*Шпум!*

Мощный удар, всей силой, со всей энергией, которую смог впихнуть в молот за долю секунды. Бык даже не успел понять, что произошло. Его шлем треснул, защитные артефакты вспыхнули и погасли, не выдержав нагрузки. Здоровенная туша пролетела метра три, грохнулась на землю и затихла. Без сознания, возможно с сотрясением, но живой.

Остальные замерли, хлопая глазами. Явно не ожидали такого. Их самый сильный боец, танк группы, лежит и не шевелится, а этот третьесортный щегол стоит с молотом и ухмыляется. Давно уже понял, что клеймо третьесортного играет мне на руку. Никто не ожидает чего‑то подобного от ослабленного системой совершенно рядового целителя.

– Ну что, кто следующий? – поинтересовался я. Правда самое веселье будет дальше… Как‑никак, здоровяка я одолел так легко лишь благодаря эффекту неожиданности, а вот теперь они уже не будут расслабляться.

– Вперед! – взвизгнула Марина и рванула вперёд, размахивая ножами.

Ищейка метнул в меня какой‑то кинжал, я едва успел отбить его молотом. Сева запустил цепь с крюком, пытаясь опутать мне ноги. Пришлось прыгнуть в сторону, но тут же налетела Марина, режущая и колющая со всех сторон одновременно. Люда стояла в стороне и что‑то бормотала, явно готовя мощное заклинание.

Отбивался, как мог. Бил молотом, уворачивался, использовал усиление и всю ловкость, что у меня была. Пару раз попытался наложить ослабление на Марину, но она слишком быстрая, энергия не успевала её зацепить как следует.

Спиной чувствовал, как Ищейка заходит сбоку, пытаясь ударить в незащищённое место. Развернулся, замахнулся молотом – он отскочил, ухмыльнулся.

– Неплохо дерёшься для третьесортного, – признал он. – Но долго не продержишься!

Он был прав. Силы уже таяли, усиление съедало энергию быстрее, чем я мог её восполнять. Дышал тяжело, пот заливал глаза. А они атаковали со всех сторон, не давали передышки.

Цепь Севы обмотала мне ногу, дёрнула, я пошатнулся. Марина воспользовалась моментом, метнулась вперёд, полоснула ножом по руке. Халат спас от глубокого пореза, но всё равно больно, да и кровотечение теперь надо останавливать, а энергии и так на всё не хватает.

Ищейка подскочил сзади, ударил чем‑то тяжёлым по спине. Я рухнул на одно колено, с трудом удерживая молот. Всё, кажется, это конец. Они окружили меня плотным кольцом, перекрыли все пути к отступлению. Оружие наготове, на лицах торжествующие ухмылки.

– Всё, парень, игра окончена, – Ищейка присел на корточки рядом, глядя мне в глаза. – Ты молодец, хорошо дрался. Но пора сдаваться.

Марина подошла ближе, крутя нож в пальцах.

– Теперь моя очередь, – прошипела она. – И я не буду торопиться.

Я тяжело дышал, пытаясь придумать хоть что‑то. Енот шипел рядом, но что он мог сделать против пятерых охотников? Профопол ещё светился, но энергии почти не осталось. Одного удара хватит, может двух, но не больше. А их пятеро… Четверо, Бык всё ещё без сознания.

Люда закончила своё заклинание, и вокруг меня появились светящиеся огненные цепи, сковавшие руки и ноги. Магические, крепкие, не разорвать. Попытался пошевелиться, и цепи затянулись крепче, больно впились в кожу и зашипели, оставляя глубокие ожоги на коже.

– Отлично сработано, Люда, – кивнул Ищейка. – Теперь он никуда не денется.

Марина подошла совсем близко, присела рядом, провела лезвием ножа по моей щеке. Не сильно, но чувствительно. Тонкая струйка крови потекла вниз.

– Сейчас мы тебя свяжем покрепче, отвезём к графу или в полицию… Посмотрим, кто предложит больше, – проговорила она тихо, почти нежно. – А потом, может быть, если ты будешь хорошим мальчиком, тебя быстро убьют. Если нет… Ну, тогда будет весело. Для нас, не для тебя.

Ищейка достал верёвки, начал связывать мне руки за спиной. Цепи Люды держали крепко, не давая дёрнуться. Сева подошёл, забрал у меня Профопол, покрутил в руках.

– Хороший молот, – присвистнул он. – Артефакт, причём неплохой. Себе заберу, пожалуй.

Всё, кажется, действительно конец. Они связали меня, обезоружили, сейчас запихнут в броневик и увезут куда‑то. Возможно к своему начальнику, или же к системному алтарю, чтобы расправиться надо мной в присутствии Светлой.

Енот всё ещё шипел рядом, пытался укусить Марину за ногу, но та просто пнула его в сторону. Зверёк отлетел, ударился о дерево и жалобно пискнул, понимая, что не может никак им помешать.

– Кстати, зверушку твою тоже заберём, – сказала Марина. – Пригодится. Шкурка хорошая, можно продать.

– Только попробуйте тронуть енота! – прорычал я. Вот тут действительно стало обидно. Полосатый чем не угодил?

– А что ты сделаешь? – захохотала она. – Ты связан, беспомощен, скоро будешь мёртв. Что ты можешь сделать?

И правда, что я могу сделать? Из цепей удалось вытянуть некоторое количество энергии, так что теперь есть, с чем работать. Можно сломать себе несколько костей и освободить руки от веревок, но этим займусь уже когда они погрузят в броневик и расслабятся. Всегда можно придумать что‑то, безвыходных ситуаций не бывает.

Я как раз размышлял над тем, какую глупость совершили охотники, что оставили меня в живых и продумывал самые разные варианты спасения, как где‑то вдалеке из леса послышался сначала задорный смех, а затем пьяный голос начал орать похабные частушки.

– Лез охотник по кустам, и попал яйцом в капкан! – послышался знакомый хохот, после чего старик продолжил, – Раньше с этим было туго, но нашлась Ваньку подруга!

Паша сидел дома, разбирал очередную партию кристаллов и прикидывал, по какой цене лучше их сбыть перекупщикам, когда в открытое окно влетела птичка. Маленькая, серенькая, с умными глазками и каким‑то совершенно осмысленным выражением на морде.

Сначала он не обратил на неё внимания, подумал, что просто залетела случайно, сейчас развернётся и вылетит обратно. Но птичка не улетела. Наоборот, она уселась на край стола, повертела головой из стороны в сторону, словно осматривая комнату, а потом спрыгнула на пол и деловито зашагала к письменному столу в углу.

Паша проводил её взглядом с нескрываемым недоумением. Птица добралась до стола, вспорхнула на столешницу, схватила клювом карандаш и потащила его к стене. Причём тащила явно целенаправленно, с каким‑то внутренним пониманием того, что делает.

– Ты чего творишь? – пробормотал Паша, наблюдая за этим безумием.

Птичка проигнорировала его вопрос, доволокла карандаш до белой стены и начала писать. Да, именно писать, держа карандаш в клюве и выводя корявые, но вполне читаемые буквы.

«Паша, у меня всё нормально. Вова.»

Паша уставился на надпись, моргнул несколько раз, потёр глаза. Нет, надпись никуда не делась, продолжала красоваться на стене его комнаты. А птичка тем временем допрыгала до разложенной на столе карты региона, которую Паша использовал для планирования маршрутов к прорывам, и ткнула клювом в одну точку. Потом ещё раз ткнула, настойчиво, словно говоря «смотри сюда, тупица».

– Это… – Паша медленно поднялся с места и подошёл к карте. – Это шутка какая‑то? Вова, это ты там прячешься и ржёшь?

Птичка укоризненно посмотрела на него своими бусинками‑глазами, снова ткнула клювом в точку на карте, после чего перелетела на его плечо и клюнула в ухо. Не больно, но чувствительно, явно привлекая внимание.

– Ай! Ну ладно, ладно, понял! – отмахнулся Паша. – Значит, ты хочешь сказать, что Вова там, где ты показала?

Птичка кивнула. Да, именно кивнула, как человек, опустив и подняв головку. Паша застыл на месте, переваривая увиденное. С одной стороны, это абсурд. Птицы не пишут на стенах, не понимают карты и уж точно не кивают в ответ на вопросы. С другой стороны… Вова. У этого парня постоянно творится какая‑то дичь вокруг, так что магическая птица‑почтальон вполне вписывается в общую картину.

– Хорошо, – медленно проговорил Паша, глядя на точку на карте. – Допустим, я тебе верю. Значит, Вова где‑то там, в лесу, примерно в ста километрах отсюда?