– Добей, – бросил Паша Архипу, и подранок замолк навсегда.
Передохнули буквально пять минут, чтобы я успел проверить всех на предмет скрытых ран и отравлений, и двинулись дальше. Болото становилось всё глубже и опаснее, несколько раз мы едва не провалились в какие‑то подводные ямы, и только шесты и спасательные жилеты уберегли от беды.
А потом появилась жаба…
Точнее, сначала я почувствовал движение воздуха – что‑то огромное и быстрое промелькнуло на периферии зрения. Потом раздался характерный звук, нечто среднее между кваканьем и рёвом, от которого завибрировали барабанные перепонки.
– Не смотреть в глаза! – заорал Паша, но было уже поздно.
Жаба выпрыгнула из‑за кочки метрах в десяти от нас – гигантская, размером действительно с крупного кабана, покрытая бородавками и какой‑то слизью, которая поблёскивала в тусклом свете. Её огромные глаза, каждый размером с мой кулак, засветились мутным жёлтым светом.
И Паша замер на месте, уставившись прямо в эти глаза с выражением полного блаженства на лице.
– Командир! – рванул к нему Виктор, но жаба уже выстрелила языком.
Этот розовый отросток, длиной метра четыре и толщиной с мою руку, обвил Пашу поперёк туловища и потянул к разинутой пасти. Паша даже не сопротивлялся, продолжая глупо улыбаться.
Времени на размышления не было. Я тоже сорвался вперёд, перехватывая молот для удара, и успел в последний момент, когда Пашины ноги уже оторвались от земли. Молот врезался жабе прямо в морду, аккурат между глазами, с таким звуком, будто кто‑то уронил арбуз с третьего этажа.
Жаба квакнула, явно удивлённая таким поворотом событий, и расслабила язык. Паша плюхнулся в воду, моргая и озираясь по сторонам с совершенно обалдевшим видом.
– Что… что случилось? И где мой розовый пони?
– Потом объясню, – буркнул я, отскакивая назад, потому что жаба уже оправилась от удара и явно собиралась отомстить. Хотя нет. Объяснения нужны как раз от Паши, а не от меня. В смысле розовый пони?
Тут уже вмешались остальные. Виктор и Архип атаковали с флангов, и жаба наконец‑то решила, что связываться с нами себе дороже. С обиженным кваканьем она сиганула в болото и исчезла в мутной воде, только волны пошли.
– Все целы? – прохрипел Паша, поднимаясь на ноги и отплёвываясь от тины.
– Почти, – раздался крик откуда‑то сзади.
Я обернулся и увидел картину, которая надолго останется в моей памяти. Вторая жаба, которую никто не заметил, пока все были заняты первой, схватила одного из людей Гоши, молодого парня с веснушками, которого звали то ли Димка, то ли Денис, и теперь активно его пережёвывала. Точнее, пыталась пережёвывать, потому что Лена вцепилась ему в одну ногу, рыжий в другую, и вместе они тянули беднягу обратно с такой силой, что я удивился, как его ещё не разорвало пополам.
При этом парень орал так, что у меня заложило уши, и я его понимал, всё‑таки быть пережёванным заживо не самый приятный опыт.
– Держите крепче! – заорал я, бросаясь к ним.
Ситуация складывалась патовая. Жаба не отпускала добычу, люди не отпускали жертву, и все трое медленно, но верно погружались в болото. Надо было что‑то делать, причём быстро.
Что‑ж, придётся по старинке. Я подскочил к жабе сбоку, примерился и врезал молотом по той части морды, которая не была занята пережёвыванием. Раз, другой, третий. Жаба дёргалась, квакала, но челюсти не разжимала, упрямая тварь.
– Архип! – позвал я. – Нужна твоя помощь!
Архип подбежал, оценил ситуацию и без лишних слов всадил клинок жабе в зад. Хлынула кровь, смешанная со слизью, жаба издала какой‑то булькающий звук и наконец‑то разжала пасть.
Димка – или Денис, как его там – вывалился из жабьей пасти как пробка из бутылки, весь покрытый слизью, слюной и собственной кровью. Выглядел он ужасно – множественные рваные раны по всему телу, несколько явно сломанных рёбер, и общее выражение человека, который только что заглянул смерти в глаза и ему там очень не понравилось.
– Сюда! – Лена уже укладывала его на относительно сухую кочку.
Я подбежал и сразу взялся за работу. Раны были серьёзные, но не смертельные, жабьи зубы тупые, больше предназначены для удержания добычи, чем для её расчленения. Переломы рёбер без смещения, рваные раны мышечной ткани, несколько порванных сосудов, но ничего критичного.
Начал с остановки кровотечений, потом занялся костями, аккуратно совмещая отломки и фиксируя их целительской энергией. Мышечную ткань восстанавливал послойно, от глубоких слоёв к поверхностным, чтобы не оставить внутренних полостей. Кожу закрыл в последнюю очередь, оставив минимум шрамов.
– Жить будет, – выдохнул я минут через пять. – Только пусть полежит немного, пока регенерация закончится.
Димка – ладно, пусть будет Димка – смотрел на меня глазами побитой собаки и явно пытался что‑то сказать, но из горла вырывалось только хриплое бульканье.
– Молчи, – посоветовал я. – Связки тоже повреждены, дай им восстановиться.
Он благодарно кивнул и закрыл глаза, видимо решив последовать моему совету.
Мы передохнули ещё минут десять, пока я приводил Димку в более‑менее транспортабельное состояние. За это время из болота вылезли ещё несколько мелких тварей – пиявки размером с ладонь, которые пытались присосаться к ногам, и пара хищных водомерок, которые скользили по поверхности с пугающей скоростью. Но с ними справились быстро, даже моя помощь не понадобилась.
И помощь моя была не нужна ровно до того момента, пока не показался здоровенный бобр… Эта тварь выскочила из‑под воды так неожиданно, что даже я не успел среагировать. Размером она была с небольшой автобус, с зубами как лопаты и маленькими злобными глазками, в которых читалось одно: «Я вас сейчас всех сожру, и никто меня не остановит».
– Рассредоточиться! – заорал Паша, но бобр уже атаковал.
Его хвост, плоский, как весло, и размером с дверь, врезался в группу Гоши, раскидывая людей как кегли. Кто‑то закричал, кто‑то выругался, а бобр уже разворачивался для второй атаки.
– Ко мне! – рявкнул Архип, выходя вперёд.
Я даже не сразу понял, что он собирается делать. А потом увидел, как его глаза на мгновение почернели, как по телу пробежала волна какой‑то странной энергии, и как его топор засветился тёмным, почти чёрным светом.
Архип ударил. Не по бобру, а по воде перед ним. И из этой воды вдруг выросли… щупальца? Нет, скорее тени, плотные как камень и острые как ножи. Они обвили бобра, сковывая его движения, прижимая к месту.
Тварь забилась, пытаясь вырваться, но тени держали крепко. Виктор воспользовался моментом и всадил меч бобру в глаз. Архип добавил клинком по загривку. Лена зачем‑то швырнула свою дубинку прямо в открытую пасть.
Бобр издох секунд за тридцать, так и не сумев вырваться из теневых оков.
Когда всё закончилось, все посмотрели на Архипа. Тот стоял, тяжело дыша, и на губах его играла усталая усмешка.
– Это что сейчас было? – осторожно поинтересовался Глеб.
Архип переглянулся со мной, и я едва заметно кивнул. Мол, твоё дело, сам решай, что говорить.
– Это, – Архип подмигнул рыжему, – Врожденный навык. Давно, еще в молодости получил… И точно не вчера, при получении нового уровня.
По лицу Гоши было видно, что он хочет спросить ещё много чего, всё‑таки Архип на мага совсем не похож, но Паша решительно прервал назревающий допрос:
– Вопросы потом, сейчас двигаемся дальше. До сердца прорыва осталось немного.
И он был прав. Ещё минут двадцать продирания через болото, несколько стычек с мелочью, которая даже не заслуживала особого внимания, и мы наконец‑то вышли к центру прорыва.
Сердце располагалось на небольшом островке посреди болота и выглядело как пульсирующий кристалл размером с человеческую голову, который светился мутным зеленовато‑голубым светом. Вокруг него клубился туман, и в этом тумане угадывались силуэты двух тинных монстров.
Они заметили нас одновременно с нами. Полугуманоидные фигуры, состоящие будто бы из самой болотной тины, с едва различимыми чертами лиц и конечностями, которые текли и меняли форму на глазах. Один был повыше, метра три, второй поменьше, но пошире в плечах.
