«Ну да, конечно», — подумал я, слушая, как Митчелл Мейсон пытается выдать своего клиента за человека, отстаивающего правильные решения.

Стикс не отставал:

— Натан Уиттакер продолжает работать в «Тайдалвейв» после всего, что вскрылось вчера в суде? — спросил он.

Ответила Бромли. Она шагнула вперёд и положила руку на руку Митчелла, прежде чем он успел открыть рот.

— Мы внимательно изучим показания, прозвучавшие в суде, и примем необходимые меры, — сказала она.

— Можно услышать мнение миссис Рэндольф? — спросила журналистка с Пятого канала.

Я наклонился к Бренде и тихо спросил, готова ли она отвечать. Она кивнула. Я проводил её к передвижной трибуне, вокруг которой стоял лес микрофонов.

— Я знаю, вы не можете раскрывать подробности, — сказала та же журналистка. — Но довольны ли вы соглашением?

Бренда снова вытерла глаза и заговорила:

— Слово «счастье» мне больше не знакомо, — сказала она. — Я одобрила соглашение, потому что оно означает признание компанией «Тайдалвейв» своих ошибок и намерение сделать наши технологии и наших детей более защищёнными. В связи с этим я объявляю о создании фонда «Центр технологического надзора имени Ребекки Рэндольф». Его директором станет Джек Макэвой, который сыграл очень важную роль в этом деле.

Она обернулась и указала на Джека, стоявшего рядом со мной. Он неловко улыбнулся и кивнул.

— Чем будет заниматься фонд? — спросил кто‑то ещё.

— Его миссия — сделать так, чтобы то, что случилось с моей дочерью, не повторилось ни с одним другим ребёнком, — сказала Бренда.

После нескольких уточняющих вопросов пресс‑конференция закончилась, и люди потянулись к лестнице, к тротуару и машинам.

Братья Мейсон ушли, не сказав мне ни слова.

Бромли подошла ко мне и сообщила, что наши обязательства друг перед другом исчерпаны: деньги перечислены, публичное заявление сделано.

— Приятно было иметь с вами дело, — сказала она.

— И вам – всего хорошего, — ответил я.

Этот обмен репликами оставил меня в лёгком недоумении.

Я подошёл к Стиксу — хотел узнать, как он собирается использовать только что снятое видео.

— Первый заход — на «Си‑Эн‑Эн», — сказал он. — Думаю, Джейку Тэпперу это понравится.

— Отлично, — сказал я. — Я уже был у него в эфире. Могу связаться, если понадобится.

— Я им передам, — сказал Стикс. — И спасибо, что подкинул мне вопрос насчёт Вендта. Приглашение для него на эфир выводит историю на другой уровень.

— Спасибо, что задал, — сказал я.

Мы пожали друг другу руки. Я вложил в его ладонь пять сложенных стодолларовых купюр и тут же отпустил.

Я уже собирался вернуться к Бренде и Джеку, но меня остановил Пит Деметриу с радиостанции «К‑Эн‑Экс». Я знал его, кажется, всю жизнь.

— Можно на секунду, Мик? — спросил он.

— Конечно, Пит, — сказал я. — Спрашивай.

— Полагаю, ты сегодня получишь крупный гонорар?

— Я не могу обсуждать условия соглашения.

— Можем хотя бы сказать, что это большая победа для тебя и твоего клиента?

— Мой клиент доволен, и это радует меня. Но, если честно, это было не про деньги, — сказал я. — Речь шла о том, чтобы привлечь «Тайдалвейв» к ответственности за то, что они выпустили на рынок недоработанный продукт для молодых людей. Речь шла о том, чтобы заставить их признать вину и извиниться. Это было главным для Бренды. Мы добились этого. Она готова идти дальше и создать фонд.

— Спасибо, Мик, — сказал Пит. — А ты? Можно сказать, что ты отсюда уходишь чертовски богатым? Что дальше?

— Без комментариев, Пит. Это часть соглашения. Если я начну рассказывать о деталях, я нарушу сделку, и её отменят, — сказал я.

Я оставил его с микрофоном и вышел из круга камер.

Мы с Джеком проводили Бренду до её машины в гараже суда. У машины она обняла нас обоих, со слезами на глазах поблагодарила и пообещала, что мы ещё поработаем вместе. Потом она уехала навстречу своей новой жизни.

Она была богата сверх всякой меры — и в то же время пуста, как барабан.

Команда собралась в баре «Рэдбёрд» за отдельным столиком. Кто хотел — пил шампанское. Я пил «Перье».

В основном мы наслаждались тишиной.

Я привык к уголовным делам. Там сделки о признании вины и компромиссы, как правило, заключались до суда, редко — вовремя суда. И ещё более реже, приходилось испытывать такую победу, которая при этом не казалась победой.

Мой клиент уходил домой с сорока с лишним миллионами. Я — с десятью с небольшим. И всё равно в этом было что‑то гнетущее.

— Микки, ты в порядке? — спросила Лорна. — Честно говоря, выглядишь… ну, грустным.

— Я не грущу, — сказал я. — Просто это всё иначе ощущается. По сути, мы выиграли дело. Мы выбили для клиентки крупный чек и признание вины компанией. А ощущение, будто чего‑то не хватает.

— Вердикта? — спросил Циско.

Я кивнул.

— Похоже на то, — сказал я. — Смотрите. Мы добились, чего она хотела. Они признали свои грехи перед камерами. Это было задание номер один, и мы его выполнили. Деньги — это деньги, просто система счёта. Кстати, каждый из вас получит премию в миллион долларов.

— Боже мой! — выкрикнула Лорна достаточно громко, чтобы весь зал посмотрел в нашу сторону.

Я понизил голос:

— Ваша работа по делу была образцовой, — сказал я. — Каждый из вас. Потрясающей. Но вам нужно будет поговорить с финансовым консультантом. Налоги никто не отменял, и я хочу, чтобы вы были готовы. Когда будете готовы — я переведу деньги. С удовольствием.

— Босс, — сказал Циско. — Я даже не знаю, что сказать.

— Ничего не нужно. Ты сделал свою работу и заработал. Мы надрали им задницы — сказал я.

— Спасибо, Микки, — сказала Лорна. — Я сейчас заплачу.

— Не надо слёз, — сказал я. — Это всего лишь деньги.

Я посмотрел на Макэвоя.

— Премия положена всем в команде, включая тебя, — сказал я. — И я надеюсь, ты продашь книгу ещё за миллион.

— Ты щедрый человек, — сказал Джек.

Я покачал головой.

— Это ты придумал ход, который всё перевернул, — сказал я. — Теперь тебе нужно сделать так, чтобы фонд изменил ситуацию. Иначе всё это не имело смысла.

— Обещаю, так и будет, — сказал Джек. — Я уже говорил с Брендой. Мы создаём консультативный совет, и хотим, чтобы вы трое в него вошли.

Я кивнул.

— С радостью, — сказал Циско.

— Не могу дождаться, — добавила Лорна.

Телефон в моём кармане завибрировал. Сообщение было от Стикса. Я прочитал и поднял глаза:

— Нам нужна ещё одна бутылка шампанского, — сказал я. — Стикс пишет, что Джейк Тэппер хочет пригласить меня завтра в эфир. Они также покажут видео с пресс‑конференции.

Циско протянул руку через стол, и мы все по очереди хлопнули по ней ладонями.

— Он хочет, чтобы Бренда была там со мной, — продолжил я. — Джек, можешь поговорить с ней? Подробности — позже, но это завтра.

— Это будет удалённое включение или тебя повезут в Вашингтон? — спросил Джек.

— Похоже, речь о студии «Си‑Эн‑Эн» на Сансет, — сказал я.

— Тогда проблем не вижу, — сказал Джек. — Уверен, она не откажется.

После этого мы снова погрузились в молчание. Никто не тянулся за официантом, чтобы заказывать ещё шампанское. Ещё одна бутылка не исправила бы того сожаления, которое, как мне казалось, все мы испытывали от того, что дело закончилось соглашением до финишной прямой.

— Ладно, я скажу, — наконец произнёс я. — Наверное, надо было рискнуть и дождаться вердикта.

— Не знаю, Мик, — сказал Циско. — Ты сам не раз говорил: всё может повернуться в любую сторону.

— Даже в случае победы они подали бы апелляцию, — сказала Лорна. — Годы ушли бы, прежде чем Бренда получила деньги и запустила фонд. А сейчас мы всё это имеем уже сегодня. И, между прочим, все сидим здесь миллионерами.

Она подняла бокал, допила остатки шампанского залпом и сказала:

— Ни за что.

Мы подняли бокалы и повторили за ней: