Мы подъехали к парку аттракционов. Я посмотрела на Артёма. Он улыбнулся — широко, по‑детски радостно, и от этой улыбки у меня внутри что‑то сладко дрогнуло.

— Сто лет не каталась на аттракционах, — призналась я, чувствуя, как на лице сама собой появляется глуповатая, счастливая улыбка.

— Вот и отлично, — он выключил двигатель. — Сегодня наверстаем.

Мы вышли из машины, и меня тут же окутал калейдоскоп звуков: весёлая музыка, смех, крики восторга с американских горок, запах сахарной ваты и жареных орешков. Всё это будто вернуло меня в детство — в те редкие дни, когда мама могла выкроить время и привести меня сюда.

— С чего начнём? — Артём взял меня за руку, и его тёплые пальцы переплелись с моими.

Я оглядела разноцветные конструкции, мигающие огни, очереди у касс и почувствовала, как внутри растёт предвкушение.

— Может, с чего‑нибудь спокойного? — предложила я. — А потом уже на горки?

— Как скажешь. Но предупреждаю: я собираюсь кричать громче тебя.

Я рассмеялась:

— Мечтай.

Мы купили билеты и первым делом отправились на колесо обозрения. Кабинка медленно поднималась вверх, и с каждой секундой город открывался перед нами всё шире — крыши домов, зелёные пятна скверов, извивающиеся ленты дорог.

— Красиво, — прошептала я, прижимаясь к Артёму.

— Не так красиво, как ты, — он поцеловал меня в макушку.

Я закатила глаза, но сердце ёкнуло.

Когда мы спустились, адреналин уже пульсировал в крови. Следующей была «Центрифуга» — жутковатая штука, которая раскручивалась так, что казалось, тебя вот‑вот вышвырнет в космос.

— Ты уверена? — Артём с сомнением посмотрел на конструкцию.

— Абсолютно, — я схватила его за руку. — Вместе страшнее не будет.

И вот мы уже пристегнуты, механизм гудит, а потом — резкий рывок вверх, поворот на 360 градусов, и я кричу, смеюсь, цепляюсь за поручни, а Артём рядом хохочет во весь голос.

Когда всё закончилось, мы, шатаясь, вышли с площадки, оба красные, запыхавшиеся, но счастливые.

Артём обнял меня за плечи:

— Сегодня твой день. И мы сделаем его незабываемым.

— Куда дальше? — спросила я, оглядываясь по сторонам. Глаза разбегались: повсюду мигали огни, звучала весёлая музыка, где‑то вдалеке визжали от восторга посетители американских горок.

Артём прищурился, будто прикидывая что‑то в уме, а потом указал в сторону яркой вывески:

— Туда.

— «Дом ужасов»? — я скептически приподняла бровь. — Серьёзно?

— А что? Ты же храбрая. Или уже передумала? — в его голосе звучала игривая насмешка.

— Я‑то храбрая, — фыркнула я. — А вот ты…

— О, это мы ещё посмотрим, кто из нас первым закричит.

Мы подошли к входу — массивные двери с имитацией паутины и зловещими фигурами по бокам. У кассы стояла небольшая очередь, и пока мы ждали, я почувствовала, как по спине пробежал холодок предвкушения. Не страха — нет, скорее того приятного, щекочущего волнения, когда знаешь, что всё понарошку, но всё равно дух захватывает.

Когда мы вошли внутрь, сразу окунулись в полумрак. Тусклый красный свет, скрипучие звуки, то и дело раздававшиеся из‑за углов, и странные тени на стенах — атмосфера была на высоте.

Сначала я держалась молодцом: усмехалась при виде «оживших» манекенов, закатывала глаза на скрипящие двери, даже подшучивала над Артёмом, который то и дело вздрагивал от внезапных звуков.

Но потом…

Из‑за угла резко выскочил «зомби» — настолько реалистичный, что я невольно вскрикнула и вцепилась в руку Артёма.

Он расхохотался:

— Ну что, храбрая?

— Это нечестно! — я стукнула его кулаком в плечо. — Он подкрался незаметно!

— Всё по правилам, — он всё ещё смеялся, но тут же обнял меня за плечи. — Я рядом.

Дальше мы шли уже рука об руку. Я всё ещё вздрагивала от неожиданных скрипов и выпрыгивающих фигур, но теперь это было скорее весело, чем страшно. Каждый раз, когда я вскрикивала, Артём смеялся, а потом тут же успокаивал:

— Смотри, это всего лишь кукла. Видишь?

В конце, когда мы вышли на яркий свет, я глубоко вдохнула свежий воздух и рассмеялась:

— Знаешь, это было… круто.

— Согласен.

— Артём улыбнулся, глядя на меня. — Но, кажется, ты кричала громче меня.

— Только один раз! — запротестовала я.

— Один? Да ты половину пути держала меня за руку так, будто я твоя единственная надежда на спасение.

Я закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку:

— Ладно, может, я немного… впечатлилась. Но ты сам выбрал этот аттракцион!

— Зато теперь у нас есть что вспомнить. — Он обнял меня и поцеловал в макушку. — Ну что, куда дальше?

Я огляделась, и взгляд упал на яркую вывеску «Автодром».

— Там! — указала я. — Хочу порулить.

— Окей, — Артём рассмеялся. — Только не разбивай мою машину.

— Твою? — я приподняла бровь. — Сегодня я за рулём.

И мы снова смеялись, шли вперёд, а вокруг был этот волшебный мир аттракционов, где даже взрослые могли почувствовать себя детьми — счастливыми, безрассудными и бесконечно свободными.

После автодрома Артём предложил перекусить. Мы нашли небольшую уютную кафешку прямо у входа в парк — столики под полосатыми зонтиками, лёгкий ветерок разносит ароматы кофе и свежей выпечки.

— Что будешь? — спросил Артём, разглядывая меню.

— Наверное, сэндвич и лимонад, — я откинулась на стуле, чувствуя приятную усталость в ногах. — И, может, ту вафельку с мороженым, что там на витрине.

Артём улыбнулся:

— Берём всё.

Он сделал заказ, а я наблюдала, как он переговаривается с официантом, как солнце играет в его волосах, и внутри разливалось тёплое, почти невесомое чувство — будто я наконец‑то оказалась там, где должна быть.

Когда принесли еду, я с аппетитом откусила сэндвич.

— Ммм, вкуснотища! — промычала я, чуть не подавившись от удовольствия.

Артём рассмеялся:

— Ну ты и голодная.

— А ты нет? — я кивнула на его тарелку. — Смотри, как наворачиваешь.

Мы ели, болтали ни о чём — о детстве, о самых дурацких аттракционах, на которых катались, о том, как в школе боялись темноты, а теперь вот — «Дом ужасов» на раз‑два.

Я поймала себя на том, что постоянно улыбаюсь. Просто так. Без причины. Потому что хорошо. Потому что он рядом.

— Знаешь, это самый лучший день за последнее время, — тихо произнесла я.

Артём положил свою руку на мою, слегка сжал пальцы.

— Значит, будем делать такие дни чаще.

В его глазах было что‑то новое — не просто веселье, а какая‑то тихая, уверенная решимость. Будто он наконец понял, чего хочет, и не собирался это отпускать.

— Договорились, — я улыбнулась.

— А теперь допивай свой лимонад — и поедем в одно место, — Артём подмигнул, поднимаясь из‑за стола.

— О‑о‑о! Ещё сюрприз? — я тут же оживилась, подхватывая стакан. Последние капли лимонада показались необыкновенно сладкими — будто сами предвкушали неизвестность.

— Именно, — он улыбнулся той самой улыбкой, от которой у меня всегда теплело в груди.

Мы подошли к автомобилю. Артём завёл двигатель, включил негромкую музыку — знакомые мелодии мягко заполнили салон, разбавив вечернюю тишину. Я устроилась на сиденье, глядя, как за окном медленно сгущаются сумерки. День, насыщенный эмоциями и смехом, плавно перетекал в тёплый, задумчивый вечер.

Машина тронулась с места, и огни парка постепенно растворились в зеркале заднего вида. Улицы становились всё тише, фонари зажигались один за другим, отбрасывая на асфальт причудливые тени.

— Куда мы едем? — спросила я, поворачиваясь к Артёму. В его профиле, подсвеченном приглушённым светом приборной панели, читалась спокойная уверенность.

— Увидишь, — он улыбнулся, не отрывая взгляда от дороги. — Это ещё не конец.

Я откинулась на спинку кресла, чувствуя, как усталость смешивается с приятным предвкушением. Музыка, мерное шуршание колёс, тёплый воздух, врывавшийся в приоткрытое окно — всё это создавало удивительную атмосферу, будто мы оказались в собственном маленьком мире, отделённом от суеты.