Голос звучал насмешливо, но без злобы.

Я поднялся, посмотрел ему в глаза:

— Отдам. Спасибо, Фрол.

Он кивнул коротко, повернулся к детям:

— Работайте как следует. Не позорьте своего хозяина.

Матвей, все еще прижимавший к груди сверток с мясом, выпрямился:

— Не подведем.

Фрол усмехнулся:

— Посмотрим. Я, пожалуй, останусь. Интересно мне, как вы будете Гильдию побеждать. — Он оглядел Драконий Горн на тележке, покачал головой. — С такой печкой на ярмарку…

— Печка это не самое главное, — ответил я.

Фрол хмыкнул, но в глазах мелькнуло что-то вроде уважения.

Я остался стоять посреди толпы. В руках — сверток с мясом от Маши. У ног — мешок с белой мукой от Фрола. Рядом — тележка с Драконьим Горном, корзины с овощами, горшки с Соусом Ярости, миска с ржаным тестом.

Тишина среди шума ярмарки.

Дети смотрели то на меня, то на новые припасы — глаза широко распахнуты, рты приоткрыты. Они не могли поверить в то, что произошло.

Варя первой нашла голос, и он дрожал от смеси надежды и растерянности:

— Александр… это же… у нас теперь мясо и белая мука. Мы можем сделать что-то совсем другое! Что-то лучше!

Матвей подхватил, голос звучал возбужденно:

— Можем печь пироги! Или блины с мясом! Или жарить котлеты! Мы же…

— Подождите, — оборвал я, поднимая руку.

Они замолчали мгновенно, уставившись на меня. Я смотрел на припасы перед собой. Мясо. Белая мука. Овощи. Ржаное тесто. Соус Ярости. Драконий Горн.

Мысли метались, перебирая варианты и возможные риски.

План с утра был четким: Огненные Языки — ржаные лепешки, овощи, адский соус. Команда отработала процесс до автоматизма вчера. Теперь у нас мясо и белая мука. Можем сделать что-то совсем другое — сложнее, интереснее, дороже, но времени нет. Ярмарка начинается. Надо занять место, разжечь печь, готовить.

Если сейчас начну импровизировать — рискую сорваться. Дети знают один процесс, отработали его вчера. Если дам новое блюдо прямо сейчас — они не успеют освоиться, собьются, наделают ошибок.

Но не использовать мясо и муку — это глупость.

Варя сделала шаг вперед, голос тихий, почти умоляющий:

— Александр? Что будем делать?

Я поднял голову, посмотрел на нее, на детей, на Фрола, который стоял поодаль, скрестив руки, наблюдая. На площадь за их спинами — толпа, павильоны, флаги Гильдии.

Решение пришло. Я усмехнулся многообещающе:

— Узнаешь на месте. А пока — идем дальше. Нам нужно занять позицию, и времени мало.

Я остановился, подняв руку. Команда замерла — мы протолкались сквозь самую плотную часть толпы и оказались у края площади, где можно было перевести дух. Тележка с Драконьим Горном остановилась со скрипом. Матвей и Тимка тяжело дышали — везти печь по неровной мостовой было нелегко.

Я обернулся к команде:

— Слушайте внимательно.

Они мгновенно подтянулись ближе, образуя тесный круг. Лица напряженные, взгляды прикованы ко мне. Варя стояла справа, сжимая край корзины с овощами. Матвей слева, все еще прижимая к груди сверток с мясом от Маши. За ними — остальные, молчаливые, ждущие.

— Мы готовим два блюда, — сказал я четко. — Не одно. Два.

Матвей нахмурился, переглянулся с Тимкой:

— Два? Но мы же отрабатывали только…

— Отрабатывали одно, — оборвал я. — Огненные Языки. Ржаные лепешки с овощами и Соусом Ярости. Это остается. Три медяка за штуку.

Я кивнул на сверток с мясом в руках Матвея, потом на мешок с белой мукой у ног Тимки и Петьки:

— Но теперь у нас есть мясо и белая мука, поэтому делаем второе блюдо. Более дорогое.

Варя сделала шаг вперед, глаза блеснули — то ли от надежды, то ли от страха:

— Какое?

Я посмотрел на нее, потом обвел взглядом всю команду:

— Пламенное Сердце. Белая лепешка — мягкая, воздушная. Овощи — те же самые, жареные до золотистой корочки. Мясо — тонко нарезанное, быстро обжаренное на сильном огне, чтобы снаружи корочка, внутри сочное. Сверху — тот же Соус Ярости. Все сворачиваем, как Огненный Язык. Блюдо такое же по форме, но улучшенное и более дорогое. Это для того, чтобы не переучиваться на ходу. Просто добавим в процесс готовки обжарку мяса. Что-то другое брать никакого смысла нет, так как у нас уже все отработано.

Тимка уставился на меня, приоткрыв рот:

— А сколько будет стоить?

— Шесть медяков, — ответил я. — Вдвое дороже простого, но это оправдано, потому что внутри мясо и белая мука, а не ржаная.

Петька нахмурился, сжал край мешка с мукой сильнее:

— Александр… мы же не тренировались с мясом. Не знаем, как…да и разное тесто…

— Процесс тот же, — оборвал я, глядя на него твердо. — Варя раскатывает лепешки — только часть из ржаного теста, часть из белого. Матвей и Тимка режут овощи — как вчера. Плюс режут мясо — тонко, как овощи, одной толщины. Я жарю на двух сковородах — лепешки и начинку. Собираю два вида. Стёпка подает — Огненные Языки по три медяка, Пламенные Сердца по шесть. Понятно?

Они переглянулись. В глазах Матвея — растерянность. У Тимки — сомнение. У Вари — напряженная готовность. Но у всех у них еще во взгляде был азарт.

Варя медленно кивнула, выдохнула:

— Понятно. Но… ты уверен? Мы можем не успеть, сбиться…

Я посмотрел на нее, не смягчая взгляд:

— Вы полвечера вчера учились, чтобы сбиваться? Верьте в себя. Мы не сбиваемся. Вчера отработали базу — значит справимся с усложнением. Главное — не паниковать, работать четко.

Я повернулся ко всем, обводя каждого взглядом:

— Огненный Язык — для народа. Пламенное Сердце — для тех, кто хочет большего. Не бойтесь возможности, которую нам дали Маша и Фрол. Мы должны использовать ее полностью.

Тишина. Вокруг гудела ярмарка — музыка, крики торговцев, смех толпы, но в нашем круге было тихо. Дети смотрели на меня, потом на припасы — сверток с темно-красным мясом, мешок с белой мукой, корзины с чистыми овощами, миску с серым ржаным тестом под тряпкой.

Стёпка первым выпрямился, расправил плечи:

— Я понял. Буду предлагать оба варианта. 'Огненный Язык — три медяка, попроще. Пламенное Сердце — шесть, с мясом, посытнее.

Я кивнул:

— Правильно. Пусть выбирают сами.

Антон, молчавший до этого, тихо спросил, не поднимая взгляда:

— А соуса хватит на оба блюда?

— Хватит, — ответил я. — Соус один и тот же. Он универсальный. С овощами работает, с мясом тоже. Просто порции контролируем.

Варя все еще хмурилась, но в глазах появился огонек:

— Хорошо. Я справлюсь. Как придем на место, сразу тесто заведу — поставлю к печке, чтобы подошло. Хорошо, что воду с собой взяли. Буду раскатывать и ржаное, и белое. Петька будет подавать мне куски теста — сначала ржаное, потом белое, по очереди.

Петька кивнул твердо:

— Понял.

Матвей перехватил сверток с мясом поудобнее, прижимая его к груди:

— Я буду резать и овощи, и мясо. Тимка тоже.

Тимка выпрямился, сжал кулаки:

— Справимся.

Я оглядел их всех. Измотанные дорогой, шокированные неожиданными дарами Маши и Фрола, растерянные от внезапного изменения плана — но готовые. Спины прямые. Взгляды твердые. Они верили мне. Верили, что это сработает.

Я кивнул:

— Тогда идем. Нам нужно занять место. Лучшее место.

Варя нахмурилась:

— Какое?

Я усмехнулся с вызовом, как перед боем:

— Прямо напротив самого богатого павильона Гильдии.

Их глаза расширились. Матвей открыл рот, но я не дал ему сказать:

— Идем. Быстро. Времени мало.

Я схватился за ручку тележки, толкнул вперед. Драконий Горн качнулся, колеса заскрипели.

Мы толкали тележку сквозь толпу, протискиваясь между гуляющими горожанами, торговцами, музыкантами. Площадь была огромной — мощеная камнем, окруженная высокими зданиями из потемневшего кирпича. Посреди — десятки павильонов разного размера, от простых деревянных лотков до крытых шатров с расписными вывесками. Флаги и вымпелы трепетали на ветру. Музыка гремела с помоста — гусляры, дудочники, барабанщики. Запах жареного мяса, печеного хлеба, меда, пряностей смешивался в густой аромат праздника.