— Зачем ты это делаешь?

— Потому что ты моя, Изабелла. Я никому не позволю забрать тебя, особенно этим гребаным свиньям. — Я слышу, как она глубоко вздыхает.

— Где ты? — спрашивает она.

— Собираюсь уезжать из города. Мне нужно заехать в Москву, а затем я вернусь в Тоскану.

— Мои родители здесь, — говорит она.

— Хорошо.

— Знаешь, как бы сильно я ни хотела убить тебя, мой отец захочет этого в десять раз сильнее.

— Я в этом не сомневаюсь. Скоро увидимся, котенок. Постарайся расслабиться.

— Внутри меня растет крошечный человечек. Против меня возбудили дело с серьезными доказательствами. Как именно, по-твоему, я должна расслабиться? — рычит она в трубку.

— Подумай о том ошеломляющем оргазме, который я доставлю тебе, как только снова увижу, — говорю я ей. Звонок обрывается. Она повесила трубку. На моем лице расцветает улыбка. Она не спорила, не отрицала, что она моя. Она также не запретила мне возвращаться. Я расцениваю это как победу.

Через двенадцать часов самолет приземляется в Москве. И вскоре я забираюсь на заднее сиденье ожидающей меня машины.

— Босс, рад снова вас видеть, — говорит парень за рулем.

— Мне нужно, чтобы ты доставил нас в поместье как можно быстрее, — говорю я ему.

— Конечно, босс, — отвечает он и резко нажимает на педаль. Когда он подъезжает к поместью Петровых через несколько минут, я не знаю, стоит ли мне его пристрелить или повысить зарплату. Он мчался по дороге так, будто его преследовали копы. Я сказал ему, что нам нужно побыстрее добраться сюда, и он справился. Но, черт возьми, мне кажется, я до сих пор чувствую, как мое сердце колотится где-то в горле.

— Где ты научился так водить? — спрашиваю я его.

— Э-э, я раньше угонял машины. — Он пожимает плечами.

— Как тебя зовут?

— Лекс, — говорит он мне.

— Лекс, ты когда-нибудь был в Италии?

— Никогда не покидал родину, — говорит он.

— Собирай вещи. Я беру тебя с собой. Возможно, мне понадобится хороший водитель для побега. — Я хлопаю его по плечу, прежде чем выйти из машины.

У меня нет веской причины находиться в Москве, но я знаю, что за мной следят, и хочу, чтобы эти чертовы федералы думали, что я торчу здесь. Я не могу допустить, чтобы они узнали, куда я на самом деле направляюсь.

Глава 21



Этого не может быть. Я не могу допустить, чтобы моя семья узнала об этом. Что они подумают обо мне?

А что, если они все же уже знают? Федералы могли обратиться к любому члену моей семьи и спросить о моем местонахождении. Но никто из них никогда бы не выдал никакой информации. К тому же, я их знаю. Если бы они заподозрили, что федералы собирают против меня дело, они бы захотели узнать, почему и какие доказательства у них есть.

Я могла бы спросить Ливви. Она недавно закончила университет и работает с Маттео, но уже успела сделать себе имя как адвокат по уголовным делам. И мне пришлось бы рассказать ей, чем я занимаюсь – учитывая травму, которую она пережила, когда впервые встретила Ромео, я не знаю, как она это воспримет.

Ливви изнасиловали русские. Это не имело отношения к войне между нашими семьями и стало результатом действий какой-то ревнивой сучки, которая была неравнодушна к моему кузену и хотела убрать его девушку с дороги. Но это не делает ситуацию менее травмирующей.

Я облажалась. Я не обратилась за помощью к семье и теперь не знаю, как выпутаться из этой передряги. Да, знаю, Михаил сказал, что работает над этим, но могу ли я доверить свое спасение человеку, которого пыталась убить?

Ответом на этот вопрос было бы категорическое "нет".

Я ему не доверяю. Я верю, что он вернется, как и обещал, и верю, что он подарит мне тот ошеломляющий оргазм, о котором говорил. Но это все, во что я верю. Я действительно пыталась убить его, и он – Петров.

Я закрываю крышку ноутбука, и мои плечи опускаются. На самом деле есть только один выход из этой ситуации, и это то, чего я бы предпочла избежать, но уже поздно. Мне придется рассказать отцу о том, чем я занималась. Папа и дядя Ти все исправят. Им не понравится, что я намеренно подвергала себя опасности, но они все исправят. И они сделают все, что в их силах, чтобы я не попала в тюрьму.

Хотя, есть еще вариант сбежать на необитаемый остров. Интересно, смогу ли я переждать следующие пару месяцев, пока не родится Мабилия, а потом забрать ее с собой? Может, стоит навестить тетю Лолу и никогда не покидать ее остров? Я помню, как жила там с тетей, когда папа только купил его. Я думала, что мы будем жить там вечно, но в конце концов мы вернулись в Италию и Нью-Йорк. Но не тетя Лола. Она путешествует повсюду, но этот остров – ее дом. Я могла бы уехать туда и никогда не возвращаться. Мы с Мабилией были бы в безопасности.

Я выбрасываю эту мысль из головы. Независимо от того, как далеко я убегу, это не изменит того факта, что все узнают, чем я занималась. Может, будет лучше, если я сама им все расскажу? Кто знает? И, может, если я сначала признаюсь маме, она сможет успокоить мужчин в семье. Когда правда всплывет, папа первым делом захочет запереть меня в башне. В таком месте, куда никто не сможет добраться. Когда мне было восемь, он пообещал, что всегда будет прогонять монстров, и он сдержал свое обещание. Но что будет, когда он узнает, что я сама заманиваю их, чтобы поиграть с ними?

Мое сердце бешено колотится, и я чувствую, как тело покрывается испариной. От одной только мысли, что мне придется во всем признаться своей семье, мне становится дурно. Я знаю, что должна сделать, но это не значит, что я этого хочу…

Если когда-нибудь мне и пригодился бы крепкий напиток, то именно сейчас. Я провожу рукой по своему животу.

— Я сделаю это. Если не ради себя, то ради тебя, — шепчу я Мабилии. Затем я встаю и иду по дому, ища родителей, пока не передумала.

— Из, нам нужно поговорить. Сейчас.

Я поворачиваю голову в сторону голоса моего не слишком счастливого кузена.

— Маттео? Когда ты приехал? — спрашиваю я его.

— Минут пять назад. Я искал тебя. Пойдем. — Он указывает на задний дворик.

— Почему? Что происходит? — спрашиваю я его, и мое сердце начинает биться чуть быстрее.

— Давай прогуляемся, — говорит он, открывая раздвижную дверь.

Я выхожу вслед за ним на улицу. Мы идем по тропинке, ведущей к озеру за нашим домом. Он молчит, пока мы идем бок о бок – ну, вернее, он идет. А я в основном просто ковыляю за ним.

— Я даже не знаю, с чего начать, Иззи. О чем, черт возьми, ты думала? — выдыхает он.

— Тебе нужно быть более конкретным, чтобы я поняла, о чем ты говоришь.

— Мне анонимно прислали материалы дела. Федералы разыскивают тебя, и, честно говоря, дело, которое они хотят на тебя повесить, довольно серьезное, — выдавливает он сквозь стиснутые зубы.

Я останавливаюсь как вкопанная.

— Ты это видел? — шепчу я.

— Да, видел. — Он проводит рукой по волосам. — Меня больше беспокоит то, что ты не пришла ко мне, Из. Почему, черт возьми, я узнаю об этом от кого-то другого, а не от тебя?

— Я сам только что узнала, — говорю я ему.

— Почему?

Я знаю, о чем он спрашивает, даже не слыша слов. Почему я поступила так? Он не поймет. Никто не поймет. Разве что тетя Лола, но я не хочу посвящать ее в это. Это уничтожит ее.

— Я… Я не знаю, — шепчу я.

— Чушь собачья. Знаешь, — говорит Маттео.

— Что мне теперь делать? — Я опускаюсь на бревно у берега озера.

Маттео плюхается рядом со мной.

— Я закрою это дело, Из, но ты должна прекратить. Ты ведь знаешь это, правда? Ты скоро станешь матерью. Ты не можешь так рисковать собой.

— Я знаю, но... — Я сдерживаюсь, чтобы сказать что-нибудь еще.