— Всего лишь освежила немного память. — Есения фыркает и встаёт, потягиваясь. — Я кошка, а не сумасшедшая.

— Зачем ему нужно было касаться силы? — Пётр Алексеевич хмурится, отпивая чай. — Он хороший маг и допросы Тёмных выдержит без каких-либо проблем. Тем более, он не виновен.

— Не в допросах дело. — Есения подозрительно косится на Киру, которая решила подойти к ней с кружкой чая. — Говорю же, долгая история.

— Я не тороплюсь. — Пётр Алексеевич с интересом наклоняет голову, смотря на то, как Кира присаживается рядом с Есенией.

— Я слегка приоткрыла безопасный кусочек памяти, чтобы Арсений не добрался до того, что его сейчас сломает. — Есения переводит взгляд с кружки на Киру. — Не надо меня гладить. Я грязная.

— Как на счёт помыться? — Кира лучезарно улыбается.

— Кир! — Пётр Алексеевич осуждающе цокает.

— Она не расскажет, Петь. — Кира с улыбкой качает головой. — Только сильнее всё запутает. Лучше дал бы гостье отдохнуть и подумал над тем, как забрать Арсения у Тёмных.

— Вода мокрая. — Кошка недовольно переступает лапами. — Но вылизываться совсем унизительно.

— Вот и договорились.

Вход в главный офис Стражей Тьмы. В целом, уже ночь.

— Чего тебе надо, Светлый? — Орехов уныло косится на влетевшего в двери их обители Серёжу.

— Понизили-таки, Сев? — Серёжа изумлённо выгибает бровь. — Не важно. Я к Птахову.

— У нас не проходной двор, Светлый. — Орехов морщится. — И к охране заключённых мы относимся серьёзно, в отличие от некоторых.

— Я за вас бесконечно рад. — Серёжа раздражённо цокает. — Вещдок по делу Тернитасова принёс.

— Оставляй. — Орехов жмёт плечами. — Завтра разберёмся.

— Щас, ага, разбежался. При мне будете вскрывать.

Орехов молча смотрит на него, преграждая путь. Чисто теоретически, прорваться можно. Вряд ли ночью тут много народа. Однако тёплого приёма в таком случае ждать не стоит. Он и так маловероятен, ведь Тёмным лишняя работа вообще не нужна, тем более, когда главного виновника из-под носа собираются увести…

— Согласно Кодексу, я имею право присутствовать при вскрытии вещдоков и при допросе, когда дело касается Стражей Света.

— Согласно Кодексу, это делается в рабочее время. — Орехов смотрит на настенные часы. — Которое закончилось четыре часа назад. К тому же, Владислав Владимирович уже уехал, а без него допуск ты никак не получишь. Завтра приходи.

— Допуск может выписать Птахов.

— Может. — Орехов жмёт плечами. — Но не будет. Ему и без тебя возни со Светлыми хватает.

— Так я пришёл от неё избавить. — Серёжа мило улыбается.

— Завтра приходи.

— Да что ты заладил? Завтра, завтра… Нужно сегодня, понял?!

— Иди отсюда вон, Светлый. — Орехов сжимает кулаки. — Так понятнее?!

— Конец тебе, когда я вернусь, Тёмный.

Серёжа качает головой, еле сдерживая порыв познакомить лицо Орехова со своим кулаком, и выходит на крыльцо, доставая из кармана телефон.

Квартира Петра Алексеевича. Ночь.

— Как унизительно… — Есения запрыгивает в ванну и осматривается.

— Ничего унизительного. — Кира достаёт полотенце и шампунь. — Просто у тебя лапки.

— Ты же понимаешь, что рассказать всё равно придётся. — Пётр Алексеевич тормозит у входа в ванную и прислоняется плечом к косяку.

— Я вам что, экспонат в музее? — Есения недовольно смотрит на Петра Алексеевича.

— Какие мы нежные. — Пётр Алексеевич отходит от двери и встаёт возле неё, прислоняясь к стене. — Даже просто освежить память — вмешательство в сознание.

— Я не трогала его сознание. — За стенкой слышится шум воды. — Это было что-то вроде «а помнишь…»

— То есть вы с ним уже были знакомы? — Пётр Алексеевич хмурится. — Когда? Как? И каким образом ты попала к Князеву?

— В некотором смысле все люди так или иначе знакомы. Есть же теория шести рукопожатий, которая гласит, что каждый человек знаком с любым жителем планеты через цепочку общих знакомых, в среднем состоящую из шести человек. Я могла быть знакома с Арсением ещё в тот момент, когда он только родился. Как и с Князевым и с любым другим человеком. А с учётом того, что знаю я достаточно большое количество людей и магов, эту цепочку из шести человек можно сократить до одного-двух. Таким образом, могу с уверенностью ответить, что с Арсением я абсолютно точно знакома. А отвечая на вопрос «как» и «когда», могу сказать, что случай нас столкнул в вашем кабинете, когда ваши сотрудники принесли меня к вам.

— Ты вот давай без этих длинных сказок, ага? — Пётр Алексеевич устало трёт переносицу, понимая, что к концу рассказа уже не слышал, что именно говорит Есения, просто плыл куда-то за её голосом.

— Петь… — Из ванны доносится смех Киры. — Сказки — её профиль. Она же Баюн. Не нарывайся, а то заболтает так, что уснёшь.

— Всё-таки Баюн, значит. — Пётр Алексеевич тяжело выдыхает.

— Ну не просто фамильяр точно. — Кира выключает воду. — Сейчас вытру и феном высушу, чтобы было не так неприятно. Я же вижу её сущность. Не похожа она на простого фамильяра. Да и в целом я таких ещё не видела. А то, что в сказках фигурирует именно кот, а не кошка… — Кира вздыхает. — Скорее всего перевели с древнейших языков некорректно.

— Замечательно. — Пётр Алексеевич качает головой.

Сказок и легенд о Баюне ходит по миру столько, что лучше даже не пытаться влезать в них. И самое страшное даже не это. Есении не видно. Ни её ауру, ни энергию. Неизвестно, на что именно она способна и сколько в ней силы. Неизвестно, как отреагируют на неё Судьи, если всё же придётся им её представлять. А может, и не придётся. Сбежала же когда-то от Князева, что мешает сбежать и от них, когда силы восстановит?

— Да, просто прекрасно, когда тебя либо пугаются и хотят убить, либо на опыты сдать хотят, либо силами пользуются, желая мир поработить.

— Князев реально хотел мир поработить? — Пётр Алексеевич изгибает бровь.

— Нет. — За стеной включается фен. — Ему просто нужен значительный перевес сил, чтобы Свет начал играть по его правилам. Что толку от мирового господства, когда у людей просто выбора нет, кому поклоняться? Так не интересно. А вот когда есть конкуренция и люди выбирают его, а не Свет… У вас так-то такие же цели.

— Мы во благо. — Пётр Алексеевич всё же заглядывает в ванную. — Что такого в памяти Арсения, до чего ему нельзя добираться?

— Жизнь. — Есения недовольно смотрит на Петра Алексеевича, пока Кира сушит её феном, причёсывая.

— Содержательно.

— А я разве на допросе? — Есения замирает, когда Кира проходится рукой по её шерсти от головы к хвосту.

— Такая хорошенькая… — Она восторженно выдыхает, выключая фен.

— Вряд ли с тобой согласится большинство. — Есения отряхивается и гордо выходит из ванной.

— Князев тебя прятал. — Пётр Алексеевич идёт за кошкой.

— Скорее насильно удерживал в подвалах и пытал.— Есения запрыгивает обратно на Арсеньеву толстовку.

— Для чего? — Пётр Алексеевич садится на кресло и отвлекается на звонящий телефон. — Момент. Куликов, тебя отпустили, иди спи. — Пётр Алексеевич хмурится, слушая Серёжу. — Понял. Сейчас приеду. Жди и даже не думай лезть напролом! Лично прибью!

— Что там? — Есения замирает, стоя на толстовке.

— Есть вариант Арсения вытащить. — Пётр Алексеевич подрывается с кресла и идёт в прихожую.

— Я с вами. — Есения спрыгивает с дивана и идёт за главой Света.

— К Князеву в гости захотелось? — Пётр Алексеевич обувается и оборачивается к Есении. — Сиди. Привезу я твоего Арсения. В целости и сохранности.

Главный офис Стражей Тьмы. Допросная. Ночь.