Мука еще была, а вот подготовленное тесто уже подходило к концу.

Я бросил быстрый взгляд на Варю. Она поняла без слов — лицо побледнело. Матвей тоже заметил, переглянулся с Тимкой со страхом в глазах. Очередь огромная. Деньги текут рекой, а у нас кончаются припасы.

Если сейчас остановимся — все потеряем. Толпа разочаруется, разойдется. Первый триумф обернется провалом.

Я жарил собирал Пламенные Сердца, а голове лихорадочно прикидывал — сколько еще можем сделать? Тридцать Огненных Языков? Около пятнадцати Пламенных Сердец? А потом?

Варя раскатала белую лепешку. Протянула мне — руки дрожали. Я взял, собрал Пламенное Сердце. Передал Стёпке.

Я выпрямился, вытер пот со лба. Посмотрел на очередь — человек восемьдесят еще стояли, ждали. Лица нетерпеливые, голодные.

Варя подошла ближе, прошептала:

— Александр… у нас все кончается. Что делать?

Я лихорадочно соображал, что делать. За овощами Матвея посылать, а вот что с мукой и мясом? Да и дрова уже на исходе. Лихо народ наши блюда разбирает, очень лихо.

Пока я размышлял кого отправлять за припасами первым, к нам сквозь толпу пробился Фрол.

Старый мельник толкал перед собой небольшую тележку — на ней лежали три мешка. Два больших, один поменьше. Лицо красное от напряжения, дышал тяжело. Он протиснулся к нашей точке, остановился, вытер пот рукавом:

— Держи, повар! — выдохнул он. — Не зря я с собой запасец притащил! Как чувствовал, что пойдет у тебя!

Он кивнул на мешки:

— Два мешка белой муки. Один ржаной. Лучшая мука в городе! С моей мельницы!

— Ах, ты, старый плут! — рявкнул я радостно. — А что же ты молчал⁈

— Посмотреть хотел как дела пойдут! — хохотнул он. — Принимай и муку, и работника!

Я шагнул к тележке, быстро развязал первый мешок. Заглянул внутрь — белая мука, мелкий помол, отличное качество.

Ах ты, старый хитрован, — подумал без злобы и с благодарностью.

Фрол не ушел. Развернулся к толпе, выпрямился, крикнул громко — чтобы все слышали:

— Эй, добрый люд! Видите эту муку? — Он ткнул пальцем в мешки. — Это с мельницы Фрола! Лучшей мельницы в Вольном Граде! Вот из чего повар печет для вас! Не из гильдейской дряни, разбавленной мелом! А из настоящего зерна, молотого на каменных жерновах!

Толпа зашумела. Люди смотрели на мешки, на Фрола, переговаривались.

— Это Фрол-мельник!

— Говорят, у него лучшая мука…

— Моя бабка всегда у него брала!

Фрол усмехнулся, довольный реакцией. Повернулся ко мне, сказал тише:

— Вот так, повар. Ты мне клиентов возвращаешь, я тебе — репутацию. — Голос стал грубее, но в глазах читалось одобрение. — Это в долг. Отдашь потом, а пока — гони их всех к чертям.

Он махнул рукой в сторону павильона «Золотой Гусь»:

— Гильдия — твари. Пусть подавятся.

Он не ушел. Стянул с себя тяжелый тулуп, бросил на телегу, засучил рукава:

— Где месить тесто? Покажи, я помогу.

Варя удивленно посмотрела на него:

— Вы… вы будете помогать?

— А что, стар уже? — Фрол усмехнулся. — Руки еще работают. Тесто месить — не мешки таскать. Справлюсь.

Он подошел к столу, где стояла миска. Варя быстро высыпала белую муку из нового мешка, плеснула воды, начала месить. Фрол встал рядом, взял вторую миску, повторил. Руки у него были узловатые, сильные — привыкшие к тяжелой работе. Тесто мял уверенно, без суеты.

Варя облегченно выдохнула:

— Спасибо…

Но у нас все еще не было мяса и это грозило проблемами:

— Матвей, — шепнул я своему ученику. — Готовься бежать за мясом.

Тот кивнул, споро дорезая овощи.

Я жарил последние овощи, собирал Огненные Языки. Пламенные Сердца делать не мог — мясо кончилось, а люди в очереди требовали именно их:

— Дайте Пламенное Сердце!

— С мясом! Хочу с мясом!

— У вас еще есть⁈

Стёпка растерянно мотал головой:

— Пока нет… скоро будет…

Я видел, как лица в очереди темнеют. Разочарование. Недовольство. Сейчас начнут уходить.

И тут сквозь толпу, расталкивая людей локтями, пробилась Маша. Мясничка была без фартука, волосы растрепаны, лицо красное от бега. На плече — огромный сверток, туго перевязанный бечевкой. Видно тяжелый, так как она еле его тащила.

Она протиснулась к столу, с грохотом опустила сверток:

— Держи, повар! — выдохнула она, тяжело дыша. — Видела как ты тут раздаешь и поучаствую!

Развязала бечевку резким движением. Сверток раскрылся — внутри мясо. Много мяса. Говядина, свинина. Килограммов шесть или семь, может больше. Свежее, темно-красное.

Из толпы донеслись удивленные возгласы:

— Это же… Маша?

— Маша Малая! Дочь старого Малого!

— Лучший мясник в городе!

— Так она работает еще? Думал, Гильдия её прикрыла!

Шум усилился. Люди вытягивали шеи, смотрели на Машу с удивлением и уважением. Имя Малого все еще помнили. Его дочь — тоже.

Маша выпрямилась, бросила на толпу короткий взгляд. В глазах — вызов:

— Да, это я Маша Малая! И это мясо из моей лавки! Лучшее мясо в городе!

Она повернулась ко мне, голос стал тише:

— Дери их, повар. Покажи этим торгашам, как надо работать.

Я кивнул и радостно улыбнулся:

— Покажу. Спасибо, Маша.

Она не ушла, а засучила рукава:

— Где резать? Мясо — это мое. Я быстрее вас всех.

Матвей молча указал на свободную доску. Маша подошла, взяла нож, проверила остроту на ногте. Кивнула удовлетворенно. Положила кусок говядины на доску. Нож пошел в ход.

Она резала быстро, профессионально, виртуозно. Ломтики мяса падали один за другим — тонкие, ровные, идеальной толщины. Нож мелькал так быстро, что я едва видел лезвие. Это была работа мастера. Настоящего мясника. За минуту она нарезала больше, чем Матвей и Тимка за пять.

Я подхватил первую порцию, бросил на раскаленную сковороду. Шипение. Вспышка огня. Запах жареного мяса снова поплыл над площадью.

— Есть Пламенные Сердца! — крикнул Стёпка в толпу. — С мясом!

Очередь ожила. Недовольство сменилось радостью:

— Наконец-то!

— Дайте два!

— Мне три Пламенных!

Я жарил, собирал, передавал. Варя и Фрол месили тесто. Вдвоем у них получалось намного быстрее. Маша резала мясо — профессионально, без остановок.

Варя бросила на меня тревожный взгляд:

— Александр… овощи…

— Матвей, готовься брать Тимку, бери тачку и бегите за овощами, как мы и планировали! — сказал я ему, уже раздумывая как переставить ребят на временную замену.

Вдруг Волк протиснулся к столу, поставил корзину с грохотом:

— Не надо бежать, я уже сбегал, — сказал он коротко. — Репа, морковь, брюква, лук. Как чувствовал, что не хватит вам. Потом с Угрюмым рассчитаешься.

Второй парень — Гришка — поставил свою корзину рядом:

— И еще капуста. Покажи им, повар.

Я замер на секунду, глядя на корзины полные до краев. Потом рассмеялся — громко, от души. Впервые за весь день. Варя обернулась, удивленно посмотрела на меня. Матвей с Тимкой тоже.

Я схватил нож, подбросил высоко в воздух — лезвие сверкнуло на солнце, провернулось, я поймал за рукоять. Толпа ахнула, кто-то зааплодировал. Свистнул резко, громко.

— Погнали, ребята! — крикнул, развернувшись к команде. — Весь день впереди! У нас есть всё! Покажем им, как надо работать!

Команда ожила. Варя улыбнулась. Матвей с Тимкой рассмеялись, схватились за новые овощи. Толпа загудела громче, одобрительно.

Волк снял свой тулуп, бросил на телегу Фрола:

— Где таскать? Что подносить?

Я кивнул на корзины:

— Чистите овощи и ребятам на нарезку!

Волк и Гришка встали у корзин. Пошла работа. Мы работали как единый механизм. Каждый на своем месте. Без суеты, без остановок. Руки двигались автоматически. Никто не мешал друг другу.

Танец огня, стали и команды.

Я поймал взгляд Маши. Она резала мясо, но краем глаза смотрела на меня. Усмехнулась — зло, триумфально: