На этот раз пришлось спасать Гошу, потому что Мариночка схватилась за полупустую бутылку коньяка.
— А мы будем сегодня учиться гитаре? — спросил Авдей Гошу, перехватив руку жены хозяина комнаты.
— А как же, подожди, я свой концертный инструмент достану, — ответил Гоша и полез в недра полированного гардероба.
Парень нравился Мариночке всё больше: культурный, сознательный такой.
И даже общие знакомые нашлись. Простоват, конечно, ну и что? Человек из народа. Матрос. Наверно, до женщин голодный… Бедненький.
Гоша достал из чехла концертную гитару, которую ему делали за очень большие деньги на заказ в Испании.
А потом везли очень сложными путями через Совтрансавто в Союз.
— Ты только послушай, а? — Гоша запел. Гитара действительно звучала волшебно, но тут в стену начали стучать соседи.
— Айн момент, — Авдей встал и направился к двери. — Я сейчас всё улажу.
— Без толку, садись. С ними не договориться. Жди ментов, сейчас вызовут, — Гоша перестал петь.
Но к удивлению Мариночки и Гоши, соседи заткнулись.
Гоша провёл пальцами по струнам, которые отозвались глубоким чистым гитарным звуком. Запел.
Спел три песни с душой, не останавливаясь, как на концерте.
Мариночка пустила слезу. Выложился на все сто для гостя.
Потом выпили ещё. Коньяк заканчивался.
— Вы пока пойте, пейте. Я быстро, за новой бутылкой схожу.
— Обожди, одень мой плащ, чтобы не замёрзнуть. Французский, как у Алена Делона, — Гоша, пьяно шатаясь, снял с крючка бежевый плащ. И вправду импортный. Бывали, как говорится, и лучшие времена.
Хозяева комнаты даже не успели заметить, как он выскочил за дверь и также быстро вернулся с новой бутылкой.
— Возьми деньги, обижусь, — пьяно требовал Гоша.
— Так, мне же бесплатно дали. Кто я буду тебе после этого, Гоша, — парировал Авдей.
Мариночка окосела и уже в открытую флиртовала с «моряком».
Гоша пел в основном грустные песни про любовь.
Авдей слушал. Время от времени подхватывал на руки Мариночку, норовившую его поцеловать, и начинал с ней танцевать.
Коньяк во второй бутылке тоже вскоре иссяк. За третьим идти не пришлось. К этому времени и Гоша, и Мариночка уже отрубились.
Они спали на незастеленном раскладном диване в своей повседневной одежде.
Гоша утром проснулся с неясным ощущением беды. Он посмотрел на спящую рядом Мариночку.
Было совершенно непонятно, удалось ли ей ночью изменить с Авдеем Гоше — она явно намеревалась это сделать. Но не это беспокоило Гошу по большей части.
Он встал и метнулся к гардеробу. Так и есть!
На месте его концертной гитары стояла дешёвка, которую он настраивал Авдею в подъезде. А на вешалке отсутствовал французский плащ.
Глава 13
В первое же мгновение у Гоши возникло желание найти, догнать этого мерзавца.
Гоша выскочил в общий коммунальный коридор, больно стукнувшись плечом о дверной косяк.
— Вот, сука! — он выругался, но ему нисколько не полегчало.
Как давно ушёл этот преподобный Авдей?
Как же он, взрослый и опытный человек, мог так сесть в лужу, так опростоволоситься?
Гоша вспомнил: с самого начала, с тех злополучных ступеней в подъезде, он нутром чуял, что что-то не так с этим парнем.
Он выскочил из подъезда в обычный советский двор, где наутро царили чистота и порядок.
Асфальт с трещинами, низенькое железное ограждение, покрашенное в жёлтые и зелёные тона.
Четыре дома составляют прямоугольник, внутриквартальный сквер с небольшой детской площадкой в центре.
Травы ещё нет, рано. Голый, подметённый грунт, на котором остались тонкие полосы от дворницкой метлы. Чёрные стволы деревьев.
Редкие соседи, редкие автомобили, припаркованные на захваченных местах, ограниченных столбиками и повешенной на них цепочкой.
В сквере, как и во всяком подобном дворе, скамеечки.
Может, Авдей и не ушёл вовсе?
Сидит где-нибудь во дворе и тихо бренчит на концертной гитаре? Не хотел беспокоить хозяев гостеприимной комнаты из коммуналки?
Гоша шарил глазами по скверу. Ни одной занятой скамейки.
Петрович, владелец местной голубятни, чистил клетку, наливал воду птице и засыпал в кормушки зерно. Голуби, до этого кружившие в небе, снижались спиралью и садились на металлическую сетку.
Петрович вышел из голубятни, давая птицам без опаски вернуться домой и поклевать свой «завтрак».
Один за другим, словно по партийному списку, голуби заходили в дверцу и приступали к еде.
Они клевали, моргали своими чёрно-коричневыми глазками с ресницами и довольно курлыкали на весь двор.
— Петрович, ты парня здесь с гитарой не видел? Он из нашего подъезда выходил, — Гоша подошёл к голубятне.
Полноватый хозяин лет шестидесяти с седыми белыми волосами под кепкой и такими же густыми усами сматывал шланг.
— Нет. Не было никого.
— А давно здесь?
— Да уж с час, наверно. Случилось чего? — Петрович беседовал, не отвлекаясь от своего дела, и не смотрел на Гошу.
— Нет, просто спросил.
— Ну просто, так просто.
Гоша ещё раз внимательно осмотрел двор в надежде увидеть где-нибудь Авдея.
Но нет. Его нигде не было. Увёл гитару, сволочь. Падла. Морячок сраный.
Небось ещё что-то с Мариночкой сотворил, пока Гоша спал. Она вчера морячку глазки строила и задницей крутила.
Гоша винил во всём себя. Попил коньячку на халяву? Забыл, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке?
Сейчас Гоше казалось, что Авдей весь вечер ловко скрывал свои татуировки на руках.
Пока Гоша был трезв, он пытался их разглядеть. Но после того, как гость рассказал о своей работе, о том, что он моряк, Гоша расслабился и перестал о них думать.
Моряки все размалёванные, как уголовники.
Покопавшись в памяти, он попробовал вспомнить, какие морские татуировки знает.
Якорь с русалкой, чайки и восход солнца. На Авдее таких не было.
Надо было слушать своё нутро. Оказывается, интуиция Гошу не подвела.
Это он, дурак, слепо поверил вору.
Гоша пошёл было обратно к подъезду, но потом, нашарив в кармане штанов мятую пятёру, развернулся и отправился в магазин. Опохмелиться не помешает.
Водки! Он не мог смотреть на мерзкий коньяк после вчерашнего.
Войдя в квартиру с бутылкой в руке, Гоша услышал, как в коридоре зазвонил общий телефон.
Обычно к аппарату, висящему на стене, как ошпаренная, выскакивает бабка Глаша, соседка, которой скучно и не хватает общения на старости лет.
Она поговорит со звонящим, потом идёт звать соседей, которым пришёл звонок, по пути перекинется парой слов, а если повезёт, то успеет рассказать про своё давление, подагру и кошмарные цены на рынке.
Но сегодня, на удивление, в коридор никто не вышел.
Гоша поднял трубку. Ему хотелось наорать или сделать какую-то гадость, сказать, что того, кого зовут к телефону, больше нет.
Умер. Как? Да просто взял и умер. Чтобы сюда больше этому человеку не звонили.
Но к его большому удивлению, в трубке раздался знакомый голос Авдея.
— Гоша, привет! Это я! Узнал?
— Авдей? Но как…
Гоша хотел было спросить, как он узнал номер телефона, но на том конце трубки уже приносили извинения.
— Прости меня, Гош, сам не понял, как так получилось. Мы же выпили вчера с лёгкого. Смотрю, вы с Мариночкой заснули. Думаю, пора и честь знать. Взял гитару и тихонько пошёл к себе на хату. А утром просыпаюсь и вижу, что взял чужую.
Гоше стало стыдно. Какой хороший парень! Как он мог так плохо подумать об Авдее? Чистый и честный.
— А ты подумал, что я у тебя её подрезал, да? В целости и сохранности твой инструмент. Не боись.
— Нет, что ты? Я просто подумал…
Гоша никак не мог придумать, что такого сказать.
— Я просто подумал, что ты взял поиграть. Мне и в голову не пришло посчитать тебя вором.
— Ну вот и отлично, спасибо за доверие. Только это, Гош, я здесь договорился с приятелем, его отцу на даче с сараем помочь, крыша прохудилась. Сейчас уезжаем, работы на пару дней. Ничего, если я гитару по возвращении верну? У тебя концертов нет? В ближайшие дни?
