Последние дни в центре прошли в напряжённой, почти неуловимой тишине.

‎Александр держался ровно, даже слишком — как будто выстроил вокруг себя невидимую стену.

‎Марина старалась не пересекаться с ним без необходимости: отчёты, встречи, документы — всё только по делу.

‎Но зато теперь чаще рядом был Игорь.

‎Сначала его лёгкость казалась спасением от внутренней тревоги — он приносил кофе, шутил, помогал с бумагами.

‎Он был из тех, кто не может молчать рядом — всегда находил тему для разговора.

‎Но со временем в его внимании появилось что-то настойчивое, словно невидимая граница, которую он не замечал, а она чувствовала каждым движением.

‎— Марина, вы слишком много работаете, — говорил он, задерживая взгляд. — Вам нужен кто-то, кто заставит вас хоть раз улыбнуться не из вежливости.

‎— Спасибо, но у меня всё в порядке, — отвечала она, стараясь говорить спокойно.

‎— Ну да, конечно. Только вы постоянно одна. Это же не нормально.

‎Она попыталась перевести разговор, но ощущение давления не исчезло.

‎Ей не нравилось, что он иногда стоит слишком близко, что взгляд становится оценивающим, будто ищущим отклика.

‎А внутри — лишь усталость и растерянность. Ночью Марина долго не могла уснуть.

‎Снег за окном падал медленно, как будто мир снова замедлил дыхание.

‎Комната была полутёмной, тихой — только мерцание фонаря на стене.

‎Сон пришёл внезапно.

‎Она стояла в длинном коридоре детского дома — старые стены, выцветшие фотографии, запах мела и старого дерева.

‎Всё знакомо.

‎Этот сон возвращался к ней время от времени, но всегда был одинаковым: пустые кровати, детские силуэты вдалеке, и чувство, будто её вот-вот позовут.

‎Но сегодня всё было иначе.

‎Тьма в конце коридора казалась плотнее, чем обычно.

‎Издалека — шорох, будто кто-то тихо зовёт по имени.

‎— Марина…

‎Голос — детский, но с эхом, которое отдаётся болью. ‎Она пошла вперёд, по холодному полу босыми ногами, и вдруг свет начал гаснуть.

‎Сердце билось всё быстрее.

‎Воздух стал густым, и где-то из тьмы донёсся резкий скрип двери.

‎Страх. Такой же, как в детстве, когда казалось, что помощь не придёт.

‎Марина прижала ладони к груди — дышать стало трудно.

‎И вдруг — шаги.

‎Чьи-то уверенные, ровные, спокойные шаги.

‎Она обернулась — и увидела его.

‎Александр.

‎Он стоял в полумраке, в своём сером пальто, будто вышел из другой реальности — слишком чёткий для сна.

‎Ни слов, ни объяснений — просто подошёл ближе и обнял её.

‎Сначала она застыла.

‎Его руки были тёплые, крепкие, но осторожные.

‎Не было страсти — только уверенность и защита, как будто он держит не женщину, а чью-то усталую душу.

‎Запах — лёгкий, едва ощутимый — кофе и мороз.

‎Он наклонился чуть ближе и тихо сказал:

‎— Тише… я с тобой.

‎Слова будто растворились в воздухе.

‎И в тот момент страх исчез.

‎Мир стал тихим, ровным.

‎Она почувствовала тепло в груди, такое спокойное и живое, что впервые за долгое время захотелось плакать не от боли, а от облегчения.

‎Он смотрел на неё — взгляд задержался чуть дольше, чем нужно.

‎На губах — тень улыбки, будто он хотел сказать что-то ещё, но не посмел.

‎А потом свет начал рассеиваться, коридор исчез, и всё растворилось в белом шуме снега.

‎Она проснулась резко, как будто вынырнула из-под воды.

‎За окном — утро, серое, с налётом инея на стекле.

‎На подушке — след от слёз, о которых она не помнила.

‎Марина села на кровати, закрыла лицо руками.

‎Сон. Просто сон.

‎Но почему-то всё внутри дрожало — не от страха, а от того странного ощущения безопасности, которое осталось после сна.

‎Как будто кто-то и правда был рядом, когда она боялась.

‎Она прошла к окну. Снег всё ещё падал.

‎В отражении стекла — её лицо, бледное, задумчивое.

‎И где-то глубоко внутри зародилось беспокойство.

‎Не тревога — что-то другое.

‎Тёплое, но непонятное.

‎Почему именно он? Почему Александр?

‎Она не знала.

‎Но теперь, глядя на мягкий снег, Марина поняла — всё изменилось.

‎Не внешне, не словами.

‎А внутри — тихо, почти неуловимо, как дыхание перед началом новой главы её жизни.

‎Выходные выдались неожиданно солнечными.

‎Снег искрился, словно кто-то щедро рассыпал по земле мелкий хрусталь. Воздух был чистым, колючим, пах свежестью и хвоей.

‎Центр решил провести team building — редкость для коллектива, который больше привык работать с чужими чувствами, чем делиться своими.

‎Игорь был инициатором — энергичный, с заразительным энтузиазмом:

‎— Хватит сидеть в кабинетах, коллеги! Немного воздуха, игр и горячего чая всем пойдёт на пользу!

‎Александр, сначала хмуро отмахнувшийся, всё же согласился.

‎Возможно, потому что хотел увидеть, как люди смогут быть собой без масок работы.

‎Возможно — по другой, не озвученной причине.

‎Парковая зона у реки встретила их белыми дорожками и лёгким ветром.

‎На открытой поляне стояла деревянная беседка, рядом — термосы с чаем, корзины с булочками, пледы и несколько складных стульев.

‎Кто-то уже развёл маленький костёр — языки пламени тихо потрескивали, отражаясь в глазах собравшихся.

‎— Ну что, начнём с разминки! — бодро объявил Игорь, хлопнув в ладони.

‎— Я предлагаю игру «Слепой путь»: один с завязанными глазами, другой — ведёт словами. Кто быстрее пройдёт маршрут.

‎Марина, улыбнувшись, наблюдала, как сотрудники по очереди запинались о снежные кочки, смеясь и подшучивая друг над другом.

‎Она сама не хотела участвовать, но когда Игорь окликнул:

‎— Марина, вы следующая! — ‎она уже не успела отказаться.

‎Её глаза завязали тёплым шарфом, и снег под ногами вдруг стал непредсказуемым.

‎Голоса коллег звучали весело где-то рядом.

‎— Влево… нет, ещё чуть-чуть… стоп!

‎Она нащупывала дорогу, боясь оступиться, и вдруг чей-то голос прорезал шум:

‎— Осторожно!

‎Рядом раздался треск — ветка, не выдержавшая снега, упала с дерева, осыпав ледяными хлопьями.

‎В тот миг кто-то резко потянул её за плечо, прижимая к себе.

‎Она почувствовала тепло рук и короткое дыхание возле уха.

‎— Всё… всё в порядке, — тихо сказал Александр.

‎Марина открыла глаза — шарф соскользнул с лица.

‎Он стоял совсем близко, почти касаясь её щекой, и удерживал так, будто защищал не только от ветки, но и от самого мира.

‎Мир вокруг будто исчез на секунду.

‎Снег замер, голоса стихли.

‎Её взгляд метнулся к его глазам — холодным, как лёд, и всё же в этот момент в них мелькнула мягкость.

‎На краткое мгновение, ровно такое, как в её сне.

‎Объятие — то же. Слова — те же.

‎«Тише… я с тобой.»

‎Марина вздрогнула, словно от электрического разряда.

‎Отстранилась, дыхание сбилось.

‎Александр нахмурился:

‎— Вы в порядке?

‎— Да… просто… неожиданно, — тихо ответила она, чувствуя, как сердце стучит слишком быстро.

‎Он отпустил её, отступив на шаг, будто ничего не произошло.

‎Но внутри что-то в нём сдвинулось — непонятное, лишённое логики.

‎Почему она так на него смотрит?

‎Почему он вспомнил тепло, о котором не думал уже много лет? Позже все сидели у костра, пили чай из термосов, ели булочки.

‎Кто-то рассказывал истории, кто-то спорил о мелочах.

‎Смех, пар от кружек, шум ветра в ветвях.

‎Марина старалась вести себя как обычно, но каждый раз, когда случайно ловила взгляд Александра, сердце будто пропускало удар.

‎Игорь был неподалёку — шутил, подбрасывал дрова, снимал фото на телефон.

‎Он снова сел рядом, слишком близко.

‎Александр наблюдал за ними, молча.

‎Снаружи — спокойствие, привычная холодность.