Снег пошёл внезапно — будто небо не выдержало и высыпало всё, что копило месяцами.

‎Крупный, тяжёлый, со скрипом под ветром.

‎Марина сидела в кресле у окна, поджав ноги под плед.

‎На коленях стоял ноутбук, экран светился белым, курсор мигал, как будто подначивал:

‎ «Пиши уже. Или хотя бы начни».

‎Она уставилась в экран, потом — на окно.

‎Где-то во дворе хлопнула дверь, залаяли собаки.

‎Снег ложился на подоконник, на стекле оставались маленькие влажные кружки.

‎На столике рядом стояла кружка с остывшим чаем.

‎На дне — ложка, прилипающая к стенке.

‎Пахло мёдом. И немного вареньем, которое она вчера варила из груш — впервые за долгое время.

‎Она лениво подтянулась, сделала глоток.

‎Чай был чуть горький — мёда не хватило.

‎«Надо было добавить ещё ложку», — подумала она и тут же отмахнулась.

‎Не было смысла ни в чае, ни в мыслях.

‎На экране мигало одно слово — «Резюме».

‎Она открывала этот документ уже пятый день подряд.

‎Стирала, писала заново.

‎Сегодня снова начала с нуля.

‎Телефон завибрировал.

‎Сообщение от подруги:

‎ Ты что, правда уволилась? Сейчас же кризис, ты с ума сошла?

‎Марина выдохнула.

‎Написала в ответ только одно:

‎ Да.

‎ И выключила звук.

‎Тишина вернулась почти сразу. ‎Холодная, как воздух в комнате.

‎Она встала, прошла на кухню. Пол был ледяной, босые пятки прилипали к плитке.

‎На столе — тарелка с недоеденной кашей, отложенной утром.

‎Рядом — банка с вареньем, крышка не закручена до конца.

‎На подоконнике завял кактус, которому она «забыла» налить воды уже две недели.

‎ — Ну вот, и ты сдался, — пробормотала она, наливая воду из-под крана.

‎Капли попали на ладонь, и она вдруг ощутила, как сильно мерзнут пальцы.

‎Дрожали слегка

‎Не от холода, от усталости.

‎Она включила чайник.

‎Сделала себе ещё одну чашку — на этот раз с мёдом, до краёв.

‎Села обратно в кресло, подтянула ноги, прижала кружку к груди.

‎Тепло немного вернулось.

‎Снег за окном падал крупными хлопьями.

‎Небо стало низким, серым.

‎На фонаре возле подъезда мерцала лампа — иногда гасла, потом снова загоралась.

‎Она смотрела и думала:

‎ «Вот и всё. Десять лет в детском саду, десять лет слушать чужие слёзы — и теперь тишина.

‎ Странно, но не больно. Наверное, уже привыкла».

‎Вспомнилось, как маленький мальчик Артём в последний день обнял её и сказал:

‎ «Марина Викторовна, не уходите. Без вас скучно будет».

‎А она только кивнула и улыбнулась — не смогла ответить ничего.

‎Потому что знала: если скажет хоть слово, не уйдёт.

‎Теперь она здесь. В тишине, где слышно, как потрескивает батарея и как чайник ещё немного дощелкивает остатки кипятка.

‎Марина поставила кружку, открыла ноутбук снова.

‎Медленно набрала:

‎ Опыт работы: 10 лет. Психолог. Детский сад. Причина увольнения — эмоциональное выгорание.

‎Пальцы дрогнули.

‎Она вздохнула, убрала последнюю фразу.

‎ «Нет, так нельзя. Не поймут.»

‎Стерла.

‎Пусть думают, что просто решила сменить место.

‎С улицы донёсся смех — кто-то шёл мимо дома, мужчина и женщина, наверное, пара.

‎Она посмотрела на них — силуэты под снегом, рука в руке.

‎И где-то в груди тихо кольнуло.

‎Не зависть. Просто… напоминание.

‎Она потянулась, выключила ноутбук.

‎Села обратно, уставилась в окно.

‎Снег не кончался.

‎Он падал ровно, уверенно, будто знал, что должен идти — несмотря ни на что.

‎ — Может, и мне просто идти, — сказала она вслух, не узнавая свой голос. — Без вопросов, без жалости. Просто — дальше.

‎Она подтянула к себе плед, зарылась в него с головой.

‎Чай остывал.

‎Слёзы не шли — их будто уже не осталось.

‎Только усталость и тихое, едва заметное ощущение:

‎где-то впереди всё-таки должно быть что-то другое.

‎Марина закрыла глаза.

‎И впервые за долгое время ей показалось, что внутри не пусто.

‎Просто тихо.

‎Как перед началом чего-то нового.‎

Утро было серым, без солнечных бликов — всё будто застыло в ожидании снега.

‎Марина стояла у остановки, держа в руках термокружку с остывшим кофе.

‎Автобус, как назло, опаздывал. Ветер трепал тёмно-русые пряди, выбившиеся из её скромной причёски.

‎Она поправила очки, надеясь спрятать под ними усталость.

‎В груди всё дрожало — не от холода, а от неизвестности.

‎«Новая работа. Новый этап. Главное — не бояться. Просто идти.»

‎Здание центра психологической поддержки оказалось чуть выше, чем она представляла.

‎Большие окна, прозрачные двери, за которыми мелькали силуэты людей.

‎Она на секунду замерла у входа, глубоко вдохнула и толкнула ручку двери.

‎— Доброе утро, — сказала она девушке за стойкой ресепшена.

‎Та подняла голову. Молодая, с аккуратной укладкой и идеально выверенной улыбкой.

‎В её взгляде было что-то оценочное — как у человека, который за день видит сотню лиц ‎и уже по походке понимает, кто здесь задержится, а кто — нет.

‎— Доброе. Вы Марина, да? — уточнила она, глядя в список. — Вас уже ждут. Кабинет директора — третий этаж, налево.

‎— Спасибо, — кивнула Марина.

‎Пока ждала лифт, чувствовала, как сердце бьётся где-то в горле.

‎Секретарша, вернувшись к экрану, всё равно скользнула взглядом ей вслед.

‎«Нервная… посмотрим, сколько продержится.» — мелькнула холодная, будничная мысль.

‎Лифт открылся с тихим звуком.

‎Марина вошла и нажала кнопку третьего этажа.

‎Отражение в зеркале лифта показалось чужим: чуть растрёпанные волосы, усталые глаза, ‎но где-то в глубине — решимость, упрямая и тихая.

‎«Я не могу выдохнуть… Всё будто застряло внутри. Может, просто страх?»

‎В последнюю секунду двери начали закрываться — и вдруг снова распахнулись.

‎Вошёл мужчина. Высокий, крепко сложенный, в серой рубашке и тёмном пиджаке.

‎На запястье — часы, строгие, без блеска. Запах кофе и холода.

‎Он стоял рядом, молча. Тишина между ними была почти физической.

‎Марина почувствовала, как напряглись плечи, и опустила взгляд — но всё равно подняла его снова, будто вопреки.

‎И на миг их глаза встретились.

‎Его — холодные, проницательные, будто привыкшие читать людей.

‎Её — тревожные, усталые, но открытые, без защиты. Время будто остановилось.

‎Он чуть нахмурился — не от раздражения, а от странного, непрошеного интереса.

‎А она поспешно отвела взгляд, почувствовав, как в груди защемило что-то непонятное.

‎Когда лифт остановился, он вышел первым, не обернувшись.

‎Она подождала пару секунд, чтобы не идти следом.

‎Подняла глаза — и увидела, как мужчина открывает дверь с табличкой «Руководитель центра».

‎Марина невольно остановилась.

‎«Это был он?»

‎На этаже секретарша, высокая блондинка с красной помадой, подняла глаза от бумаг и коротко кивнула:

‎— Он ждёт вас.

‎Марина поблагодарила, постучала и вошла.

‎— Марина Крылова? — голос звучал ровно, спокойно.

‎— Да, — тихо ответила она. — Здравствуйте.

‎— Александр Сергеевич. Руководитель центра. Проходите.

‎Он говорил без интонаций, будто каждое слово должно было звучать точно по смыслу.

‎Она села на край стула, стараясь не встречаться взглядом, но чувствовала,

‎как его глаза будто изучают её — не чтобы осудить, а чтобы понять, стоит ли доверять.

‎— Резюме я читал, — произнёс он. — Опыт в детском саду, психологическая практика. Почему ушли?