‎— Это не дистанция. Это порядок.

‎— Конечно, — протянул Константин. — Только иногда порядок душит.

‎— Давай без философии, — оборвал его Александр. — Присылай план проекта. Я посмотрю.

‎— Уже выслал.

‎— Хорошо.

‎Константин поднялся, застегнул куртку.

‎— Слушай, а Марину не теряй. Такие не задерживаются в хаосе, если их не замечают.

‎Александр поднял взгляд, но ничего не ответил.

‎— Ладно, не бери в голову, — добавил Константин, выходя. — Просто совет по старой дружбе.

‎Марина стояла у стойки, просматривая отчёты.

‎Константин подошёл, сказал негромко:

‎— Сильный у вас коллектив. Но вам бы сюда немного тепла.

‎— Думаете, от меня зависит?

‎— Иногда достаточно одного человека, чтобы воздух поменялся.

‎Он кивнул, прощаясь, и ушёл.

‎А Марина ещё долго стояла, глядя в окно, где медленно падал снег, и почему-то впервые почувствовала лёгкую тревогу — будто впереди что-то важное приближалось.

‎Утро началось спокойно — слишком спокойно для центра, где обычно с самого открытия звучали звонки, приглушённые разговоры, шелест бумаг и гул кофемашины.

‎Снег за окном падал крупными хлопьями, тихо ложась на подоконники и серые перила.

‎Марина пришла чуть раньше, чем обычно. После болезни ей всё ещё было трудно вставать рано, но привычка приходить первой осталась.

‎Она включила свет в приёмной, провела рукой по подоконнику — холод стекла пробирал до костей.

‎На кухне кто-то оставил недопитый чай и записку:

‎ «Не забудьте забрать отчёты за декабрь. — Л.»

‎Марина улыбнулась. Лиза — администратор центра — всегда пыталась поддерживать порядок, но вечно забывала что-то своё.

‎Центр психологической поддержки жил по своим внутренним законам.

‎Здесь работали специалисты разного профиля: детские и семейные психологи, арт-терапевты, специалисты по кризисным состояниям.

‎Каждый день — десятки звонков, десятки судеб, к которым они прикасались.

‎Александр, как руководитель, держал всё в строгих рамках — отчёты, дисциплина, чёткий регламент.

‎Но под этой внешней строгостью всегда чувствовалась цельность — он знал, как выстроить систему, где людям можно помогать и не выгорать.

‎Сегодня, однако, что-то было иначе.

‎Марина замечала, что коллеги переглядываются, кто-то шепчется у кофемашины.

‎Оказалось — прибыл новый сотрудник.

‎Его звали Игорь Савельев. Молодой, энергичный, с живыми глазами и лёгкой улыбкой.

‎По слухам, раньше он работал в НКО, занимавшемся профилактикой подростковых кризисов.

‎Теперь — координатор нового проекта центра.

‎— Доброе утро, — сказал он, заглянув в кабинет Марины. — Это вы, наверное, Марина Владимировна? Я видел ваше имя в списках — о вас тут говорят, будто вы держите всё на плаву.

‎Она смутилась.

‎— Преувеличивают, — тихо ответила она. — Просто стараюсь делать свою часть.

‎— Это уже редкость, — улыбнулся Игорь. — Я вот второй день тут и уже потерялся в расписании. Можно вас попросить показать, где что?

‎Она согласилась.

‎Они прошли по коридору, где стены украшали фотографии с благотворительных мероприятий и детских арт-занятий.

‎Возле доски объявлений Марина рассказала ему про основные проекты — «Линия доверия», «Кризисные семьи», «Восстановление после потери».

‎Говорила спокойно, но глаза её светились — всё-таки это была часть её жизни.

‎Игорь слушал внимательно, иногда шутил.

‎Его энергия контрастировала с привычной размеренностью центра.

‎С ним рядом становилось чуть теплее — но Марина ловила себя на том, что не привыкла к такому вниманию.

‎К полудню центр оживился.

‎Звонки, клиенты, папки, электронная почта, звонки сверху.

‎Александр весь день был в разъездах — совещания, партнёрские встречи.

‎Но даже на расстоянии его присутствие ощущалось: все старались, чтобы в его отсутствии не возникало поводов для замечаний.

‎Марина и Игорь сидели в её кабинете, разбирая отчёт о новой группе поддержки.

‎Он то и дело вставал, подходил к доске, рисовал схемы.

‎Она записывала, корректировала формулировки.

‎И вдруг он рассмеялся:

‎— У вас всё слишком правильно. Прямо будто идеальный протокол.

‎— Я стараюсь, чтобы всё совпадало с требованиями Александра Сергеевича.

‎— Ну да, а то он, говорят, не прощает ошибок.

‎Марина не ответила.

‎Она просто опустила глаза в бумаги — что-то кольнуло внутри.

‎Часы показывали почти пять, когда дверь неожиданно открылась.

‎Александр вошёл, не постучав.

‎На нём было пальто, с которого ещё не успел растаять снег.

‎Он остановился на пороге.

‎Марина подняла взгляд — и будто время остановилось.

‎Игорь стоял рядом, в руках держал папку.

‎Он улыбнулся, явно не заметив напряжения:

‎— Александр Сергеевич, приветствую. Я как раз с Мариной обсуждал отчёты по проекту.

‎— Вижу, — коротко ответил Александр.

‎Его взгляд скользнул по ним обоим, потом по чашке кофе, по чуть сдвинутым стульям.

‎Ничего особенного — но воздух в кабинете стал густым, как перед грозой.

‎— Вы уже закончили? — спокойно спросил он.

‎— Почти, — ответила Марина. — Осталось проверить пару строк.

‎— Тогда не отвлекаю, — сказал Александр, но тон его был другой — сдержанно холодный.

‎Игорь, не замечая подтона, легко добавил:

‎— Я скоро зайду к вам по поводу расписания встреч. Там пару пунктов надо согласовать.

‎— Зайдите, — кивнул Александр. — Только не забудьте, что у нас не клуб по интересам, а рабочее место.

‎На лице Игоря мелькнула тень недоумения.

‎— Конечно, я понял.

‎Он вышел, а Марина осталась одна с Александром.

‎Несколько секунд они молчали.

‎Снег за окном падал плотнее, приглушая звуки улицы.

‎— Он вам помогает? — спросил Александр.

‎— Да, мы просто распределяли задачи.

‎— Просто, — повторил он, будто пробуя слово на вкус.

‎Она подняла глаза:

‎— Александр Сергеевич, я не понимаю, что вас раздражает.

‎— Меня ничего не раздражает. Просто в центре должно быть соблюдение субординации.

‎— Он не нарушал её, — тихо сказала Марина.

‎Он хотел ответить, но сдержался.

‎Где-то внутри поднималось чувство, которое не имело названия — ни ревность, ни раздражение, а что-то между.

‎— Хорошо, — сказал он после паузы. — Работайте.

‎И ушёл.

‎Александр вернулся к себе, но мысли не отпускали.

‎Он раздражённо бросил папку на стол, включил ноутбук, но не смог сосредоточиться.

‎Каждая мелочь казалась незначительной, и всё же внутри что-то гудело.

‎Телефон зазвонил.

‎Константин.

‎— Ну что, жив? — голос был бодрым, как всегда.

‎— Пытаюсь.

‎— Я видел отчёт по твоему центру, — сказал Константин. — Отличная динамика, молодцы. Но ты не забыл, что завтра крайний срок по фонду «РеНова»?

‎— Нет, — ответил Александр, — как раз работаю над этим.

‎— Вот и славно. Слушай, — добавил он после паузы, — я заметил, ты в последнее время сам на себя не похож. Всё держишь под контролем, но глаза — будто в другой стороне. Что происходит?

‎— Работа, как всегда.

‎— Работа — это не ответ, Саша. Ты умеешь решать чужие кризисы, но не видишь свои.

‎— Константин… — начал Александр, но друг перебил:

‎— Я просто говорю, как есть. Ты не железный. И если чувствуешь что-то — перестань это душить. Иногда, знаешь, не стыдно быть просто живым.

‎Александр молчал.

‎Он сидел в полумраке кабинета, смотрел в окно — снег падал медленно, будто знал, куда ложиться.

‎Внизу горел свет в кабинете Марины.

‎Он заметил её силуэт у стола.

‎Живым… — повторил он про себя.

‎Но не знал, как это делается.