‎Она ответила, руки сами поднялись к его груди. Сердце билось так громко, что она думала — слышно на весь двор.

‎Он притянул её ближе, обнимая. И она позволила — впервые не боясь ни себя, ни его.

‎Поцелуй длился долго. Слишком долгий для прощания и слишком короткий для того, что они чувствовали.

‎Когда они отстранились, оба дышали чаще, чем надо.

‎— Тебе… лучше зайти, — тихо сказал он, хотя сам не спешил отпускать.

‎— Да… — она опустила взгляд, потом снова подняла на него. — Ты напишешь?

‎— Обязательно.

‎Он улыбнулся — так тепло, что она чуть снова не шагнула к нему.

‎Она вошла в подъезд, обернулась — он стоял и смотрел ей вслед.

‎Марина закрыла дверь, прижалась к холодной стене и позволила себе выдохнуть… громко, счастливо, растерянно.

‎Телефон загорелся почти сразу:

‎Александр:

‎Ты нормально добралась до квартиры?

‎Марина:

‎Да. А ты?

‎Александр:

‎Стою у подъезда. Думаю, как уйти, если всё внутри говорит остаться.

‎Её дыхание сбилось.

‎Марина:

‎Я тоже не могу успокоиться…

‎Небольшая пауза.

‎Александр:

‎Поцелуй… ты не жалеешь?

‎Она долго смотрела на экран. И наконец:

‎Марина:

‎Нет. А ты?

‎Ответ пришёл мгновенно.

‎Александр:

‎Ни секунды.

‎Она улыбнулась — и впервые поняла, что завтра всё будет иначе. Они оба понимали. Но ни один не собирался отступать.

‎Утро началось спокойно: сотрудники расходились по кабинетам, кто-то варил чай, администратор раскладывал журналы приёма.

‎Марина проверила расписание — у неё первой стояла Лера.

‎Вместо отметки о визите высветилось:

‎«Неявка. Причина: нет связи с семьёй».

‎Она подошла к администратору.

‎— Родители звонили?

‎— Нет. И телефон девочки выключен, — ответила та.

‎Марина вернулась в кабинет как раз в тот момент, когда появился Александр.

‎— Полиция уже в курсе, — сказал он коротко. — Приёмная мать заявила о пропаже утром. Пока данных почти нет.

‎Он положил на стол тонкую папку — единственное, что полиция успела прислать. Там были:

— краткая сводка о времени исчезновения,

— один кадр с камеры, где Лера просто проходит мимо.

— и всё.

‎Марина открыла свои записи: несколько последних встреч, короткие заметки о перепадах внимания, странных оговорках девочки, её рисунках.

‎Ничего, что прямо указывало бы на опасность — но и ничего, что могло объяснить исчезновение.

‎Александр просмотрел документы и помолчал.

‎— Данных мало. Но надо сравнить хотя бы это с тем, что у центра есть по её приюту, — сказал он. — Пока полиция ищет, мы должны проверить хоть что-то.

‎К этому моменту к ним подошла сотрудница архива и поставила на стол небольшую стопку папок.

‎— Это то, что у нас есть по детям, проходившим через тот же приют. Там немного. Может, пригодится.

‎Папки были тонкие — по паре листов в каждой.

‎Они просмотрели файлы.

‎Ничего прямого, но:

- ‎несколько детей действительно переводились из того же приюта.

- ‎у пары из них в описаниях встречались странные отметки вроде «несоответствия расписанию» или «непонятные истории о забытых днях».

‎Не доказательство — просто совпадения, которых пока слишком мало, чтобы делать выводы.

‎Марина закрыла одну из папок:

‎— Этого недостаточно, чтобы что-то понять.

‎— Значит, будем искать дальше, — ответил Александр.

‎Он взглянул на телефон:

‎— Приёмная мать Леры должна позвонить, как только появится новая информация. Пока тишина. Давай так: у меня дома больше рабочих материалов, часть архивов я не приносил в центр. Продолжим там.

‎Он сказал это спокойно, как рабочее решение, без намёков и подтекстов.

‎Марина кивнула.

‎Делом нужно было заниматься сейчас, не откладывая.

‎Они собрали тонкие папки, оставили администратору свои телефоны «если мать Леры выйдет на связь» — и вышли из центра, чтобы продолжить искать хоть что-то, что могло бы помочь.

‎Квартира Александра была аккуратной, почти чересчур упорядоченной. На полке ровные ряды книг, на столе — монитор, папки, несколько блокнотов. Казалось, всё стоит на своих местах.

‎Он поставил чайник, а Марина тем временем разложила на столе папки, которые они забрали из центра.

‎— Нам нужно выписать всё, что касается приюта, — сказал Александр, подойдя с двумя кружками. — Даже если это покажется мелочью.

‎Марина кивнула.

‎Они начали работать молча: он писал в блокнот, она сортировала документы.

‎Через некоторое время из всей стопки выделилось всего два совпадения.

‎В некоторых документах упоминалась одна и та же фамилия — старшего воспитателя, работавшего в разные годы.

‎— Он работал там долго, — заметил Александр. — Возможно, его стоит проверить.

‎Марина перечитала короткие служебные записи, но там было минимум информации — только даты смен.

‎Совпадение, не более. Пока.

‎На трёх разных карточках детей из того же приюта была одинаковая фраза:

‎«Наблюдение по рекомендации стороннего специалиста»

‎Фраза звучала странно.

‎— Обычно такие рекомендации идут через официальную комиссию, — сказал Александр. — А здесь ничего не указано: ни фамилии, ни учреждения.

‎Марина пролистала страницы снова, но других деталей не нашла.

‎Чай давно остыл.

‎Марина подняла голову:

‎— Как думаешь, она позвонит сегодня?

‎Александр посмотрел на телефон:

‎— Если полиция сообщит что-то — да. Но пока тишина.

‎Он подошёл к окну, посмотрел на улицу, где начинали зажигаться фонари.

‎— Плохо то, что у нас слишком мало исходных данных, — сказал он. — Но мы хотя бы знаем, где искать.

‎Марина убрала в сторону стопку пересмотренных папок.

‎— Может, стоит поехать в приют лично? Узнать, что можно.

‎Александр медленно обернулся:

‎— Сейчас — рано. Сначала дождёмся звонка приёмной матери. Слишком мало оснований для официального запроса. Но… — он чуть приподнял подбородок, — если она не выйдет на связь до вечера, я попробую подключить знакомых.

‎Пока они говорили, она снова случайно пробежалась взглядом по одной из старых карточек.

‎И наконец заметила:

‎— Подожди… — она выдвинула лист ближе. — Год, когда Лера попала в приют… совпадает с годом, когда туда передавали часть детей из закрытого отделения в пригороде.

‎— Из какого? — Александр подошёл ближе.

‎Она назвала название.

‎Александр помолчал, поднял бровь:

‎— Это уже что-то.

‎Запись была короткая, почти незаметная. Но это была первая реальная ниточка — пусть тонкая, но вполне рабочая.

‎Наступил вечер. За окном темнело.

‎Марина посмотрела на экран телефона — пусто.

‎Александр спокойно убрал документы в стопку.

‎— Ждём ещё немного. Если тишина — я сам свяжусь с приёмной матерью.

‎Марина кивнула.

‎Они остались вдвоём за столом, среди бумаг, диаграмм и заметок — впервые понимая, что эта история может оказаться куда сложнее, чем казалось утром.

‎Они сидели уже почти час в тишине: Марина делала небольшие пометки, Александр пролистывал распечатку с данными приюта.

‎В квартире было слышно только едва уловимое тиканье часов.

‎И вдруг — резкий звонок телефона.

‎Марина вздрогнула.

‎Александр сразу поднял голову, посмотрел на дисплей:

‎— Это она.

‎Он нажал на кнопку вызова и включил громкую связь.

‎— Алло, слушаю, — его голос был ровным, спокойным.

‎На другом конце была слышна сбивчивая женская речь — приёмная мать Леры говорила быстро, эмоционально, но не кричала.

‎— Я… я извините, что не ответила раньше… полиция была… вопросы… я только сейчас смогла перезвонить.