Я вернулся к переговорному пункту и набрал Серёге в обозначенное время.

— Ну что там, Серый? Есть новости?

— Есть. Послушай, не знаю, во что ты вляпался, но наша подруга очень переживает за тебя. Говорит, чтобы никому не доверял. По телефону не могу, только при встрече. Говорит, держись подальше от моего тёзки.

— Это я и сам понимаю. Ты хоть намекни, что с ним не так?

— Я так и не понял, она толком не сказала. Что-то очень крупное и серьёзное, связанное с иконами и контрабасом. Больше ничего сказать не могу.

Контрабас? Каналья. Контрабанда икон? Пока я говорил, я наблюдал из кабины за улицей, на которой была припаркована моя чёрная Волга.

Мне показалось очень странным, что неподалёку остановился «Форд» с местными номерами.

Из него вышел парень лет тридцати пяти, подошёл к моей машине и внимательно осмотрел повреждения. Потом покрутил кучерявой головой и направился в сторону переговорного пункта. На нём были потёртые джинсы и солнечные очки.

— Алло, Марго, это снова я. Тебе удалось что-нибудь узнать для меня?

— Назови мне свой адрес.

— Я на центральном почтамте в Горьком, а что?

— Ничего, не переживай. Ты один?

— Один.

— А твои пассажиры?

Вот оно! Не зря Серёга сказал, чтобы я не доверял никому.

Она выдала себя, сама того не осознавая. Откуда она знала, что пассажиров двое? Я им этого не рассказывал.

— Вчера расстались.

— Стой там, жди, никуда не уезжай. За тобой приедут.

— Кто?

— Коллега Комиссарова, поезжай с ним, сдашь ему машину, он передаст тебе документы и билет на поезд. Считай, что задание выполнено, остальное по приезде в Москву. Каменев и без фокусов, ты понял?

— Понял, понял.

Кучерявый парень в джинсах и солнечных очках прятался за колонной, уперев руки в ремень, и искал кого-то глазами.

Его взгляд заскользил в мою сторону.

Его взгляд заскользил в мою сторону.

За доли секунды я повесил трубку и пригнулся так, чтобы меня не было видно за спинами людей.

Двигаться в полусогнутом положении, не привлекая внимания, невозможно. Поэтому я сделал вид, что завязываю шнурок. Мне нужно подумать.

Затеряться в толпе? Нет. Очередь — субстанция не особо мобильная, и из центра зала отлично видно всех движущихся людей.

Вообще, обнаружить слежку в толпе тоже проблематично. Я понял, что передо мной дилетант.

Точно не комитетчик и не филёр. Иначе он просто подождал бы на улице, пока я, ни о чём не подозревая, не сел бы в машину.

Ну а дальше уже дело техники. А что я, собственно, прячусь?

Знает ли он, как я выгляжу? Интуиция подсказывала, что да. Проверим.

Я встал в полный рост и пошёл прямо к нему навстречу. «Клиент» засуетился. Узнал меня. Молодец.

Он явно не желал сталкиваться со мной лицом к лицу, поэтому поспешил отступить и спрятаться за колонной.

Пора сваливать. В следующее мгновение я резко свернул в сторону выхода и, не оглядываясь, поспешил на улицу.

Вскоре раскрылась причина его странного поведения.

Когда я садился за руль и заводил двигатель, я увидел в зеркале заднего вида, как кучерявый выскочил из здания.

Он мельком взглянул в сторону моей машины, а потом бросился бежать к припаркованному «Форду».

За рулём иномарки сидел ещё один «коллега». Видно, старше рангом. Он послал кучерявого оглядеться и разведать обстановку в помещении почтамта.

Теперь кучерявый энергично тыкал пальцем в мою сторону.

Ждать, пока второй подойдёт и всадит в меня пулю, особо не хотелось, поэтому я тронулся, не включая поворотник.

Бодро набирая скорость, я лицезрел, как «Форд» также резко выехал за мной.

Интересное кино получается. Вчера преследовали мы, сегодня преследуют меня.

Комиссаров играл со мной втёмную. Тут какая-то совершенно другая история, нежели простая перевозка зэка.

С самого первого дня я чувствовал, что он пытается использовать меня как безмозглого водилу. Он даже не считал меня противником — просто мальчишкой.

Ну что же, недооценка любого противника — дело весьма неблагодарное.

Каким бы олухом тот ни казался, нужно относиться к любому так, словно он вдвое умнее, сильнее и быстрее тебя.

Что же за каша заварилась? Складывалось впечатление, что мы с Рашпилем перешли какой-то рубикон.

Будто он стал мне понятен. И опасения Юльки, невесты моего друга Серёги, уже не сильно меня волновали.

С той самой минуты, когда я услышал свинцовый звон пули, падающей в ванночку, меня не покидало ощущение, что я могу ему доверять.

При всей очевидности тёмной стороны его биографии и блатного мировоззрения, соответствующего его образу жизни.

«Форд» отстал на несколько машин. Узкие улицы, прилегающие к почтамту, были заполнены автомобилями и пешеходами.

Пока мы ехали в общем потоке, я время от времени поглядывал в зеркала.

Интересная модель. Небольшой «Форд Кортина» двухдверный, года этак 1964, плюс-минус. Номера местные, с серией ГАВ.

Интересно, откуда он здесь, в Горьком, взялся? В Москве такие могли быть у дипломатов, кинематографистов и других знаменитостей.

Не думаю, что у «Форда» был какой-то особенный движок. С серийной «Волгой» он, может быть, и потягался бы, но с «догонялкой» вряд ли.

Как только впереди появился просвет, я прибавил газа и совершил три агрессивных обгона подряд.

«Форд» задёргался, но застрял сзади на перекрёстке со светофором.

Я пожал плечами. Может, я ошибся и всё надумал? Может, в здании почтамта искали не меня, а кучерявый просто заметил пулевые отверстия и решил посмотреть? Тогда почему он прятался, узнав меня? Почему Марго передала приказ Комиссарова оставаться на месте?

Выполнять его приказы не стоило. Опасно для жизни, в этом я уже убедился в прошедшие дни.

Но моим надеждам на случайную встречу с людьми в «Форде» не суждено было сбыться. Я уже выехал на Московскую улицу, и тут же заметил, что водитель иномарки изо всех сил старается меня нагнать.

Он немного в этом преуспел, и теперь я видел в отражении бокового зеркала, как он снова ехал в трёх машинах позади.

Ну что же, гонка, так гонка.

Я снова включил цветомузыку под капотом и надавил «на тапку», выскочив на свободную встречку.

«Форд» дёрнулся за мной, но разница в лошадях под капотом быстро увеличивала разрыв между нами.

Думаю, у обоих преследователей глаза полезли на лоб от резвости «Волги».

Я шёл левее разделительной полосы, не уступая дороги встречному потоку и заставляя его смещаться ещё левее от себя.

Такая манера вождения не была привычной для советских улиц. Водители с опаской притормаживали, прижимались к тротуару.

Пару раз я проскочил в свободные просветы на красный на перекрёстках. Хвост не поспевал за «Утёхой».

Я же нёсся вперёд, не сбавляя скорости. Когда стрелка спидометра достигла ста двадцати, я взглянул в зеркало заднего вида и усмехнулся.

«Форд» оказался лёгким соперником. Они сильно отстали, и теперь мне не составляло труда обвести их вокруг пальца.

При первой же возможности я ушёл со встречки и нагло втиснулся в свой ряд, заставив тормозить машины, идущие сзади.

Справа стоял старый деревянный жилой дом, за которым шёл переулок с односторонним выездом на Московскую.

Я бодро заехал под кирпич и, оставаясь невидимым для преследователей, успел развернуться в обратную сторону.

Припарковавшись у деревянного тротуара, я сидел и ждал. Выстукивая пальцами барабанную дробь на руле, вёл обратный отсчёт:

— Девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три…

На счёт два «Форд», всё ещё идущий по встречке, пролетел мимо переулка.

Я рассмеялся и вышел из машины.

Дойдя пешком до Т-образного перекрёстка с Московской, решил понаблюдать из тени арки, куда поехал «Форд».

Мне было видно, как через некоторое время иномарка развернулась и поехала обратно. Видимо, поняли, что потеряли меня.