— Что происходит, здоровяк? — спросил я.

— Послушай, Мик, мы давно знакомы, — начал Циско. — Ты был шафером на моей свадьбе с твоей бывшей. Мы уже проходили через многое. Так что скажу прямо: если хочешь, чтобы я ушёл, просто скажи слово. Мы пожмём руки и разойдёмся.

— О чём ты? Я не хочу, чтобы ты уходил. У нас на носу серьёзный процесс, а потом ещё одно дело. Зачем мне, чтоб ты уходил?

— Потому что, может быть, я тебе больше не нужен. Переход на гражданские дела означает, что я всё меньше занимаюсь для тебя частными заказами. Теперь ты поручил Макэвою вести расследование. Лорна сказала, что ты звонишь Бамбе Бишопу. Я не знаю, что это значит, но начинаю сомневаться, где моё место.

В этот момент я понял, что облажался. Азбука рабочих отношений. И я всё сделал неправильно.

— Знаешь, что, давай всё‑таки выпьем пива, — сказал я.

Я повёл его на кухню. Достал из холодильника две высокие банки «Гиннесс Зеро» и два охлаждённых пивных бокала объёмом около полулитра, тюльпановидной формы. Молча налил первый бокал, дал пене подняться и аккуратно передал его Циско. Себе налил второй.

Мы чокнулись и отпили. На кухне не было, где сесть. Я прислонился к стойке. Циско стоял посреди комнаты.

— Ничего себе, — сказал он, с пеной в усах.

— Как настоящий, да? — спросил я.

— Чёрт побери. Как они это делают?

Он поднял банку и уставился на неё, будто ответ был напечатан на боку.

— Не знаю, — сказал я. — Но они знают, что делают. Как и ты, Циско. Я не хочу, чтобы ты уходил. Ты с ума сошёл? Ты мне нужен. Сейчас работы может быть меньше, но её будет больше, как только мы выиграем. Макэвой здесь под одно дело, я просто использую его опыт. Это никак не уменьшает твою ценность. А Бамба — пока ничто. Я просто хотел посмотреть, как он справится. Извини, если заставил тебя почувствовать себя вторым составом. Ты совсем не такой.

Циско кивнул. Похоже, он услышал то, что хотел. На его лице мелькнула лёгкая улыбка.

— Хорошо, Мик, — сказал он. — Благодарю.

Он осушил половину бокала одним большим глотком и поставил его на стойку.

— Ладно, я поеду, — сказал он. — Спасибо за пиво.

Мне понравилось, что он не стал задерживаться. Он получил ответ, который искал, и пошёл дальше.

— В любое время, — сказал я.

Я проводил его на переднюю террасу, неся свой бокал. Он начал спускаться по ступенькам к улице. Его «Харлей» ждал внизу.

— Эй, Циско, сделай одолжение, — крикнул я ему вслед. — Съезжай с холма, прежде чем заводить мотор.

Он махнул рукой над головой. Я решил, что он меня услышал и сделает, как я просил.

Я отошёл к углу террасы и опёрся локтями о перила. Отпил пива и посмотрел на городские огни. Сансет‑Стрип сиял, как сон. В воздухе всё ещё чувствовался лёгкий запах гари от пожара в Раньон‑Каньоне, но я уже не был уверен, не мерещится ли.

Я посмотрел вниз и увидел, как Циско бесшумно скользит по Фархольму на своей старой «сковородке». Разглядел оранжевое пламя, нарисованное на бензобаке, и подумал, что, несмотря на всё случившееся, это по‑прежнему красиво. Он свернул направо и исчез. Через мгновение я услышал, как ожил V‑образный «твин». Я улыбнулся, рад, что мы только что всё обсудили.

Я оставался на террасе, в прохладном вечернем воздухе, пока Мэгги не вернулась домой. Похоже, она переоделась в офисе. На ней были синие джинсы, ботинки «Док Мартен» и толстовка, которую я купил на одном из матчей Мировой серии в октябре. Это напомнило, через что успел пройти город за несколько месяцев: от вершины — чемпионства в Мировой серии — до полного опустошения январскими пожарами.

— Эй, — сказала она, поднимаясь по лестнице.

Её ботинки и штанины были в пепле, и я понял, где она была.

— Ты поехала туда в темноте? — спросил я. — Тебе надо было позвонить. Я бы поехал с тобой. Не уверен, что там безопасно ночью.

— Всё было нормально, — ответила она. — Там никого не было.

Она уже несколько раз возвращалась к тому, что осталось от её района. Каждый дом превратился в обгоревший кирпич, искорёженный металл и пепел. Над всем этим торчал лес дымоходов. Возвращение было частью её траура. Это напоминало похороны с открытым гробом. Некоторым нужно увидеть тело, чтобы окончательно принять утрату. Мэгги приходилось возвращаться туда снова и снова, чтобы смириться с потерей.

— Ты голодна? — спросил я. — Я писал тебе.

— Да, — сказала она. — Я бы что‑нибудь поела. Пропустила твоё сообщение, извини.

— Всё в порядке. Здесь или где‑нибудь?

— Знаешь, что, давай куда‑нибудь поедем. Мне только нужно очень быстро переодеться.

— Куда хочешь?

— Туда, где подают хорошее красное вино.

— Ладно, переодевайся. Я забронирую столик.

Прежде чем зайти в дом, она подошла ко мне на углу террасы, обняла и прижала к себе. Через моё плечо посмотрела на город.

— Огни красивые, — сказала она. — Как будто здесь всё ещё может получиться.

— Ага, — ответил я. — Я как раз об этом думал.

В четверг утром, по дороге в суд, мне позвонил Макэвой.

— Ты не поверишь, — сказал он. — Челленджер только что позвонила мне. Она в деле. Приедет и даст показания.

— Чёрт, — сказал я.

— Что? Я думал, ты будешь в восторге.

— Я и есть в восторге. В полном восторге. Но список свидетелей уже подали вчера. Мне придётся его менять, а судья будет этим недовольна. Как и адвокат противной стороны. Но это отлично, Джек. Очень хорошо. Она сказала, почему передумала?

— Да. Она разозлилась. Сказала, что «Тайдалвейв» пытается её запугать. Видела какого‑то здоровенного страшного парня, который шлялся вокруг и следил за её домом. Она думает, что он от «Тайдалвейв».

— Серьёзно? Плохой ход.

— Запугивание — определённо неверное решение с их стороны.

— Важно: она просила, что‑нибудь взамен?

— За показания? Э‑э... нет. Сказала только, что хочет засунуть это «Тайдалвейву» в задницу. Её слова, не мои.

— Хорошо. Мне нравятся разгневанные свидетели. Если только они не злятся на меня. И она сможет приехать на следующей неделе? Я бы, наверное, поставил её на понедельник днём или на вторник. Хочу, чтобы она выступила ближе к началу разбирательства. Взять с неё показания, пока не передумала.

— Она сказала, что следующая неделя ей подходит. Но попросила повестку в университет, чтобы объяснить отсутствие.

— Мейсоны устроят истерику, когда узнают про неё. Будет драка. Если судья примет её, я получу повестку сегодня.

— Ты обязан её взять, Микки. Она — золото.

— Знаю, знаю. Тебе стоит зайти в суд и посмотреть фейерверк. Это может стать целой главой в твоей книге.

— Я туда иду. Хотел сначала немного выдохнуть.

— Знаешь, пока я об этом думаю, позвони ей ещё раз. Узнай, сможет ли Челленджер приехать прямо сейчас, чтобы мы её подготовили. А потом поднимайся и привози её.

— Ты имеешь в виду, например, завтра? Суд ведь начинается только в понедельник.

— Неважно. Если судья утвердит её как свидетеля, игра началась. «Тайдалвейв» удвоит усилия по запугиванию и любым другим видам давления. Включая дочь. Нам нужно привести их обеих сюда и спрятать, пока Наоми не придёт время давать показания.

— Ты имеешь в виду Челленджер.

— Челленджер. Верно.

— «Тайдалвейв» сможет допросить её до суда?

— Для начала им придётся её найти. И, поверь, они попробуют.

— Понял.

— Ладно, Джек. Увидимся в суде.

Я отключился, бросил телефон на центральную консоль и полез в карман куртки за одноразовой трубкой, которую носил с собой всю неделю. Нажал на единственный контакт, который запрограммировал на этом телефоне. Бамбаджан Бишоп ответил сразу.

— Всё в порядке, Бамба, — сказал я.

— Ты уверен? — спросил он. — Я никогда...

— Уверен. Возвращайся домой. Дай знать, когда приедешь, и мы встретимся.

— Понял.

Двадцать пять минут спустя я сидел в одной из адвокатских комнат по коридору от зала судьи Рулин. До этого, за исключением организации первой встречи Бренды Рэндольф с Брюсом и Тришей Колтон, я держал обе стороны иска раздельно. Сейчас пришло время показать единство.