Закон запрещал вооружать носителей Росы – тех, кто управлял энергоканалами. Даже протезы нельзя было снаряжать стволами. Всё ради "стабильности". В результате защитники клуба нанимали обычных людей. Без пушки, но в бронежилете. Из оружия – лишь штурмовики, газ и кое-какая экзотика.

Шлемы у всех были промаркированы латинскими буквами – A, B, C, D, E. Никаких имён. Компания считала это дисциплиной.

Вертолёт осел на крыше. Лопасти резали ночной воздух, пахло керосином и озоном. Отряд спустился по лестнице.

Внизу гремели взрывы, то ли гранаты, то ли самодельные ловушки. Меж ними прорывались крики – сырые, отчаянные.

На третьем этаже наткнулись на клиента. Мужик в грязном, разорванном костюме, хромал, волоча ногу. Двое подчинённых выглядели не лучше – лица в пыли, глаза безумные. Будто они вылезли прямиком из африканской войны.

– Господи, наконец-то! Чего вы так долго?! Уберите меня отсюда! – заорал клиент, едва увидев спасателей.

Женя, в шлеме с буквой "А", подал знак. Команда сомкнула круг. Варвара с напарником подхватила клиента под руки, таща его вверх.

Двое его людей рванули за ними, но клиент махнул рукой:

– Стойте! Задержите их!

Подчинённые переглянулись и замерли. По глазам было видно: они не хотели идти обратно вниз. Там что-то было особое.

Женя, не теряя времени, спустил вниз вирусные патроны и газовую гранату, после чего бросил коротко:

– Сколько их?

– Один! – выкрикнул клиент. – Один грёбаный монах, мать его!

Женя прикусил губу. Один монах? И столько шума? Значит, внизу уже море трупов.

Вопросов было полно, но сейчас не до них. Задача проста: клиента живым и как можно быстрее наружу.

Треск!

Вдруг снизу вырвалась молния – сине-фиолетовый разряд, пахнущий палёным воздухом. Она ударила в пол у их ног, разметав бетон в пыль.

Коридор заполнился гарью и озоновым запахом.

Услышав, что враг всего один, бойцы на миг переглянулись, недоумённо. Обычно опасность приходила от целой толпы, от значительного численного перевеса в количестве противников, а не от одиночки. Но когда снизу прорезала воздух сине-фиолетовая молния и с сухим треском ударила в бетон, у всех внутри всё сразу встало на место. Здесь было значительное превосходство в силах.

"Пальмовая молния", – пронеслось в голове у Жени Битаева. Это было совсем не шутка. Причём на уровне, от которого волосы вставали дыбом. Неудивительно, что подчинённые едва ноги унесли. Такой разряд мог выпускать лишь тот, кто добрался до Сферы Формирования Ядра. И далеко не самого начала.

Битаев поднял руку – сигнал ускориться. Вариант был только один, отходить и как можно скорее. Отряд вместе с клиентом рванул наверх. Но внизу тоже не сидели сложа руки: невидимый противник почуял добычу словно хищник и двинулся следом, вверх по лестнице.

Тепловизоры шлемов вспыхнули красным, когда D и Е попытались засечь цель. Но вместо человеческого силуэта в дыму мелькнула только крепкая тень, рванувшая на них как дикий зверь. Никакого точного распознавания не получилось

Треск! Гул! Две голубые молнии выстрелили сквозь чадный воздух. Один из подчинённых в хвосте отряда вскрикнул, его тело выгнулось дугой, и с хрустом ударилось о стену. Даже лежа неподвижно, он ещё потрескивал, словно прожаренная на углях кукла. Заживо прожаренная. В общем, смерть ему досталась не самая лёгкая. Ну, так и противник команде достался, врагу не пожелаешь. Но у них выбора просто не было, контракт….

"Чёрт, это или самонаводка, или какой-то трюк с маскировкой", – выругался про себя Битаев.

Он снова поднял ладонь, показывая "огонь прекратить". Выдавать точное положение – самоубийство. "Задержать его, но без лишнего шума".

Варвара Бекетова не растерялась: достала из подсумка нейронный глушитель и метнула гранату в пелену дыма. Хлопок – и воздух завибрировал, будто туда всыпали горсть железных опилок. Глушитель бил по интерфейсам, сбивая ритм работы протезов и подключений, вызывая дрожь в мышцах и временные провалы.

И правда – молнии тут же стихли, словно обрубило провод. Этого хватило: команда рванула выше, поддерживая хромавшего клиента. Решение применить нужное оборудование дало им шанс.

Но радость длилась недолго. Из дыма вдруг выстрелил Летающий Рукав, свернулся петлёй и с хлёстким щелчком обвил второго подчинённого. Тот исчез так быстро, словно его проглотила сама тьма. Ни крика, ни борьбы – только вихрь пыли, затихший на лестнице. О его участи оставалось только догадываться. Но тоже к нему не Дед Иороз с подарками пришёл.

– Бах! Бах! Бах! – D и Е, не дожидаясь команды, открыли огонь в серую пелену, выдав своё местоположение.

Отряд, укрывшись за стенами, вырвался на крышу. Железная дверь за спиной захлопнулась, и в этот миг Битаев метнул вниз лазерную режущую гранату. Тонкий визг резака впился в металл, но глухо замер за преградой.

Они почти добежали до вертолёта, когда позади грохнул взрыв. Бахнуло так, что уши заложило. Железная дверь, ещё недавно преграждавшая путь, отлетела в сторону.

– Огонь! – скомандовал Битаев.

Тут уже соблюдать тишину потеряло всякий смысл. Пули застучали по стальному листу, который противник использовал как щит. Дверь звенела, искрилась, сыпала осколками краски, но это не останавливала бегущего.

Видя, что вот-вот их настигнут, боец под позывным D развёл руки. Из ладоней вырвались багровые Фантомные Клинки. Сухой свист – и изрезанная дверь разлетелась надвое. И тогда они увидели его.

На фоне золотого сияния, трещащего, как огонь, стоял монах – босой, в одних джинсовых шортах. Его кожа переливалась янтарным светом, а татуировка волка на груди словно ожила, хищно щеря пасть. Две протезные руки, грубые, тяжёлые, как балки, блестели маслом. На лысой голове – шесть нейронных портов, соединённых с сетью шрамов, тянувшихся, будто обугленные трещины. Поперёк носа – свежий, ещё кровавый рубец.

Он двигался, как зверь, дышал тяжело, с рычанием. В этом золотом ореоле он походил на древнего святого, спустившегося с иконы, – страшного и неумолимого.

Клиент, увидев его, выругался, зашаркал к вертолёту, почти падая. D нахмурился, но клинки не дрогнули – красные, острые, как сама ненависть.

Команда всегда держала слово: клиент превыше всего. В этот раз отступать было нельзя. Два клинка рванули к горлу монаха.

Тот вскинул руки, швырнул в сторону разбитую дверь и схватил клинки, как в железные клещи. Металл завизжал, но удержался. На мгновение всё застыло. И тут B и Е ударили с флангов, их автоматы ожили, плюясь огнём и свинцом. Пули со звоном отскакивали от тела монаха, будто били не по живой плоти, а по бронзовой статуе.

"Железное тело? Или заклинание Золотого Света, усиленное железом и проводами?" – мелькнуло у Жени Битаева.

Скорее первое: каждая мышца у противника была словно вылеплена из металла, каждая кость – из закалённого сплава.

Они слышали о таких безумных практиках: годы самокалечения, замена кожи, сухожилий, костей на особые материалы, выращенные в лабораториях. Самый пик технологических достижений. Всё ожидалось, но чтобы настолько….

Отряд застыл, сбитый с толку. Этого мига монаху хватило.

С хриплым рыком он схватил бойца D и метнулся вперёд, словно живой таран. Гулкий удар – и B с Е отлетели в стороны, сшибив бетонные ограждения. В воздухе запахло гарью и озоном.

Женя и Варвара переглянулись, разошлись в стороны, словно пара охотников, выманивающих зверя. Монах решил, что они в панике, и бросился прямо к трясущемуся клиенту.

Щёлк!

Белые кабели ударили с двух сторон, опутав его торс и руки. Ограничители нейронных связей – грубые, но надёжные штуки. Даже чудовище, живущее на нижнем пороге Формирования Ядра, замедлилось, мышцы затряслись под током, и он рухнул на колени, ударившись ими о бетон.

– Вперёд! Быстро! – голос Жени прорезал гул винтов вертолёта.