‎Она чуть пошевелилась, тихо сказала, почти во сне:

‎— Не уходи… пожалуйста.

‎Он ответил не словами — просто крепче обнял.

‎— Я рядом, — прошептал. — Спи.

‎Она уснула, уткнувшись в его плечо, дыхание стало ровным, и только поезд всё так же мерно постукивал — будто подтверждая, что ночь действительно может быть доброй.

‎А он долго не спал. Смотрел в окно, слушал её дыхание и впервые за долгое время не чувствовал одиночества.

‎ Она уснула, уткнувшись в его плечо, её дыхание стало ровным, словно мелодия, которая окутывала их обоих. Мягкий свет из окна ласково обнимал её лицо, и Александр не мог отвести взгляд от этой нежной картины. Поезд, мерно стуча колёсами по рельсам, создавал атмосферу уюта, словно подтверждая, что ночь действительно может быть доброй.

‎Он сидел рядом, чувствуя, как её теплое тело прижимается к нему. Внутри него разгорелось что-то новое, что-то, что он не мог объяснить. Это было нечто большее, чем просто забота о коллеге. Он ощущал, как его сердце бьётся в унисон с её дыханием, и в этот момент всё вокруг казалось неважным.

‎Постепенно, устав от напряжения, он закрыл глаза, и, не заметив, как это произошло, провалился в сон. Сначала это был лёгкий дрем, но вскоре он погрузился в глубокий и спокойный сон, его голова чуть наклонилась, а рука невольно обняла её.

‎Александр медленно открыл глаза, чувствуя, как нежный свет утреннего солнца пробивается сквозь занавески купе. Он на мгновение не мог понять, где находится, пока не ощутил тепло, исходящее от тела Марины, которая лежала рядом с ним. Её голова была удобно устроена на его груди, а руки обвивали его талию. Внутри него возникло странное, но приятное волнение.

‎Сердце забилось быстрее, когда он осознал, насколько близко они находятся друг к другу. Он чувствовал её дыхание, ровное и спокойное, и это создавало ощущение уюта и безопасности. Он не мог не заметить, как её волосы, распущенные, касались его кожи, вызывая лёгкое покалывание.

‎Александр осторожно обнял её, стараясь не разбудить. Его рука легла на её спину, и он почувствовал, как его тело реагирует на эти прикосновение к ней. Это было одновременно нежно и возбуждающе. Он не мог сдержать улыбку, когда подумал о том, как они оказались в такой интимной близости.

‎Но вскоре его охватило чувство неловкости. Он понимал, что это может изменить их отношения, и его сердце забилось ещё быстрее от мысли о том, что будет дальше. Он осторожно попытался поднять голову и взглянуть на её лицо, чтобы увидеть, не проснулась ли она.

‎Когда их взгляды встретились, в воздухе повисла тишина. Он почувствовал, как его ладонь на её спине слегка дрогнула, и в этот момент между ними возникло что-то новое — нечто, что они оба не могли игнорировать. Неловкость переплеталась с нежностью, и он не знал, как правильно поступить в этой ситуации.

‎— Извини, я… — начинает он, но слова застревают в горле. Неловкость накрывает их обоих, словно невидимый щит, который они не знают, как преодолеть.

‎— Ничего, — отвечает она, её голос тихий и мягкий, как утренний свет. — Я просто… не заметила, как уснула.

‎Александр чувствует, как его щеки слегка заливаются краской. Он не знает, как реагировать на эту ситуацию, но в глубине души его радует, что она доверилась ему настолько, что смогла уснуть рядом. Он убирает прядь волос с её лица, и в этот момент понимает, что между ними произошло нечто большее, чем просто рабочие отношения.

‎— Мы должны быть осторожнее, — говорит он, стараясь вернуть всё на свои места, но его голос звучит с хрипотцой, который не ускользает от её внимания.

‎Марина кивает, но в её глазах уже нет страха. Она чувствует, как между ними возникло что-то новое, что-то, что они оба не могут игнорировать.

‎Поезд мягко замедлялся, металлический скрежет тормозов разрезал утреннюю дремоту. В окне мелькали серые здания, первые огни города, суетливые фигуры на платформе. Вагон наполнился движением — люди вставали, закрывали чемоданы, натягивали куртки, кто-то спорил, кто-то зевал.

‎Александру все утро казалось продолжением ночи, той странной близости, которой они не планировали, но которая осталась между ними — как след на коже, как невидимая связь.

‎Он смотрел, как она собирает свои вещи: аккуратно сложила плед, поправила волосы, взглянула в окно. На её лице было спокойствие, но в нём чувствовалась усталость — и что-то ещё.

‎— Уже приехали? — тихо спросила она, застёгивая пальто.

‎— Почти, — ответил он. — Через пару минут.

‎Они вышли из купе вместе. В узком коридоре плечи снова едва соприкоснулись — неслучайно, не нарочно, просто слишком близко. Ни один из них не отстранился.

‎На перроне было оживлённо: перекличка голосов, колёса чемоданов, гудки, объявления через динамики. Пары, семьи, молодёжь — каждый спешил в свой день.

‎Александр помог Марине спустить чемодан, она поблагодарила — привычно, но взгляд их задержался дольше, чем требовалось.

‎Что-то изменилось. Они оба это знали.

‎Он заметил, как в её глазах отражается солнечный свет, холодный и живой.

‎Она — как будто не могла отвести взгляд, словно пыталась осознать, что теперь между ними всё иначе. Без слов, без обещаний. Просто иначе.

‎Они вышли из здания вокзала, и шум улицы обрушился на них — гул машин, голоса, жизнь.

‎Марина поёжилась от ветра, поправила воротник.

‎Александр машинально предложил.

‎— Давайте я вызову такси. Вместе поедем до гостиницы.

‎Она хотела возразить, но слова застряли. Просто кивнула.

‎В такси сидели молча. Город за окном просыпался: уличные торговцы выставляли прилавки, школьники спешили по тротуарам, водители сигналили. Всё было обычным — и потому контрастным с тем, что происходило между ними.

‎Он украдкой смотрел на неё в отражении окна. Марина ловила себя на мысли, что чувствует его взгляд — и впервые за долгое время не хочет его избегать.

‎Когда добрались до гостиницы, Александр взял чемодан, не дожидаясь просьбы.

‎— Я сам, — коротко сказал он.

‎— Спасибо… — только и ответила она.

‎В холле было светло, пахло свежестью и чистотой. Администратор что-то объяснял, оформлял документы, ключи. Александр стоял рядом, слушая вполуха.

‎Они поднялись на этаж — их номера оказались через стену.

‎У двери Марина обернулась.

‎— Спасибо за всё… — голос был тихим, будто она боялась сказать лишнее.

‎— Вы уверены, что всё в порядке? — спросил он, не спеша уходить.

‎— Да… просто немного устала.

‎Молчание повисло между ними.

‎Он кивнул, едва заметно.

‎— Хорошо. Отдохните. Мы потом встретимся в холле, обсудим план семинара.

‎Она улыбнулась — та самая, новая, мягкая, живая улыбка, от которой в нём всё сжималось.

‎И вдруг он понял, что больше не сможет смотреть на неё как раньше.

‎Когда дверь за ней закрылась, Александр стоял несколько секунд неподвижно.

‎Шум гостиничного коридора, звуки шагов и голосов будто отдалились.

‎Он провёл рукой по лицу, вздохнул.

‎«Вот и всё. Теперь назад дороги нет…»

‎А за стеной, в соседнем номере, Марина стояла у окна, прижимая ладонь к груди.

‎Она тоже понимала — всё изменилось.

‎И впереди их ждало что-то большее, чем просто командировка.

‎Часы показывали без пятнадцати восемь. За окном гостиницы вечерний город мерцал огнями: редкие машины скользили по мокрому асфальту, где отражались вывески и витрины. В коридоре слышались голоса других участников — кто-то договаривался о времени регистрации, кто-то смеялся.

‎Марина сидела за письменным столом, расставив перед собой блокнот, распечатки и чашку уже остывшего кофе. С каждой минутой её мысли всё больше ускользали в тревожное волнение. Завтра первый день семинара — важного, ответственного, и, возможно, решающего для её дальнейшей работы.

‎Она перечитывала план, вносила правки, ставила пометки карандашом на полях: