Если бы он спешил по важным делам, то вряд ли тратил бы время на подобные глупости.

Он продолжал извергать из себя оскорбления.

Ну что же, сам напросился.

Я пропустил его вперёд. «Шестёрка» замигала оранжевым правым поворотником на заднем крыле и грубо перестроилась обратно в нашу полосу.

Я немного сбросил газ, отпустил его метров на десять вперёд, затем сам сместился вправо и начал манёвр обгона, мощно набирая скорость.

Водитель «шестёрки» оказался абсолютно предсказуем. Он стал преграждать мне путь, смещаясь в ту же сторону и перекрывая траекторию.

Я попробовал переместиться вправо, водитель «шестёрки» повторил свой манёвр, не давая мне прохода.

Конечно же, ему не был знаком гоночный этикет.

В гонках впереди идущая машина может лишь один раз изменить траекторию движения для защиты своей позиции.

В автоспорте подобное повторное перемещение называется кроссингом и наказывается снятием очков.

Похоже, что мой соперник упивался своим положением. Но радоваться ему пришлось недолго.

Я ещё раз отпустил его вперёд и начал раскачку — попеременное смещение влево-вправо.

Здесь главное — не спешить и не терять концентрации. Водитель «шестёрки», словно кобра, движимая дудочкой факира, сначала повторял мои манёвры с некоторым опозданием.

Я дожидался того момента, когда он поймёт, что я просто вожу его за нос и на самом деле не собираюсь атаковать.

Секунд через двадцать он предсказуемо перестал маневрировать и нажал на тормоз. На корме «Жигулей» вспыхнули красные стоп-сигнальные огни.

Вот он, момент! Я обозначил движение влево, втопил педаль газа в пол и по диагонали сместился вправо в сторону обочины. Через две секунды я поравнялся с «шестёркой».

Водила судорожно высматривал меня в левое боковое зеркало и не мог понять, куда я подевался.

Самое время заставить его обделаться, нажав на крыловидные лучи руля «Волги», протяжно засигналил.

Я застал его врасплох. Соперник ощутил испуг.

Услышав внезапно громкий звук справа, водитель «шестёрки» дёрнулся, тут же инстинктивно вжал голову в плечи и резко отвернул влево, удаляясь от источника звука.

Чёрная «Волга» теперь вернулась в свою полосу и снова шла впереди.

В зеркало заднего вида я заметил, как он потерял устойчивое сцепление с дорогой, оттого резко вильнул в сторону.

Зад «шестёрки» болтало в заносах по всей ширине полотна. Наконец, он справился и выровнял машину.

Я мог бы шугануть его бортом и угрозой столкновения, но калечить машину не входило в мои планы.

«Утёха» должна была быть без вмятин и царапин, по которым легко опознать автомобиль.

Я сбавил скорость до девяноста, давая «шестёрке» возможность сыграть в эту игру ещё раз.

Но вся лихая спесь водилы куда-то делась.

Теперь он послушно плёлся в хвосте и больше не желал меня обгонять.

Я приоткрыл окно, высунул ладонь и помахал на прощание.

Потом вдавил акселератор в пол.

«Утёха», будто почувствовав свободу, мощно рявкнула двигателем и понеслась в сторону Коломны, разрывая дистанцию.

Красный автомобиль стремительно удалялся, превращаясь в точку в зеркале заднего вида.

Когда стрелка дошла до ста пятидесяти, «шестёрка» скрылась из виду и осталась где-то позади.

Я всмотрелся в дорожное полотно.

Не могу сказать, что трасса была хорошей.

То тут, то там навстречу попадались объёмные асфальтовые холмы и глубокие выбоины размером с корыто, которые приходилось объезжать.

Особенно разбитой дорога была на подъезде к мостам. Я берег подвеску, поэтому приходилось притормаживать и иногда сбрасывать скорость до сорока и даже тридцати.

Иногда ямы и выбоины неожиданно возникали так часто и близко, что, даже успевая притормозить, колёса чёрной «Волги» всё равно ухали в них.

Тогда весь кузов моего автомобиля сотрясала мелкая вибрация.

Я гладил «Утёху» по приборной панели рукою и уговаривал не обращать внимания.

— Это ничего, прости, но нам от этих ям никуда не деться.

В тот день мы сполна хлебнули обе извечные русские беды по Гоголю: плохих дорог и дураков.

Ещё минут через десять с правой стороны неожиданно показалась куцая бедноватая заправка.

Я включил подворотник и съехал с дороги к колонкам.

На панели справа от спидометра вместе с приятным звуком, напоминающим цоканье копыт, заморгал зелёный огонёк.

На небольшой шоссейной АЗС, расположенной вдоль проезжей части, стояло всего две колонки с бензином. АИ-76 и АИ-93.

Помещение с окошком кассира эркером выступало из одноэтажного прямоугольного зданьица с неоновой надписью «Бензин» на крыше.

Я припарковался, вышел из салона машины и подошёл к скучающей кассирше неопределённого возраста.

— Сударыня, здравствуйте. Подскажите, где тут у вас можно разжиться бензинчиком «экстра».

— Какая я тебе сударыня? Ишь, какой! Талоны-то есть у тебя?

— А как же! Талоны имеются, — я хлопнул себя по нагрудному карману, соврав на голубом глазу, потому что талоны на топливо вместе с деньгами и документами остались в квартире после драки с Гошей.

Она выглянула в окно и посмотрела на мои номера. Выражение её лица поменялось и стало мягче.

— Служивый, что ли? С Москвы? Без формы не поймёшь.

— Что-то типа того. Из Москвы.

— Тебе надо в автоколонну, там спецколонка есть, наш горком партии заправляет.

Она быстро начеркала на клочке бумаги адрес и имя заведующего.

— А чой-то из Москвы, к нам-то? — тут её лицо озарилось тревожной догадкой, она приложила руку к щеке и ойкнула, — Ой, комиссия, чой-ли? С проверкой?

Я приложил указательный палец к губам:

— Комиссия, только тшш, никому ни слова.

— Всё, всё. Я поняла. Никому ни слова.

Уж не знаю, догадалась ли она, что машина принадлежит КГБ, или нет, но, когда я добрался до ворот автоколонны, меня уже ждали.

При виде подъезжающей чёрной «Волги» от внешнего входа проходной отделилась фигура долговязого мужчины в коричневом костюме в крупную полоску.

Я притормозил.

Он быстро приближался ко мне, как-то полусогнувшись, сминая двумя руками кепку.

Заглянув в машину в полупоклоне, он нерешительно взялся за ручку двери и застыл.

Потом, увидев, что я оттянул вверх шляпу блокиратора, оживился и открыл дверь.

На меня смотрел человек, как две капли воды похожий на актёра Валерия Носика.

— Здравствуйте, — он очень волновался. Я сделал вывод, что он нервничает из того, что он без приглашения плюхнулся на пассажирское сидение и, глядя вперёд, продолжал мять белую кепку.

Я облокотился предплечьями о руль и молча смотрел на него, не снимая солнечных очков.

— Я знал, что вы рано или поздно приедете. То есть, добро пожаловать. Это очень хорошо, что вы прибыли сегодня из Москвы.

Ощущение, что этот человек меня с кем-то путает, крепло с каждой минутой.

Он наконец-то отважился повернуться ко мне лицом.

— Вы же из Москвы?

Я кивнул в ответ. Пассажир опасливо разглядывал меня бегающими глазками.

— Как у вас с девяносто пятым бензином? — я нарушил молчание.

— С бензином? — он судорожно сглотнул слюну, — с бензином всё в порядке, — по документам всё чин-чинарём, можем в плановый проехать, можем пробы на качество взять. Поедем?

Я снова кивнул в ответ, думая, как лучше ему объяснить, что он меня не за того принимает.

Пассажир открыл дверь и выкрикнул вахтёру на воротах:

— Давай, открывай!

Вахтёр, до этого наблюдавший наше общение со стороны, побежал опускать натянутую цепь, регулирующую въезд и выезд автотранспорта комбината.

— Я сразу хочу заявить, что к недостачам и отпуску без документов дизельного топлива хозяйствам во время уборочной никакого отношения не имею.

— Разберёмся, — я врубил первую передачу. «Волга» тронулась и заехала на территорию автоколонны мимо вахтёра, имевшего довольно обескураженный вид, — где заправка?