В помещении было так тихо, что можно было услышать, как где-то в углу тихо трещит старый неон. Каждый из них затаил дыхание, расправил плечи, пытаясь показать себя с лучшей стороны.

Илья пришёл последним – значит, он был для них последним шансом.

Он почти физически слышал их внутренний крик, рвущийся из каждого взгляда:

"Возьми меня! Пожалуйста, выбери именно меня! Я смогу!"

Но в глазах Ильи Синицына эти отчаянные, почти цепляющиеся за него взгляды не вызывали ни жалости, ни снисхождения. Одного сочувствия здесь было мало – в таких местах оно ничего не решало.

Не заметив ни одной по-настоящему особенной фигуры, он чуть откашлялся, расправил плечи и принял вид загадочного знатока, как будто собирался сейчас открыть дверь в потаённые тайны бытия.

- Путь появления зависит от судьбы, – произнёс он медленно, будто взвешивая каждое слово. – Вот что будет: для начала прочту отрывки из руководств по появлению, а тот, кто сможет продолжить строфу, докажет, что его сердце чище, а корни – крепче. Может, нам и суждено быть учителем и учеником.

Заключённые растерянно переглянулись. Обычно синие пояса проверяли силу удара или сканировали нейроинтерфейсы, а этот тип вывалил на них… какой-то устаревший экзамен в стиле "угадай продолжение".

Странно. Слишком уж случайно.

Но выбора у них не было. А ещё – он был моложе других старших мастеров и пришёл последним. Значит… может, как раз он и есть самый глубокий?

Молчаливое ожидание в комнате сгущалось, когда Илья начал:

- Процветание, демократия, цивилизованность….

Тишина. Ни один голос не откликнулся.

- Да будет Сила…, – вдруг перешёл он на другой язык, чем мгновенно выбил из колеи даже тех, кто был готов ответить хоть какой-нибудь чушью.

Понимая, что оба захода провалились, Синицын легко вздохнул и бросил третью строчку, почти лениво:

- Императорский шустовский коньяк….

- Сто восемьдесят за стакан, – тихо прозвучало с края строя.

Слова прозвучали негромко, но в тишине они отозвались, как капля, упавшая в безветренную воду – и тут же все головы повернулись в сторону источника.

В углу стояла молодая девушка. Лицо перепачкано пылью и грязью, из-за чего невозможно было разобрать черты. Волосы – до плеч, спутанные, прядями прилипшие к щеке. Высокая и стройная, но этот силуэт терялся под мешковатой, потёртой тюремной робой. Даже так угадывались мягкие изгибы – словно в глине, скрытой под грубой тканью, дремала статуя.

Под десятками внимательных глаз она не отвела взгляда, а, наоборот, подняла его и встретилась с Синицыным взглядом в упор.

Илья удивился. Метод был чисто импровизацией, никогда раньше не работал, а уж с таким точным ответом…. Но он сохранял спокойную улыбку и медленно двинулся к ней.

- Откуда вы знаете эту строчку?

- Доклад синему поясу: сказала по инстинкту, – ответила она чётко, почти холодно.

Голос – лёгкий, чистый, но сдержанный. Никакой лести, никакого заискивания – как у человека, которому нечего доказывать.

Инстинкт? Просто память тела? – мелькнуло у Ильи. Если у неё нет воспоминаний о Старой Эре, то такое объяснение звучит странно. Врёт? Притворяется, как он сам когда-то, приехав сюда?

Но, видя, что на них смотрят, он не стал углубляться в расспросы.

- Ладно. Пойдём со мной.

Девушка чуть помедлила, но шагнула вперёд. В строю прошёл глухой вздох – последний шанс для всех остальных уплыл.

Синицын знал, что Лев Цуканов как-то компенсирует остальным этот проигрыш.

А вот старшие мастера, увидев, что он действительно кого-то выбрал, потянулись поближе. Разглядели девушку, переглянулись – и ухмыльнулись.

- Новичок без киберники и даже без имплантов для Росы, – хмыкнул один. – Наш халявщик сегодня явно с другим настроением.

- Молодые, знаешь ли… у них сил хватает, – с неприкрытой двусмысленностью заметил другой.

- Чёрт, да она ещё и симпатичная. Как я её упустил? Повезло ж этому хитрецу….

- Да ничего, ничего…, – усмехнулся один из синих поясов, явно не стесняясь в словах. – Просто говорю, что у этого малого извращенца сердце Дзюпосле явно замутнено.

Лев Цуканов окинул взглядом девушку.

Её худые плечи чуть дрожали от сквозняка, тянувшегося от приоткрытой двери склада, но в её позе не было покорности. Он сразу понял – эта никогда не тренировалась. Вся причина, по которой сюда согнали заключённых, заключалась в том, чтобы старшие мастера могли выбрать из более широкого ассортимента. Ведь не каждое тело подходит для пути Росы. А если удастся выцепить природный талант – это находка.

Илья же, похоже, решил наплевать на все правила и выбрал совершенно "чистый лист". Что это, глупость или низменные инстинкты взяли верх?

- Синицын, это твой ученик? – Лев прищурился. – Ты уверен, что не хочешь ещё раз пройтись по рядам?

- Не стоит, господин президент. Надо только оформить всё по документам, – твёрдо ответил Илья.

- Ладно, – Цуканов кивнул. – Обычно выкуп из тюрьмы делится пополам между мастером и клубом, но, раз это твой первый ученик, то закрою твою часть сам.

Илья тут же спрятал кошелёк в карман, наигранно запротестовав:

- Да вы что, президент, как можно такое принять!

Цуканов, не слушая, протянул ему увесистый пульт от отслеживающего ошейника, а вместе с ним – планшет с досье девушки. Его голос потяжелел:

- С этими кандидатами всё непросто. Обучай осторожно, пока она не станет официальным учеником. Уверен, что справишься? Может, приставить к ней помощницу постарше? Ты же знаешь – в этом году могут вернуть отсеивание учеников и мастерских с худшими результатами.

В словах слышалась настоящая забота. Всё-таки Цуканов помнил, что Синицын по-прежнему держится лишь на Сфере Стабилизации Основания.

- Я благодарен, но хочу попробовать сам, – мягко, но без колебаний ответил Илья. – Если будет нужно, обращусь.

Он не собирался допускать посторонних, особенно если это касалось Старой Эры.

Цуканов слегка качнул головой и, пригласив жестом, отвёл Илью в сторону, подальше от ушей.

- Слышал, кто-то пытается прикупить твой магазин?

- Верно, президент. Но продавать совершенно не собираюсь.

- И правильно. Продашь – и старый Хохлов тебе это с того света припомнит. Хочешь, чтобы гильдия отклонила их предложение?

- Не нужно. Уже отказал, – отрезал Синицын.

Он не желал продолжать разговор. Всё его внимание было приковано к девушке. Они коротко попрощались, и Илья вывел её из тёмного, пахнущего металлом и машинным маслом склада.

Только на улице он заметил – очиститель Росы, стоявший у ворот раньше, уже уехал. А в воздухе стояла особая влажность – словно совсем недавно прошёл дождь.

Чёрт. Вот уж действительно, не слишком достойное появление мастера…

- Кхм, – он кашлянул и, ободряюще махнув рукой, произнёс: – Ночной дождь – это хорошо. Пойдём, мой будущий ученик, прогуляемся. У меня к тебе пара вопросов.

В её голове словно столкнулись два голоса. Один – резкий, почти истеричный: "Вот же ж! Я же говорила – красивым мужикам верить нельзя! Он же бомж!"

Другой – спокойный, холодный, почти ленивый: "Заткнись. По крайней мере, он нас вытащил из этой помойки.

- Да, – тихо сказала она вслух, запахнув на себе выданное гильдией поношенное пальто и ускорив шаг, догоняя Илью.

Они шли молча, только редкий шорох гравия под подошвами нарушал ночную тишину. Влажный воздух, пропитанный запахом сырой земли и ржавого железа, цеплялся за кожу, оставляя на губах солоноватый привкус. Где-то вдали глухо ухнула крышка мусорного контейнера, и этот звук почему-то показался Илье Синицыну особенно одиноким.

Он бросил взгляд на девушку, шагавшую чуть позади. Её лицо оставалось непроницаемым, будто вырезанным из камня. Ни тени интереса, ни удивления, ни раздражения. Илья нахмурился.

Если бы я оказался в будущем и вдруг встретил человека, который понимает старую шутку из моего родного Новоалтайска…. Может, и не разрыдался, как потерянный брат, но хотя бы приподнял брови, усмехнулся… хоть как-то отреагировал.