‎Тишина, только шум обдува и редкие огни за окном.

‎— Извини, — сказала она вдруг, нарушая молчание. — Я не хотела, правда.

‎— За что?

‎— За всё это… с чаем, с глупостью.

‎— Это не глупость, — ответил он тихо. — Это жизнь.

‎Она чуть улыбнулась, но ничего не сказала.

‎Её отражение в окне казалось призрачным, будто между ними — не воздух, а стекло.

‎Он бросал короткие взгляды, ловя себя на том, что хочет просто продлить этот путь.

‎Когда они подъехали, он заглушил двигатель.

‎— Если будет нужно… позвони, — сказал он, глядя прямо, но мягче, чем обычно.

‎— Спасибо. Я справлюсь.

‎— Знаю. — Он улыбнулся едва заметно. — Но всё равно позвони.

‎Она вышла, прикрыла дверцу, задержав взгляд на нём на секунду дольше.

‎Он проводил её глазами, пока она не скрылась в подъезде.

‎А потом долго сидел, не включая фары, слушая, как гудит тёплый воздух из печки.

‎Только теперь понял — сердце всё ещё бьётся быстрее, чем нужно.

‎И впервые за долгое время он понимал, почему.

Выходные выдались тихими.

‎Марина проснулась поздно — за окном серое небо лениво тянуло по ветвям холодный туман, на улице шуршал ветер.

‎В квартире пахло чаем и чем-то пряным — она вчера забыла на плите корицу в кастрюле.

‎Всё было привычно, но как-то… пусто.

‎Она включила радио — ведущий бодро говорил о погоде и скидках на зимнюю резину.

‎Марина выключила.

‎Чайник зашумел, она налила в кружку воду, глядя, как поднимается пар.

‎День обещал быть длинным, и она не знала, что с ним делать.

‎На краю стола лежала тетрадь с заметками по работе — списки групп поддержки, планы на новые встречи со студентами, идеи для профилактических программ.

‎Она перелистала пару страниц и закрыла.

‎Мысли всё равно возвращались к вечеру, когда он вёз её домой.

‎Его голос, спокойствие, сдержанная забота — и взгляд, от которого стало неловко, хотя он ничего не сделал и не сказал.

‎Перенапряжение, — решила она. — Просто усталость.

‎Но почему тогда каждый раз, когда она вспоминала его, появлялось странное тепло внутри — будто воспоминание об уюте, которого давно не было.

‎Телефон на подоконнике мигнул. Она взяла его, пролистала уведомления, потом открыла переписку: «Центр — руководитель».

‎Несколько раз набрала короткие фразы и тут же стирала:

‎«Спасибо ещё раз за тот вечер.»

‎«Как у вас дела?»

‎«Вы хорошо водите.»

‎Пальцы зависали над экраном, потом она выдыхала и стирала всё.

‎Наконец, немного раздражённо, она всё-таки написала:

‎ «Если бы не вы тогда с машиной, я бы точно замёрзла.»

‎Пока думала, дописать ли ещё «спасибо», нечаянно коснулась кнопки — и сообщение улетело.

‎Телефон коротко пискнул.

‎— О нет, — прошептала Марина, глядя в экран.

‎Попробовала удалить, но сообщение уже было прочитано.

‎— Великолепно. Просто идеально.

‎Через пару минут экран снова загорелся:

‎ «Главное, что не замёрзли.»

‎Сдержанно. По-деловому. Но именно поэтому — особенно приятно.

‎Она ответила не сразу:

‎ «Вы хоть отдыхаете в выходные?»

‎Ответ пришёл быстро:

‎ «Пытаюсь. Сегодня родственники приехали. Дом шумный, а я — будто не на своём месте.»

‎Марина замерла, перечитывая сообщение.

‎Не на своём месте.

‎В этих словах что-то задело её.

‎ «Знакомое чувство:)», — написала она, и почему-то добавила смайлик — редкость для неё.

Александр

‎Квартира наполнилась голосами.

‎В прихожей стояли чемоданы — приехала младшая сестра с мужем и племянником.

‎На кухне хлопали дверцы, кто-то громко смеялся, а он сидел в кресле у окна с чашкой кофе и ловил себя на мысли, что от этого шума ему только холоднее.

‎— Саня, ты опять в своих мыслях! — сестра выглянула из кухни. — Иди к нам, хоть поешь по-человечески!

‎— Сейчас, — ответил он рассеянно.

‎Он действительно пытался «по-человечески». Сидел за столом, участвовал в разговорах, кивал в ответ, но будто через стекло.

‎Всё это казалось не его жизнью.

‎Когда-то он мечтал именно об этом — семья, уют, шумные выходные.

‎Теперь он смотрел на всё это с какой-то тихой тоской.

‎Сестра счастлива, племянник смеётся, даже родители, позвонив по видеосвязи, улыбаются.

‎А он… не чувствует себя частью этого.

‎После обеда он вышел на балкон, закурил и включил телефон.

‎Сообщение от Марины.

‎Он перечитал его несколько раз, словно пытаясь уловить в нём подтекст.

‎Простое «спасибо» — а почему-то захотелось ответить сразу.

‎Он набрал:

‎ «Главное, что не замёрзли.»

‎Затем, немного подумав, добавил:

‎ «Сегодня родственники приехали. Шумно. А я как будто не на своём месте.

‎Секунды ожидания, и вот экран вспыхнул:

‎ «Знакомое чувство:)»

‎Он улыбнулся.

‎Простая фраза, но от неё будто стало теплее.

‎Он поймал себя на мысли, что ждал её ответа.

‎И впервые за долгое время почувствовал — внутри что-то откликнулось.

‎Позже, ближе к вечеру, пришло новое сообщение:

‎ «Моя машина снова капризничает. Думаю, вызвать мастера.»

‎Александр почти не задумывался:

‎ «Не спешите. Возможно, не всё так серьёзно. Что именно?»

‎ «Она просто не заводится. Думаю, аккумулятор. Но я не уверена.»

‎ «Я рядом. Могу подъехать, если не возражаете.»

‎Немного тишины.

‎И ответ:

‎ "Если не сложно."

‎Через полчаса он стоял у её подъезда.

‎Пасмурный вечер, мелкий дождь, от земли поднимался запах мокрого асфальта.

‎Марина вышла — в куртке, с собранными волосами, в руках зонт.

‎На лице лёгкая растерянность и всё же — улыбка.

‎— Спасибо, что приехали, — сказала она тихо. — Я, честно говоря, не надеялась.

‎— Иногда нужно просто проверить, — ответил он.

‎Вечер выдался прохладным и тихим. Воздух пах осенью и бензином. Марина стояла рядом с машиной, наблюдая, как Александр закручивает последний болт. Его движения были уверенными, отточенными, как у человека, привыкшего всё держать под контролем.

‎— Попробуйте теперь, — сказал он, вытирая руки о тряпку.

‎Мотор мягко завёлся. Марина улыбнулась — чуть устало, но с облегчением.

‎— Спасибо, — тихо произнесла она. — Вы меня выручили.

‎— Не впервой, — ответил он спокойно, но уголок губ дрогнул, выдавая лёгкое удовлетворение.

‎Она посмотрела на его ладони — в масле и пыли, с маленькой ссадиной.

‎— Поднимитесь ко мне, помоете руки, — предложила она после паузы. — Да и согреетесь немного.

‎Он хотел отказаться — привычка держать дистанцию была сильнее, — но потом вспомнил, как пусто и тихо у него дома.

‎— Хорошо, — сказал он наконец.

‎Ключ щёлкнул в замке, дверь мягко отворилась. Марина первой шагнула внутрь и потянулась к выключателю, но свет не загорелся.

‎— Перегорела лампочка, — сказала она, нахмурившись.

‎Он вошёл следом, закрыл дверь. Полумрак прихожей сливал их силуэты. Было слышно только лёгкое дыхание и шум улицы за окном.

‎Она сделала шаг назад — и неожиданно столкнулась с ним грудью.

‎Удар получился мягким, но достаточным, чтобы она потеряла равновесие.

‎Александр успел поймать её, обхватив за талию.

‎Тело Марины напряглось, дыхание сбилось.

‎Он чувствовал, как быстро бьётся её сердце под его ладонями.

‎Она подняла взгляд — растерянный, смущённый.

‎Их лица оказались опасно близко.

‎— Простите… — прошептала она.

‎— Всё в порядке, — сказал он тихо, не отпуская сразу.

‎На секунду он поймал себя на том, что не хочет отстраняться.