Если бы я был уверен, что это не оттолкнет Изабеллу, я бы изо всех сил старался уговорить ее позволить мне купить нам здесь собственный дом. Однако, поскольку она заговорила о поездке на остров к тете, я держу рот на замке и выжидаю время, чтобы сбежать от всех остальных.
Изабелла начинает доставать все необходимое, готовясь сменить Мабилии подгузник.
— Котенок, стой. Ей не нужен новый подгузник.
Изабелла останавливается и поворачивается.
— О, ты ведь сказал...
— Я сказал это, чтобы избавить тебя от необходимости отвечать на вопросы, которые тебе неприятны.
— О. — Она отводит взгляд.
Я хочу спросить ее, почему. Мне необходимо понять, что заставило ее сделать это. Но я не спрашиваю. Если она захочет рассказать мне, то сделает это на своих условиях и в свое время. Я не могу принуждать ее к чему-либо.
— Спасибо, — говорит она, садясь на кровать.
Я осматриваю ее спальню. Она похожа на одну из тех комнат, которые вы ожидаете увидеть в историческом дворце. Потолки высотой не менее шестнадцати футов21, расписанные как в старинных церквях. Вся комната оформлена в глубоких оттенках королевского синего22 с золотыми акцентами, а антикварная кровать с балдахином идеально подходит для принцессы. Принцессы мафии.
— Это всегда была твоя спальня? — спрашиваю я ее.
— Эм, да, а что?
— Она… довольно необычная, — говорю я.
— Немного устаревшая, но мне нравится. До меня здесь жила моя мама, а еще раньше – моя прабабушка. Этот дом принадлежал семье Донателло более шестисот лет, — с гордостью говорит Изабелла.
— Здесь целая история.
— Да. И знаешь, однажды все это будет принадлежать и Мабилии. — Когда она говорит это, в ее голосе слышится грусть.
— Почему ты не радуешься этому? — Я сажусь рядом с ней на кровать и укладываю Мабилию на матрас перед нами.
— Ты когда-нибудь хотел, чтобы твоя жизнь была другой? Без крови, грязных денег, того, что мы вынуждены делать ради них? — спрашивает Изабелла.
— Я Пахан семьи Петровых, Изабелла. К сожалению, такой роскоши, как другая жизнь, у меня нет, — говорю я ей.
— Я знаю, что ни у кого из нас нет такой роскоши, но иногда я хочу быть кем-то другим. В ту ночь, когда я встретила тебя, я позволила себе стать кем-то другим. Быть Валентино может быть... очень тяжело. И бывают моменты, когда я просто хочу сбежать от всего этого.
Тут я с ней согласен. То, что я принимаю свою судьбу, не значит, что я не задумывался о том, каково это – быть кем-то другим.
Мои губы приподнимаются в улыбке.
— Знаешь, я легко могу сделать тебя кем-то другим, — говорю я ей. — Если ты не хочешь быть Валентино, я могу сделать тебя Петровой.
Изабелла удивленно смотрит на меня.
— Без обид, но так себе решение, — смеется она.
— Ауч. — Я прижимаю руку к сердцу. — Не слушай ее, Мабилия. Быть Петровой охренительно классно, — говорю я нашей дочери.
— Мы еще не зарегистрировали ее рождение и не обсуждали этот вопрос, — говорит Изабелла.
— В смысле? — говорю я, сбитый с толку.
— Нам нужно заполнить документы, дать ей фамилию и второе имя.
Мне не нравится, к чему она клонит. Если Изабелла хоть на минуту задумается, что моя дочь не будет носить мою фамилию, она узнает, каким безжалостным я могу быть. Потому что я никогда не позволю своей дочери носить фамилию другого мужчины.
— Ладно, пока ты не вышел из себя, выслушай меня, — говорит Изабелла.
Я киваю, стискиваю челюсти и жду, когда она продолжит.
— Предлагаю повременить с регистрацией ее рождения. Чем меньше людей знают о ней, тем лучше для ее безопасности. А записи о рождении являются общедоступной информацией.
— Ты хочешь подождать?
— Да.
— Изабелла, каким, по-твоему, будет ее полное имя? — спрашиваю я, желая прояснить этот вопрос. Я не против подождать, если наши с ней интересы совпадают.
— Мабилия Валентино-Петрова, — тихо произносит она.
Я обдумываю идею дать нашей дочери двойную фамилию. На самом деле, это довольно неплохое решение.
— Я хочу внести маленькую корректировку, — говорю я ей.
— Какую?
— Мабилия Изабелла Валентино-Петрова, — говорю я.
— Хочешь, чтобы у нее было мое имя?
— Изабелла – прекрасное имя. Почему бы нам не выбрать его для нее?
— Я просто... Ты же знаешь, что ты единственный, кто называет меня Изабеллой, верно? — спрашивает она.
— Неправда. Я только что слышал, как твой отец назвал тебя Изабеллой в столовой, — поправляю я ее.
— Когда родители называют тебя полным именем, это значит, что у тебя проблемы. Это не одно и то же.
Хм, пожалуй, но мои родители никогда ласково ко мне не обращались. Я смотрю на Мабилию и размышляю, не придумать ли ей какое-нибудь миленькое прозвище? Что-то особенное, только для нас двоих. Но я не уверен, какое лучше подойдет ей, потому что мне очень нравится имя, которое Изабелла выбрала для нее.
— Мне нравится разговаривать с тобой. Узнавать друг друга. Нам стоило сделать это раньше, — признаюсь я. Чем больше времени я провожу с Изабеллой, тем больше влюбляюсь в нее. Когда я только узнал, что она беременна, у меня сразу возникло желание защитить ее.
Да, меня физически влекло к этой женщине, всегда влекло. Но сейчас это нечто большее, чем потребность защитить мать моего ребенка. Она становится для меня чем-то большим. Я был искренен, когда делал ей предложение. Я готов жениться на ней в любой момент. Не из чувства долга или ради дочери, а потому что я действительно вижу в ней свою королеву, равную мне, мою жену. Я уверен, что у нас будет счастливое будущее, и у Мабилии появятся братья и сестры.
— Да, и нам действительно приходится разговаривать, потому что мы пока не можем сорвать друг с друга одежду, — говорит она.
— Как долго продлится этот запрет на секс? — спрашиваю я ее.
Изабелла смеется.
— Ты же своими глазами видел, как я вытолкнула из своей вагины целого человека. После этого ты ни за что не захочешь туда вернуться.
— Если бы я мог, я бы сейчас же вонзил в тебя свой член, котенок. Я никогда не перестану желать тебя. Даже когда я хотел свернуть твою маленькую шейку, я все равно сначала хотел трахнуть тебя, — говорю я ей.
— Кто бы мог подумать, что ты такой красноречивый, Михаил? Не знаю, почему сейчас трусики не слетают с меня.
— Как долго? — повторяю я.
— По крайней мере, шесть недель. И это в том случае, если я когда-нибудь решу снова заняться сексом. Выталкивать из тебя человека – не самое приятное занятие. Я не собираюсь повторять это снова, — говорит она.
— Мы подарим Мабилии брата или двух.
— Что ж, тебе лучше поискать новую мамочку, которая подарит тебе ребенка, потому что второй раз я на это не пойду.
— Любая другая блекнет по сравнению с тобой, котенок. Зачем мне искать другую, когда я заполучил самую лучшую женщину?
— Просто, чтобы ты знал, я понимаю, что у тебя есть потребности. И мы не... ну, мы на самом деле не обсуждали, какие у нас отношения. Но я не буду препятствовать тому, если ты захочешь ходить на свидания, и, ты знаешь...
— Ты хочешь, чтобы я трахал других женщин? — спрашиваю я, приподняв бровь.
— Я просто хочу сказать, что ты мне ничего не должен.
— Значит, ты не будешь против, если я трахну какую-нибудь случайную цыпочку?
— Я этого не говорила. Я, наверное, найду ее и убью, но и тебя останавливать не буду.
Я смеюсь. Вот это моя женщина.
— Я не хочу никого другого, Изабелла. И мне кажется, мы уже решили, какие у нас отношения.
— Да? И какие же? — спрашивает она.
Я улыбаюсь.
— Мы помолвлены и будем единственными друг у друга, — говорю я ей.
Глава 29

