И тут удача решила, что мне, наверное, хватит мучиться. И сосед отца Егора встал, забрал со спинки кровати полотенце и направился к двери.

— Вы тут с ним построже, чтоб собрался. Еще не все так плохо. Может, чудо случится — найдется сын!

И исчез в дверях.

Я же бросилась к кровати мужчины.

— Михаил Федорович, меня Егор прислал, — зашептала я ему на ухо.

Мужчина аж дышать перестал, не поверил, смотрел на меня, будто на сумасшедшую. Как же мне объяснить?!

— Он, Егор в смысле, написал, чтобы я вас нашла и сказала, что он жив и здоров. Я не знаю, что случилось, но он пока не может объявляться. Это как-то связано с Артемом. И я не знаю, как. Хотите, я вам переписку покажу?

Глаза пожилого мужчины расширились.

— Пожалуйста, только держитесь! Егор очень за вас боится, но не может приехать. Он в порядке. Правда!

Я совершенно неожиданно оказалась на грани истерики, мне опять стало казаться, что он не понимает меня и не слышит.

— Если вам что-то надо, только скажите. Только, пожалуйста, не переживайте! Как только он сможет, он приедет. Но он просил никому не говорить, даже Семену Семеновичу, потому что… я даже не знаю почему!

Господи, как же это все странно и дико. Как он мне поверит? Он меня видел один раз в жизни.

— Он, правда, жив? — едва слышно спросил вдруг Михаил Федорович.

— Да! Он со мной связался еще в субботу. Попросил к вам прорваться, а это оказалось не так-то просто, — я вымученно улыбнулась. — Михаил Федорович. Вы же мне верите?

Он слабо кивнул спустя целую вечность.

— Егор всегда был таким. Мать все его ругала за скрытность. Он однажды, представляете, ногу ржавой арматурой, когда мальчишкой был, насквозь пробил и молчал ходил. Мать потом только узнала, когда шрамину увидела. Никогда не жаловался, даже если с синяками приходил. Да и потом… Ну, раз жив, значит и я еще поживу, — Михаил Федорович закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Он хороший мальчик, Вика, вы его берегите.

Уходила я в растрёпанных чувствах. Свой номер телефона оставила Дмитрию Ивановичу, соседу, и попросила звонить сразу, вдруг что.

Когда я вышла за ворота больницы, казалось, что с души сняли безумно тяжелый камень. Огромный, как Эверест, хотя нет, на самом деле он тащился за мной на веревочке. Просто я в тот момент его не ощущала.

Послание Егору было коротким.

«Я всего не знаю, но, если вам отца хоть немного жалко, вы бы приехали, а не играли в шпионов. Он уже не в реанимации, но будто чужой»

Это все, на что меня хватило, это все, на что были силы и душевные, и физические, потому что в ином случае начала бы просто материться.

Я скинула паспортные данные мамы Саше, отзвонилась родительнице, отчитавшись, и поехала на работу. Раз Васятка решил, с него и спрос! Мама нашла, кого слушать!

Руки подрагивали, а на сердце царил дурацкий противный холод. И впервые за много-много лет я отключила телефон, бросила его в сумку и решила, что нет больше у меня этого девайса по крайней мере на сегодня.

***

Вечер накатил на город с быстротой и силой цунами. Миша и Антон ушли, а я осталась даже дольше, чем полагалось трудоголикам. Домой не торопилась. Аня была на смене до девяти, а потом собиралась до родителей доскочить, а мне совсем не хотелось оставаться одной… Мне! Которая одиночество и уединение с компом любила пару месяцев назад больше общения.

— Вик? Идешь? — в дверном проеме показалась голова Димы Сальникова, он был менеджером по «втюхиванию», а я его курировала по вопросам установки программного обеспечения.

— Да, — кивнула я. — только доделаю то, что Москва скинула, и сразу.

— Ага, «кофеем» не упейся. Там на неделю работы. Нам этой новой прогой весь мозг вынесли. А ведь никто ее не купит.

На самом деле я была с ним не согласна, у этой программы есть будущее и неплохое, если ее все-таки протолкнут, она заполнит нишу по формированию отчетности между торговцами семечек и крупными компаниями. Но это, если ее довести до ума, потому что продавать ее сейчас — верная потеря всех клиентов.

— И не забудь, ты мне свиданку обещала! — Димка широко улыбнулся. У него было смазливое личико и замашки сердцееда. Местного. За это ему в принципе и платили. Ездил он по компаниям, где разговаривать надо было именно с женщинами.

— Иди уже!

Трубка рабочего телефона завозилась по лакированной поверхности стола.

— Консалт — Поволжье, Виктория, слушаю вас?

Блин, время-то рабочее закончилось, черт меня дернул трубку брать!

— Виктория, здравствуйте, — послышался мужской голос. — Не могли бы вы включить ваш мобильный. Буду вам очень благодарен. По нему общаться будет удобнее.

За этой тирадой последовали гудки — звонивший отключился.

Вы думаете, у меня появилось желание включить телефон, про который я пыталась забыть весь день?

Наоборот!

Внутри как-то все сжалось! Руки задрожали. Тысяча малоприятных мыслей вдруг пронеслась в мозгу.

Кто это, черт подери?

Телефон пискнул и стал прогружать операционку.

И спустя целых три минуты он зазвонил, показывая, что номер вызывающим меня абонентом скрыт.

Трубка брать не стала. А когда звонок прошел, полезла в приложение соцсети.

Там было очень много сообщений, и львиная их доля от Егора.

«Вика, он в порядке?» «Что значит чужой?» «Ты сказала ему? «Ты смогла с ним поговорить?» «Вика, ответь!» «Возьми трубку, Вика!»

И лавина сообщений от оператора связи с информацией о том, что до меня пытался дозвониться «Неизвестный номер». И вот он опять пытается.

— Виктория, — послышался тот же голос, что и пару минут назад. — Меня зовут Александр, я друг Егора. Он очень просил вас отыскать.

— Вы знаете, где он?

Повисло молчание.

— Да, знаю. Вы сможете проехать со мной и с ним встретиться?

— Нет, не смогу! — испуганно ответила я.

— Разумно, а если он вас лично попросит? Позвонит и попросит? Я знаю, что вы на работе. Я стою прямо возле входа в здание. Белая «Камри». Он наберет вас сейчас.

Александр отключился, оставив меня в полном недоумении и честно сказать полной страха и подозрений.

Телефон зазвонил, номер его был мне незнаком, но был открыт, в интернете сведений о нем на первый взгляд не было. Номер местный и все.

Я перезвонила по нему сама.

— Вика, — взволнованный знакомый голос ударил по перепонке, почти как хлыст. — Скажи, что с отцом все нормально?!

— Он жив, но состояние у него не очень.

— Ты можешь… — он будто собирался с силами. — Можешь приехать… Саша — мой друг, ему можно доверять.

— А разве я могу доверять вам? — перебила я мужчину.

— Я все тебе объясню. Все, что смогу сам себе сейчас объяснить. Ты… ты для меня единственная ниточка к папе. Прошу, не отказывай.

— Мне страшно, — это было сказано тихо. Но он услышал:

— Я понимаю.

Белая легковая машина действительно стояла у входа на аварийке. А мне потребовалось еще минут пять, чтобы признаться себе в том, что я делаю глупость, дурь полнейшую, что я должна все забыть и уйти. Но не смогла.

Водитель меня заметил, когда я, отделившись от темного угла здания, где днем был парадный подъезд нашего офиса, и направилась к нему. В сумерках трудно было разглядеть, но Александр был, наверное, возраста Егора, а значит и моего, одет в темные свитер и джинсы, темные кроссовки.

— Вика?

— Саша?

— Фуф, я думал уж не выйдет, — он распахнул переднюю пассажирскую дверь, приглашая сесть. — Тут недалеко, не волнуйся.

На самом деле оказалось далеко. Потому что всю дорогу я была, как натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть, хотелось выскочить на каком-нибудь светофоре из авто, а то и на ходу.

Машина была явно его, тут и там лежали маленькие мелочи, приятно пахло кожей и отдушкой.

Мы пролетели Предмостовую площадь и высотку — у подножья моста, проскочили небольшой спальник и въехали на территорию коттеджного поселка.

Александр выглядел спокойным и на бандита вроде не походил. Но страха от этого меньше не становилось. Самое главное, о Егоре он практически не говорил, а будто водитель такси, больше о погоде и политике.