Особенно интересно замечать, как меняется выражение её лица. Вот она сосредоточена, вот чуть раздражена, вот на секунду теряет бдительность — и тут же вновь надевает свою невозмутимую маску. Эта игра контрастов завораживает: внешняя холодность и проблески истинных чувств, которые она так старательно прячет.

Она будоражит мысли. Невольно, без особых усилий с её стороны. Стоит мне закрыть глаза — и я снова вижу её: как она поправляет волосы, как скрещивает руки на груди, будто пытаясь отгородиться от мира, как чуть прищуривается, когда пытается скрыть раздражение. Каждый жест, каждый взгляд отпечатывается в памяти, возвращается ко мне в самые неожиданные моменты.

Я возвращаюсь к ней в своих мыслях снова и снова. Прокручиваю в голове наши короткие диалоги, пытаюсь разгадать, что скрывается за её словами, за её молчанием.

Я вышел в коридор, но на полпути остановился, оглянулся на её дверь. В голове крутилась одна и та же мысль: «Интересно, о чём она сейчас думает?»

Потом тряхнул головой, отгоняя наваждение, и направился к себе.

«Всё. Сегодня — спать. А завтра… посмотрим».

Как я ни старался уснуть, у меня не получалось. Мысли крутились вокруг одного: она здесь, в моём доме — так рядом, так близко, что почти можно дотянуться рукой. Я посмотрел на часы: было два часа ночи. Тишина давила, но в этой тишине я словно слышал её дыхание, её шаги где‑то наверху.

Спустился на кухню, налил себе стакан холодной воды — лёд в стакане звякнул, будто вторя нервозности в груди — и пошёл в гостиную. Сначала думал посмотреть сериал на Netflix, но кадры мелькали перед глазами, не цепляя внимания. Тогда включил NFS на PlayStation — немного адреналина в крови мне сейчас не помешает. Экран вспыхнул, разгоняя полумрак, и я попытался сосредоточиться на трассе, но мысли всё время возвращались к ней.

Я услышал какой‑то шорох и резко повернул голову.

О, чёрт! На ступеньках стояла Лена — в коротком топе и шортиках, которые эффектно демонстрировали длину её ног. Она была босая, с распущенными, слегка взъерошенными волосами, будто только что встала с постели. У меня чуть сердце не выпрыгнуло из груди от её вида. В горле мгновенно пересохло, а в висках застучало так громко, что я едва слышал собственный голос.

— Не спится? — спросил я осипшим от возбуждения голосом и быстро промочил горло холодной водой. Она оказалась сейчас как никогда кстати — прохлада на мгновение вернула ясность мыслям.

— Не‑а… Не могу уснуть не в своей кровати, — ответила Лена, слегка пожав плечами. Её голос звучал так мягко, почти шёпотом, что внутри что‑то дрогнуло.

— Водички? — ничего умнее я спросить не мог. Мозг будто перестал работать, все мысли смешались в один сплошной гул.

— Можно, — кивнула она, и в её глазах мелькнуло что‑то неуловимое — то ли смущение, то ли лёгкая улыбка.

Лена присела на диван рядом со мной. Близость её тепла, едва уловимый аромат её волос — всё это сбивало с толку. Я с трудом удержался, чтобы не вдохнуть глубже, пытаясь осознать, что это не сон.

— Во что играешь? — поинтересовалась она, и в её голосе не было ни капли привычной колючести.

Она была такая спокойная и умиротворённая, что я едва узнавал её. От самоуверенной и дерзкой бизнес‑леди не осталось и следа. Передо мной сидела милая девушка с огромными глазами — красивая, как никогда. В этот момент она казалась такой беззащитной и настоящей, что сердце сжалось от странного, почти болезненного чувства.

— NFS. Это гонки, — пояснил я, стараясь говорить ровно, хотя внутри всё трепетало.

— Можно с тобой? — вдруг спросила она, и в её взгляде промелькнуло что‑то детское, искреннее.

«Может, она лунатик и сейчас спит, а завтра ничего не вспомнит?» — мелькнула у меня мысль, и на секунду я даже испугался, что всё это — лишь игра моего воображения.

— Можно, конечно. Хочешь по очереди или на перегонки? — предложил я, пытаясь скрыть волнение за небрежным тоном.

— Давай на перегонки. Только я никогда не играла в эту игру.

— Тогда лучше тебе начать с процесса обучения и играть одной на прохождение.

— А ты что будешь делать? — поинтересовалась Лена, и в её голосе прозвучала лёгкая игривость, от которой по спине пробежали мурашки.

— Смотреть. А ещё могу сделать нам сэндвичи и кофе, — ответил я, чувствуя, как внутри разгорается странное, тёплое предвкушение.

— Отличная идея! Мне с сыром и помидором, а кофе — с молоком, без сахара и с корицей, — оживилась она, и её улыбка осветила комнату ярче любого экрана.

— Ваш заказ принят. Ожидайте, — с улыбкой отозвался я и отправился на кухню, чувствуя, как сердце бьётся чаще, чем обычно.

«Вот это да. Шок! Первый день она у меня дома, и, кажется, мы начинаем находить общий язык. Ну, по крайней мере, она перестала называть меня самоуверенным придурком с раздутым эго — а это уже что‑то», — размышлял я, нарезая ингредиенты для сэндвичей. Руки слегка дрожали, но не от усталости — от странного, пьянящего ощущения, что эта ночь может стать началом чего‑то нового.

Вернувшись в гостиную с подносом, я увидел, что Лена уже вовсю осваивает игру — сосредоточенно хмурила брови и то и дело высовывала кончик языка от усердия. Я тихо поставил поднос на столик, сел рядом и стал наблюдать.

В этот момент мне показалось, что ночь вдруг перестала быть такой одинокой. В воздухе витало что‑то неуловимое, тёплое — будто между нами наконец рухнула невидимая стена, и теперь мы были просто двумя людьми, наслаждающимися тишиной и обществом друг друга.

...

Я проснулся от солнечного света, бившего прямо в глаза. Моргнул, потянулся — и тут же поморщился: спина отчаянно ныла. Неудивительно — уснул на диване. Медленно повернул голову, пытаясь собраться с мыслями, и вдруг замер.

В голове пронеслась вчерашняя ночь: Лена, NFS, кофе, сэндвичи… Но Лены рядом не было.

Я окинул взглядом гостиную: ни тарелок от сэндвичей, ни кружек от кофе на столе. Всё чисто, аккуратно, будто никто и не засиживался тут допоздна.

Сердце заколотилось быстрее. Я провёл рукой по лицу, пытаясь вспомнить: её тихий голос, сосредоточенное выражение, когда она осваивала игру, блеск глаз при разговоре…

«Блин, мне что, это всё приснилось?!» — мысль ударила словно током.

Всё казалось таким реальным!

ЛЕНА

Я допила кофе, твёрдо решив, что не выйду из своей комнаты до завтрашнего утра. Точка. Никаких случайных встреч, никаких двусмысленных разговоров. Только тишина, уединение — и никакой Артёма.

По дороге в свою временную обитель заглянула в библиотеку. Взгляд невольно скользил по корешкам, пока наконец не остановился на знакомом названии: «451 градус по Фаренгейту». Да, именно то, что нужно. Книга, способная утянуть в другой мир, отвлечь от навязчивых мыслей, заглушить тот необъяснимый гул в голове, который не проходил с самого утра.

Устроившись в кресле у окна, открыла первую страницу. Сначала внимание цеплялось за слова, потом за фразы, потом… потом я просто перестала замечать, как бегут строки. Усталость, напряжение, весь этот сумбур последних дней — всё слилось в мягкий, обволакивающий туман. Глаза сами собой закрылись.

Проснулась резко — от звука. Глухие басы били, словно кувалда по вискам, проникая сквозь стены, сквозь окна, сквозь саму тишину, которой я так жаждала. Потёрла лоб, пытаясь собраться с мыслями.

Вечеринка Артёма началась.

«Ладно, — твёрдо решила, глядя в темноту за окном. — Что бы ни происходило там, за этой дверью, я отсюда — ни ногой. А утром… утром с первыми петухами уеду к себе на квартиру. В свою жизнь. В свой мир».

За окном медленно опускалась ночь, а в доме всё громче звучала музыка.

Черт, я забыла предупредить Олега о вечеринке. Мысль пронзила внезапно, заставив напрячься. Я достала телефон, набрала его номер — без ответа. Попыталась дозвониться до Ани — тоже глухо. Пальцы нервно постукивали по экрану. «Ну и ладно, — с досадой подумала я. — Я пыталась, как могла».