Я опустил шумовку, посмотрел на свою команду.

Маша стояла у чана с мясом, нарезала куски для маринада. Тимка панировал. Матвей помогал мне с обжаркой. Варя раздавала стаканчики. Волк с Гришкой мариновали вторую партию.

Все работали на пределе, но этого уже недостаточно. Мне нужно ответить чем-то новым, чтобы снова заинтересовать людей. Чем-то, что я мог создать прямо сейчас, из того, что у меня есть.

Я огляделся по сторонам — котлы, тазы с панировкой, чан с мясом… А что если…

Интересная мысль пришла мне в голову и я тут же решил ее осуществить: — Тимка, Матвей! Бегом за луком и сыром! Купите мешок лука и сыра побольше.

Матвей с Тимкой вытаращились на меня как на умалишенного.

— Чего? — протянул наконец Матвей.

— Меньше вопросов! Бегом, ребята! — хлопнул в ладони я.

Парни схватили тележку и бросились выполнять задание. Минут через двадцать они вернулись с луком и сыром.

Кирилл Семенович глядел на нас заинтересованно.

Ничего. Сейчас увидишь что я придумал…

Я развернулся к Маше:

— МАША! Бросай мясо! Лук! Режь лук кольцами! Толстыми!

Маша подняла голову, не понимая:

— Что⁈

— ЛУК! Кольцами режь!

— Поняла!

Она схватила луковицу, очистила, начала резать.

Я повернулся к Тимке:

— Тимка! Пересыпь часть панировки во второй таз и макай кольца!

Тимка моргнул, потом рванулся выполнять — хватал луковые кольца, обваливал в панировке.

Я посмотрел на Матвея:

— Матвей! Ты встаёшь на второй котелок! Жарь эти кольца в панировке!

Матвей кивнул, подошёл ко второму котлу, взял шумовку. Через две минуты первая партия луковых колец была готова — золотистые, дымящиеся, пахнущие сладковато и аппетитно.

Я взял одно кольцо, откусил. Оно было хрустящее, сладкое внутри от лука, солёное снаружи от панировки.

Идеально.

Я поднял кольцо высоко над головой и заорал:

— НОВИНКА! «ЗОЛОТЫЕ КОЛЬЦА»! Хрустящий лук! ДВА МЕДЯКА!

Толпа повернулась.

Кирилл Семенович с открытым ртом глядел на меня из своего павильона.

Два медяка. Это было дешевле даже «Огненного Языка». Дешевле всего что есть на площади.

Люди заколебались, потом начали подходить — сначала один, потом трое, потом десяток.

— Давай попробую!

— Два медяка? Да ладно, возьму!

Матвей жарил партию за партией. Варя раздавала кольца в тех же стаканчиках. Очередь снова начала расти.

Я усмехнулся, глядя на Кирилла через площадь.

Ты думал, я сдамся? Нет, Мастер. Я только начал.

«Золотые Кольца» пошли влет. Два медяка — цена импульсивной покупки. Люди брали, пробовали, возвращались за добавкой. Матвей жарил партию за партией, Тимка едва успевал панировать, Варя раздавала стаканчики без остановки. Петька унесся к Фролу за новой партией стаканчиков. Мельник пек их дома, а младшие ему помогали.

Очередь снова выросла, но я знал, что это временно.

Кольца — это приманка, дешёвая закуска. Они привлекли людей обратно, но они не были хитом — тем, ради чего люди готовы стоять в очереди.

Мне нужно кое-что ещё. Завершающий штрих. Я посмотрел на сыр, который Матвей с Тимкой привезли вместе с луком. Две большие головки молодого рассольного сыра.

«Пора и тебя пустить в дело…»

Я повернулся к Волку:

— Волк! Режь сыр кубиками! Размером с два пальца!

Волк поднял голову от чана с маринадом, вымыл руки:

— Сыр жарить будем?

— Да! Быстрее!

Волк взял сыр, начал резать. Кубики получались разного размера, но это было неважно.

Я крикнул Матвею:

— Матвей! Чередуй! Партия колец — потом партия сыра!

Матвей кивнул. Тимка начал панировать кубики сыра — обваливал их в той же смеси муки и специй, что и лук. Сыр покрывался ровным слоем панировки, становился похожим на белые камешки в пыли.

Матвей бросил первую партию сыра в кипящее масло. Шипение. Запах молока и жареного теста. Через минуту он вынул их.

Я взял один кубик, откусил. Горячо. Панировка хрустела. Сыр внутри расплавился частично, стал мягким, тянучим. Когда я отвел кубик от рта, за ним потянулась тонкая нитка сыра.

Идеально получилось.

Я поднял кубик высоко над головой, чтобы толпа видела тянущуюся нитку сыра, и заорал:

— НОВИНКА! «ПЛАЧУЩЕЕ ЗОЛОТО»! Горячий тянущийся сыр! ПЯТЬ МЕДЯКОВ!

Толпа заволновалась. Люди увидели нитку сыра, услышали цену — пять медяков, дороже колец, но дешевле Жемчужин.

Одна девушка шагнула вперёд:

— Давай попробую это «Золото»!

Матвей выложил порцию сыра в стаканчик, отдал ей.

Она откусила — и ее лицо озарилось улыбкой. Она жевала, улыбалась, кивала:

— М-м-м вкусно! Солёное, горячее, тянется так интересно!

Очередь заволновалась. Люди хотели и Кольца, и Золото. Матвей жарил то одно, то другое, не останавливаясь.

Теперь у меня было три потока.

Котёл 1 — я жарил Жемчужины.

Котёл 2 — Матвей жарил Кольца и Золото, чередуя.

Всё это работало с одного конвейера — одна панировка, один Горн, одна команда.

Я посмотрел через площадь на Кирилла. Он стоял у своего павильона, смотрел на нас, лицо задумчивое. Не злое, не испуганное — задумчивое.

«Он понимает,» — подумал я. «Видит, что я делаю. Три блюда из одного конвейера. Он не может так. Его станции слишком сложные для подобного».

Я усмехнулся, вылавливая Жемчужины из фритюра.

И в этот момент услышал знакомый голос из очереди:

— ПОВАР!

Я обернулся.

Тот самый мужик — «перебежчик», который первым попробовал Жемчужины в начале дня. Он стоял в очереди, лицо растерянное, руки разведены в стороны:

— Повар! Я не могу выбрать! Я хочу и Жемчужины, и Кольца, и Золото! А можно… можно всё вместе⁈

Я замер. «Точно.»

Идея вспыхнула в голове как молния.

Я взял хлебный стаканчик, поднял высоко:

— Можно! Сейчас сделаю! — я закинул партию жемчужин в него.

— Матвей! Партию Колец!

Матвей вынул золотистые кольца, я забрал их шумовкой, высыпал в тот же стаканчик поверх Жемчужин.

— Матвей! Партию Золота!

Матвей вынул кубики сыра и высыпал их сверху.

Это был идеальный баланс. Острое. Сладкое. Солёное. Все это я слегка присыпал свежим лучком и заорал во весь голос:

— «СОКРОВИЩА ГОРНА»! Мясо, лук и сыр!

Послышались крики:

— ХОЧУ!

— Давай мне!

— Я беру!

Перебежчик первым протянул деньги Антону:

— МНЕ ПЕРВОМУ!

Я передал ему стаканчик. Он схватил его, откусил сразу всё, потом шумно отхлебнул из кружки.

Его глаза закатились от удовольствия. Он прожевал, проглотил, заорал на всю площадь:

— Ух хорошо! Вот это праздник так праздник сегодня! Лучшая ярмарка на моей памяти!

Народ с ним громко согласился. Люди толпились, протягивали деньги, кричали:

— Мне Сокровища!

— И мне!

«Как ты отразишь это Кирилл?» — думал я, собирая очередные Сокровища. « Мой финальный удар».

Битва вышла на финишную прямую. Следующие три часа пролетели как одна минута в непрерывной, яростной, изматывающей работе.

Я жарил Жемчужины глазировал, высыпал в стаканчики. Матвей жарил Кольца и Золото, чередуя партии. Варя, присоединившаяся к нам, раздавала порции двумя руками, едва успевая.

Антон с Сенькой принимали деньги — монеты звенели, падая в ящик.

Ивар наливал эль и квас без остановки. Бочки пустели, он откатывал пустые и выкатывал полные из запаса.

Петька бегал к Фролу и обратно — приносил свежие стаканчики, уносил пустые корзины.

Волк с Гришкой мариновали третью партию мяса и помогали всем, разгружая нас по-очереди, чтобы можно было перевести дух.

Маша нарезала лук, сыр, мясо — без остановки.

Площадь праздновала и гуляла. Музыканты, конкурсы, сотни голосов, смех, крики, запахи. Два гигантских муравейника — наш и Кирилла — работали на пределе, не останавливаясь ни на секунду.

Я украдкой посматривал через площадь.

Кирилл тоже работал без остановки. Его пять станций выдавали еду непрерывно. Полумесяцы, Рулеты, Пышки, Бульон, Шарики — всё шло потоком. Повара суетились, лица красные от жара, рубашки мокрые.