направился к лестнице, переходя на бег. И тогда услышал голоса.

Застыв внизу, я затаил дыхание и вслушался.

— Я не собираюсь убивать собственного сына, каким бы разочарованием он ни был. А вот тебя — убью.

Каждое слово било по мне, будто по печени кувалдой с шипами. Потому что я знал этот голос. Знал эту жестокость, это презрение.

Мой отец.

Все смешалось: ярость, замешательство, страх. Он был здесь. Он угрожал Арден. Это не укладывалось в голове. Да, он меня ненавидел. Но настолько, чтобы убить женщину, которую я люблю?

Рядом зарычал Брут. Я тут же схватил его за ошейник, удерживая. Пока не время.

Продолжая держать пса, я начал осторожно подниматься по лестнице, ловя каждое слово.

Голос Арден был облегчением, но от ее слов я едва не рухнул на колени:

— Это вы убили моих родителей.

Отец фыркнул:

— Я никого не убивал. Я разве держал в руках оружие в ту ночь? Нет. Я ношу это — он поднял пистолет — только для самозащиты. У меня много завистников, знаешь ли.

— Но вы тянули за ниточки. Это делает вас не менее виновным, — выплюнула Арден.

— Так ли это? — мурлыкнул он. — Я всего лишь человек, который любит, чтобы все было сделано как надо. Люблю смотреть, как из врагов уходит жизнь. Как из глаз исчезает свет.

— И что сделали мои родители? Мой отец не захотел играть в ваши грязные игры? И что с того?! — в голосе Арден дрожали гнев и страх. Или и то, и другое.

— Такой многообещающий коллега. Прекрасный юридический ум, мастер в поиске лазеек. Можешь себе представить, как я разочаровался, когда он решил разорвать наше сотрудничество. Слабак. Хотел вращаться в кругах элиты, но платить цену был не готов. Хотел приз, но не плату.

Я добрался до верха лестницы, прижавшись к стене, удерживая Брута. Осторожно заглянув за угол, я увидел сцену в лунном свете и во мне вспыхнула ярость.

Спиной ко мне стоял отец, в руке — пистолет. Но он был мне незнаком. Он стал чудовищем. И эти кошмары теперь были кошмарами Арден.

— Он заплатил цену, — прохрипела она. — Он бы отдал все. Он просто не хотел подставлять других.

Я не видел ее, нужно было сделать еще пару шагов, не привлекая внимания.

Отец покачал головой, щелкнув языком:

— Видишь ли, Шеридан. Мои клиенты рассчитывают, что я улажу все. Вопросы акций с инсайдом. Поступление в нужный университет. Победа в суде. А как они будут мне доверять, если судья вдруг обретает совесть?

Я поднялся на еще одну ступеньку… и еще. Держал Брута, но взглядом уже искал Арден. Ее платье, уже испачканное кровью, было разорвано. А рядом с ней — женщина с ножом у ее шеи.

Меня дернуло, когда я узнал Фару. Память лихорадочно перетасовывала образы. Художница из Нью-Йорка, искавшая вдохновение? Слишком удобно. Я никогда не видел, чтобы она действительно творила. Может, все было ложью.

— Он бы молчал, — прошептала Арден. — Ради мамы и меня. Он бы хранил ваши грязные секреты.

Отец расхохотался:

— Но твоя мама уже знала, не так ли? Почему бы еще она предложила мне деньги в ту ночь? Она знала, что он предал меня. Украл. Я не могу позволить такое.

Он не терпел, когда кто-то получал над ним хоть крупицу власти.

— Каково это, Фара? — прошипела Арден. — Знать, что ты сядешь за этого жадного ублюдка?

Фара дернула ее за волосы:

— Я не сажусь за других. Я расставляю домино, чтобы падали они.

— В этот раз не получится, — выдохнула Арден. — Он врет. Ханна не могла все провернуть одна. Ее не было — она была под арестом.

Глаза Фары метнулись к отцу. Мгновение сомнений.

— Только не смей меня подставить, Филип.

Он поднял руку, словно успокаивая:

— Это не мой стиль. Ты — мое главное оружие. Сколько жизней ты разрушила для меня? Сколько тайн выкрала?

Фара заулыбалась, словно девочка, которой сделали комплимент:

— Мы ведь так весело проводим время, да?

Голова отца слегка повернулась, и я увидел ту самую улыбку — мерзкую, мерзкую до дрожи:

— Да. Особенно с тобой. А вот к тебе, Арден, я начал испытывать слабость. Все эти месяцы поисков. Возрастные портреты, частные детективы. Но все изменилось, когда ты перевела деньги.

— Деньги? — Арден выглядела сбитой с толку.

— Те, что оставили тебе родители. Ты никогда их не трогала. Но четыре месяца назад перевела из одного банка в другой и вошла в аккаунт с домашнего компьютера.

Из ее лица ушел весь цвет:

— Ты нашел меня по компьютеру.

— Не я. У меня есть люди. Я быстро внедрил Клариссу… прости, Фару… сюда. Нужно было выяснить, помнишь ли ты что-то, кроме моего голоса и туфель.

— Какая скукотища, — пробормотала Фара. — «Наблюдай за ней. Смотри, не вспоминает ли чего».

— Ты так отчаянно цеплялась за жизнь, что я всерьез подумывала оставить тебя в живых. Просто чтобы не было скучно. Но потом ты связалась с Линкольном.

Я услышал свое имя из уст отца и в ту же секунду меня вывернуло изнутри. Меня будто стошнило холодной сталью. В ту секунду я был готов вырезать из себя все, что хоть как-то напоминало о нем. Хотел выжечь любую частичку себя, что могла быть от него.