Потом он отступил. В дверном проёме появилась женщина. Чёрная, в платке, скрывающем волосы. На ней — распахнутый халат поверх розовой футболки и мешковатые синие спортивные штаны. Закрывая дверь после того, как Циско отвернулся, она на секунду повернулась к объективу. Лицо было видно отчётливо.

Это была присяжная номер одиннадцать.

Судья нахмурилась. Из видео следовало: мой следователь нарушил основное правило процесса. Он попытался установить контакт с присяжной во время разбирательства. Оправдания такому не было. Я заметил, как оба Мейсона повернулись ко мне с выражением негодования.

— Мистер Холлер, вы знаете, кто рядом с вашим следователем на этом видео? — спросила судья.

— Да, — сказал я. — Присяжная одиннадцать. Та, что с ковидом.

— Есть ли у вас хоть какая‑то весомая причина, по которой мистер Войцеховски… человек, которого вы называете Циско, мог явиться к присяжной домой?

— Сейчас — нет, Ваша честь. Но уверен, объяснение есть.

— Оно лучше бы нашлось. Иначе он отправится в тюрьму. И вы, возможно, вместе с ним. Это серьёзное нарушение защиты и неприкосновенности системы присяжных.

— Я не спорю, Ваша честь. Но можно спросить, откуда это видео?

— Его анонимно отправили моему клерку сегодня утром.

Я поднял руки и тут же понял, что повторяю тот же жест, который сделал Сиско у двери присяжной.

— Анонимно, Ваша честь? — спросил я. — Очевидно, это от них.

Я указал на Мейсонов.

— Суд очень ясно дал понять в начале недели, — продолжил я, — что слежка и запугивание сторон недопустимы. Но они проигнорировали распоряжение суда. Устроили наружное наблюдение за моей командой. А теперь шлют в суд анонимные видеозаписи этой слежки.

Маркус Мейсон покачал головой, на лице растянулась улыбка.

— Во‑первых, это не от нас, — сказал он. — Во‑вторых, это смешно. Его следователь перешёл черту, которую никто не должен переступать, а он пытается обвинить того, кто его поймал? Ваша честь, мне кажется, мы с мистером Холлером пробили новое дно.

Я резко покачал головой.

— Нет, дно было вчера, когда ваш босс пришёл в мой офис и пытался подкупить меня портфелем, набитым наличными, — сказал я. — А это…

— Ничего подобного не было, — оборвал меня Маркус.

— Вы не знаете, — сказал я. — Вас не было в комнате. Я отказался взять деньги, и вот результат — вот это.

Я указал на экран.

— Как? — спросил Маркус. — Как он это подстроил?

— Хороший вопрос, мистер Холлер, — добавила Рулин.

Напряжение в кабинете можно было ощутить физически. Судья была в ярости. Мейсоны — тоже. Мне нужно было сделать всё, чтобы это не привело к отмене процесса.

— Ваша честь, я пока не знаю, — сказал я максимально спокойно. — Но это подстава. Камера — кто бы её ни держал — уже была установлена, когда приехал мой следователь. Это очевидно по видео. Они ждали его и прятались. Зачем?

Логика была проста. Все в кабинете это поняли.

— Ещё один хороший вопрос, — сказала судья и перевела взгляд на Мейсонов. — Искренне надеюсь, что господин Холлер ошибается.

— Ваша честь, мы к этому не причастны, — сказал Маркус. — Гарантирую.

— Можете гарантировать, что Виктор Вендт не имеет к этому отношения? — спросил я.

Тишину нарушил звонок на столе судьи. Она ответила коротко:

— Вызовите судебного пристава и проведите его сюда.

Она повесила трубку и посмотрела на меня.

— Ваш следователь здесь, — сказала она. — Могу вас заверить, господин Холлер, если он скажет, что‑то не то, его посадят.

Циско был одет не лучшим образом для встречи с федеральным судьёй. Выцветшие джинсы, ботинки, обтягивающая белая футболка и чёрная кожаная куртка для езды. Он, похоже, сразу после моего сообщения сел на байк и помчался сюда, не заезжая домой.

Я знал его больше двадцати лет и умел читать его лицо и манеру держаться. По тому, как он вскинул бровь, увидев меня, я понял: он не имеет ни малейшего понятия, во что вляпался.

— Спасибо, заместитель, — сказала Рулин маршалу, который провёл Циско. — Если можете, постойте у моей двери.

— Да, мэм, — ответил маршал.

Он вышел, и Рулин велела Циско взять стул от конференц‑стола и поставить рядом с нами. Я подвинулся, освобождая ему место в шеренге мужчин напротив судьи.

— Знаете, зачем вы здесь, сэр? — спросила Рулин.

— Понятия не имею, Ваша честь, — ответил Циско.

— Тогда я вам покажу.

— Пожалуйста.

Рулин снова включила видео и повернула ноутбук так, чтобы Циско мог видеть экран. Пока шёл ролик, она не спускала с него глаз. Циско кивнул ещё до того, как запись закончилась.

— Ладно, это я, если вам нужно подтверждение, — сказал он.

— Я и так знаю, что это вы, — жёстко сказала Рулин. — Я хочу знать, что вы там делали.

— Я шёл по следу, — сказал Циско. — Оказалось, что это пустой след, и… всё.

— Вы знаете, кто эта женщина?

Циско покачал головой.

— Не совсем, — сказал он. — Она не дала мне шанса узнать.

— Хотите сказать суду, что не знали: она присяжная по этому делу? — спросила Рулин.

Голова Циско дёрнулась назад, словно его ударили в челюсть.

— Подождите… по этому делу? — сказал он. — Нет. Я не знал, что она присяжная.

Он поднял правую руку, будто давал присягу говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды.

— У нас всю неделю идёт суд, — сказала Рулин. — Как вы могли её не узнать?

— Ваша честь? — вмешался я.

— Пусть он ответит на вопрос, — резко приказала Рулин.

— Судья, я не очень внимательно слежу за присяжными, — сказал Циско. — Это не моя работа. Я не был в зале на отборе, а во время процесса занимался доставкой свидетелей и прочими делами. Когда она открыла дверь, на ней был халат и какая‑то тряпка на голове. Я её просто не узнал.

Рулин разочарованно покачала головой.

— Тогда что привело вас к её двери прошлой ночью?

— Мне пришло сообщение, — сказал Циско. — В «WhatsApp».

— Оно было анонимным?

— Да.

— И это не вызвало у вас подозрений?

— Вызвало. Но у нас много анонимных наводок, Ваша честь. Это моя работа — отслеживать такие вещи.

— И что было в этой наводке?

— Автор писал, что у него важная информация о свидетеле по делу. Я спросил, о каком свидетеле речь. Пришёл ответ: «Уайзэйкр». И это выглядело правдоподобно.

— Почему?

— Есть свидетель по имени Натан Уиттакер. Он программист в «Тайдалвейв». Мы выяснили, что его прозвище — «Уайзэйкр». Уиттакер, «Уайзэйкр» — почти одно и то же.

— Понятно. Продолжайте.

— Увидев прозвище в сообщении, я решил это проверить. Спросил время и место встречи. Получил этот адрес. — Он кивнул на экран ноутбука. — Я спросил имя. В ответном сообщении было: Робин. Без фамилии. Я пришёл в назначенное время, в шесть тридцать, как видно по метке на видео. Женщина, открывшая дверь, сказала, что её зовут Робин. Но она не понимала, о чём я говорю и зачем пришёл. Я её не узнал, и она, похоже, не узнала меня по суду. Тогда я решил, что наводка липовая, и ушёл.

— И вы не рассказали об этом мистеру Холлеру? — спросила Рулин.

— Вчера днём он ушёл домой закончить работу над одним делом. Я просто поехал на встречу. Обычно я не отвлекаю его такими вылазками, пока не выяснится, что‑то серьёзное. На этот раз — ничего. Поэтому я даже не упомянул об этом. Если бы она сказала, что она присяжная, я, конечно, поднял бы тревогу и сказал, что меня подставили. Но она этого не сказала, и я сам узнал об этом только сейчас.

Рулин долго смотрела на Циско, прикидывая, верить ли ему, потом заговорила:

— Не могли бы вы показать мне эти сообщения?

— Конечно, — неуверенно сказал Циско.

Он посмотрел на меня, наклонился влево и залез в задний карман. Я кивнул — хотя он и не нуждался в моём разрешении. Он достал телефон, открыл «WhatsApp», нашёл чат и протянул аппарат судье экраном вверх.

Она взяла телефон, прочитала переписку и кивнула.