— Вкусно? — я рассмеялся. — Кирилл, это блюдо подают при дворах. Простые ингредиенты, превращённые в чудо чистым мастерством.

— Безумие. Долго жарить лук, — пробормотал Кирилл, всё ещё пытаясь осмыслить. — Это же… трата времени, дров.

— Это вклад, — возразил я. — Ты потратишь медяки на дрова, а продашь одну порцию за серебряный. Может, за два, если правильно подать легенду.

— Легенду? — переспросил Кирилл.

— «Тайный рецепт Западных Мастеров», — я развёл руками. — «Рецепт супа, который хранился веками в узком кругу посвящённых». «Блюдо, требующее терпения и истинного мастерства».

Угрюмый хмыкнул с одобрением. Кирилл медленно нагнулся, поднял свои оброненные записи с пола. Стряхнул пыль. Посмотрел на список, который записал.

— Лук, — прочитал он вслух. — Кости. Сливки, вино, сыр.

Он поднял голову:

— А остальные два блюда?

— Завтра покажу, — я усмехнулся. — Если первое тебя убедит.

— И ты правда думаешь, что это сработает? — в его голосе всё ещё звучал скепсис, но уже не такой яростный. — Что люди придут в «Золотого Гуся» ради… лукового супа?

— Не лукового, — поправил я в третий раз. — Ради «Супа Короля». Ради блюда, о котором никто не слышал и возможности быть первым, кто его попробовал.

Я подошёл к нему вплотную, глядя прямо в глаза:

— Завтра этот «лук» будет стоить дороже золота. Я научу тебя готовить суп так, как его едят короли. Ты готов увидеть, Кирилл? Или ты боишься, что я прав?

Это был вызов. Кирилл сжал челюсти. В его глазах вспыхнула гордость, которую невозможно было задавить даже отчаянием.

— Завтра, — сказал он твёрдо. — Всё будет готово.

— До завтра тогда, партнёр, — я протянул руку.

Он пожал её снова, на этот раз — увереннее.

Кирилл развернулся и направился к выходу. Волк открыл дверь. Холодный ветер ворвался в зал, заставив факелы затрепетать.

Кирилл остановился на пороге, обернулся:

— Если ты меня обманываешь… если это всё окажется пустышкой…

— Не окажется, — я усмехнулся. — Иначе мы оба проиграем, а я не люблю проигрывать.

Кирилл кивнул и шагнул в ночь.

— Волк, проводи Кирилла Семеновича, — сказал ему Угрюмый.

Волк кивнул и вышел следом за поваром.

Я повернулся к команде. Все смотрели на меня с разными выражениями лиц.

Угрюмый усмехался:

— Ну что, повар, — он откинулся назад. — Крупная рыба на крючке. Теперь надо её вытащить, не порвав леску.

Варя нахмурилась: — Лук? Правда? Ты не шутишь?

— Не шучу, — я сел обратно на ящик, внезапно почувствовав усталость.

Переговоры выматывали не меньше, чем смена на кухне.

Угрюмый встал, потянулся:

— Ладно. Мне пора. Завтра утром начну собирать людей для Гвардии. Десять человек, говоришь?

— Для начала, — кивнул я. — Самых надёжных. Кто умеет держать язык за зубами.

— Найду, — пообещал Угрюмый.

У двери Угрюмый обернулся: — Знаешь, повар, мне нравится, как ты играешь. — Он усмехнулся с удовольствием. — Агрессивно. Умно. Ты не просто готовишь еду, а строишь легенды. — Он кивнул. — Теперь я верю, что у нас получится. — и вышел за дверь.

Варя подошла ближе:

— Ты правда веришь, что это сработает? С Кириллом, с луком, со всем этим?

— Конечно, — я посмотрел на факел, языки пламени плясали в темноте.

Матвей отложил записи:

— А если Кирилл завтра попробует суп и скажет, что это чушь?

— Не скажет, — я усмехнулся. — Потому что это просто отличный суп, — я встал. — Пошли домой. Завтра сложный день. Нам нужно выспаться.

Мы погасили факелы, вышли из «Гнилой Бочки» и закрыли за собой тяжёлую дверь.

Я посмотрел на небо. Звёзды горели ярко и холодно, как осколки льда.

Завтра война продолжится.

Здание трактира «Золотой Гусь» стояло в самом центре Торгового квартала — каменное, с вывеской, на которой красовался позолоченный гусь с расправленными крыльями. Когда-то эта вывеска внушала уважение. Сейчас она выглядела как памятник былому величию.

Улица перед трактиром была пуста. Ни одной телеги, ни одного посетителя. Только холодный ветер гнал снежную пыль по брусчатке.

Матвей и Тимка переглянулись. Я видел — они нервничали. «Золотой Гусь» был легендой. Элита города.

— Спокойно, — сказал я негромко. — Держитесь уверенно. Мы здесь не гости. Мы пришли здесь работать.

Тимка сглотнул, кивнул. Матвей выпрямил плечи.

У входа нас ждал Кирилл. Он стоял у двери в тёмном тулупе. Волосы растрёпаны, лицо осунувшееся. Не спал — это было видно по тёмным кругам под глазами, но держался жёстко. Спина прямая, челюсти сжаты.

Увидел нас, кивнул:

— Пришли. Хорошо.

Он толкнул дверь:

— Пошли. Мои люди уже там.

Кирилл провёл нас к двери на кухню. Остановился, обернулся:

— Они знают тебя, Александр. Еду твою пробовали.

Он помолчал, потом добавил жёстко:

— Но не верят, что ты можешь научить их чему-то новому. — Он посмотрел мне в глаза. — И я, если честно, тоже не уверен.

Я выдержал его взгляд:

— Сейчас увидишь.

Кирилл толкнул дверь.

Кухня «Золотого Гуся» была залита светом свечей и утренних лучей из высоких окон. Над одним из трех очагов стоял огромный котёл. Судя по запаху, там медленно булькал бульон. Медные кастрюли висели на стенах, дубовые столы отполированы до блеска. Связки трав под потолком — тимьян, розмарин, лавр.

У центрального стола стояли десять поваров. Они уже работали — кто-то резал овощи, кто-то проверял запасы. Когда мы вошли, все остановились.

Су-шеф Иван стоял у очага, помешивая содержимое котла длинной деревянной ложкой. Седая борода клином, широкие плечи. Он поднял голову, увидел нас, усмехнулся:

— А, вот и наш герой ярмарки.

Он отложил ложку, вытер руки о фартук, подошёл ближе:

— Александр, не стану ходить вокруг да около. — Он протянул руку. — Ты хорошо сработал и мы это признаём.

Я пожал его руку.

Молодой повар — худощавый, с узким лицом — кивнул:

— Твоё мясо было отличным. Луковые кольца, сыр — всё на уровне. Ты знаешь своё дело.

Коренастый мужчина с красным лицом добавил:

— Мы не из тех, кто не признаёт чужое мастерство. Ты победил нас честно.

Я кивнул:

— Спасибо.

Иван скрестил руки на груди, прищурился:

— Но вот что интересно. Ты умеешь готовить для улицы. — Он сделал паузу. — А сможешь ли ты чему-то научить нас — людей, которые много лет готовят для бояр?

Молодой повар добавил:

— На улице главное — скорость, а здесь — изысканность. Баланс вкусов. Подача.

Пожилой повар с проседью кивнул:

— Мы не сомневаемся в твоём ремесле, парень, но сомневаемся, что ты знаешь нашу кухню.

Кирилл стоял рядом, молча. Он не вмешивался — давал мне самому взять власть или провалиться.

Я подошёл к центральному столу, с громким стуком положил на него свой нож. — Вы правы. Уличная еда и высокая кухня — это разные миры.

Иван кивнул, довольный ответом.

— Но, — я поднял палец, — вы ошибаетесь, думая, что я знаю только улицу.

Иван прищурился: — Тогда покажи.

Я потянулся к завязкам фартука, чтобы поправить его.

В этот момент коренастый повар скрестил руки на груди и похоже чуть не сплюнул на пол: — А может, не надо нам ничего показывать? Может, ты просто языком чесать горазд? Мы здесь готовим для лучших людей города, а ты предлагаешь нам варить лук и требуху? Я не буду превращать кухню в помойку ради таких как ты.

Повисла мертвая тишина.

Я медленно убрал руки от фартука. Повернулся к коренастому. Подошел вплотную — так близко, что он дернулся, но устоял.

Я смотрел ему в глаза, не мигая. Секунду. Две. Три.

— Ты сейчас не кухню защищаешь, — сказал я тихо, но так, что слышно было в каждом углу. — Ты защищаешь свое право быть посредственностью.

Коренастый побагровел, открыл рот, но я не дал ему сказать.

— Вали отсюда, — резко рыкнул я. — Дверь открыта.