Но герцог Мальборо не забыл о ней, и он не собирался оставлять без последствий то презрение, с которым Мейбелл отнеслась к его чувствам. По возвращении в Лондон он сразу вызвал к себе своего управляющего и поручил ему скупать все долговые обязательства молодой леди Уинтворт. Джон Черчилль прекрасно знал, что пафосные слова о стойкости перед лицом бедности большей частью остаются всего лишь словами, и вряд ли Мейбелл пойдет на то, чтобы оставить своих детей без крыши над головой и верных слуг без надежного крова. Ему стоит всего лишь подождать, пока в его руках не окажутся документы, дающие ему право претендовать на владение всем поместьем Уинтвортов, и тогда он будет диктовать гордячке условия, по которым будут развиваться их отношения.

После родов у Мейбелл стала крепнуть надежда на возвращение Альфреда. Ей казалось, ее интересное положение было немалой преградой, разделяющей ее и ее любимого графа Кэррингтона, и теперь, когда она освободилась от бремени и почти вернула себе свою прежнюю яркую красоту, будет легче вновь сблизиться с любимым. Сама она не могла поехать в столицу; дети и множество забот привязывали ее к поместью, но ей пришла в голову мысль обратиться за помощью к Джорджу Флетчеру. В своем ласковом письме к нему Мейбелл в трогательных выражениях попросила его поехать к Альфреду, разузнать все о его жизни, и заодно замолвить за нее словечко другу. Разумеется, молодая леди Уинтворт не догадывалась о том, что она выбрала себе самого худшего посредника между собой и Альфредом. Флетчер во время их вечерних посиделок с таким увлечением рассказывал о своей жене Эмилии, что она искренне считала, что чувство к ней самой у этого молодого человека явилось всего лишь мимолетным увлечением. Джордж ни разу не дал ей понять за последний год, какую сильную он испытывает к ней любовную страсть, и наивная девушка видела в его поступках только ярко выраженный альтруизм, который очень редко встречается в обычных людях.

Друг не дал ей повода сомневаться в его благородстве, он написал ей в ответ, что немедленно выезжает в Лондон по ее просьбе, так как его самого чрезвычайно интересует, что происходит с графом Кэррингтоном. Это была чистая правда, но в первую очередь Джорджа интересовало, как бы не допустить нового сближения Мейбелл с Альфредом Эшби. И перед тем, как ехать к своему другу-сопернику Джордж еще раз внимательно перечитал его письма, чтобы освежить в памяти подробности его частной жизни и наметить план своих действий.

В настоящее время граф Кэррингтон наслаждался заслуженным жизненным успехом, который пришел к нему после многолетних испытаний. Со свержением Якова Второго многовековая борьба английского Парламента и королей за власть закончилась полной и окончательной победой Парламента, чего он добивался как политик. Обе палаты признали Вильгельма Третьего королем Англии, Ирландии и Франции в рамках конституционной монархии. Жене Вильгельма Марии, дочери Якова Второго, был предложен сан монархини, разделяющей власть со своим мужем, и королевские указы должны быть подписаны ими обоими. Исполнительная власть, однако, всецело принадлежала Вильгельму Третьему, и он предоставил лорду Альфреду Эшби должность министра финансов. Новый король, славящийся своей осмотрительностью и дальновидностью, всецело доверял своему английскому другу, не сомневаясь в его честности, и граф Кэррингтон старался оправдать доверие короля Вильгельма безупречной службой. Злые языки при дворе говорили, что лорду Эшби легко быть честным, поскольку кроме высокой должности министра он был осыпан милостями новой власти в виде пожалованных ему поместий, конфискованных у якобитов. Но Альфред не обращал внимания на сплетников и благодаря своим организаторским способностям навел образцовый порядок в подвластном ему ведомстве в короткие сроки.

Вместе с этим граф Кэррингтон уделял много внимания своим домашним делам. Своих сыновей, Эда и Луи, он отправил учиться в Итонский колледж, чьим выпускником он был сам. Гувернера мальчиков месье Жермонта Альфред щедро вознаградил за многолетнюю службу, и в знак благодарности за преданность, проявленную французом в тяжелые для него годы, оставил его жить в своем доме. Пожилой гувернер охотно остался жить в доме графа, поскольку ему уже трудно было найти новое место по причине пожилого возраста. Кроме старого преподавателя графу Кэррнгтону не с кем было разделить свой холостяцкий обед, и он редко бывал дома, всецело отдавшись делам службы. Да и свободного времени у новоявленного министра было очень мало с учетом того, что его постоянно осаждали бесконечные просители. Светские друзья лорда Эшби, бывшие любовницы, мимолетные приятели, имени которых он даже не помнил — все они являлись в его приемную с какими-то просьбами, надеясь урвать от его удачи частицу материального благосостояния. Но Альфред Эшби был не тем человеком, который идет у кого-то на поводу, и все незваные визитеры получали от него достаточно вежливый, но жесткий отказ, после которого у них пропадало всякое желание обращаться к нему за помощью. Только один раз он удовлетворил обращенную к нему просьбу, когда к нему пришла леди Россвуд в сопровождении чрезвычайно красивого светловолосого юноши.

Лицо графа Кэррингтона осветилось нежной улыбкой при виде несколько полной сорокалетней леди, появившейся на пороге его приемной, и он радостно воскликнул, поднимаясь из-за своего письменного стола:

— Горация, какой приятный сюрприз! Почему ты не предупредила меня, что хочешь со мной встретиться, — я бы сам пришел к тебе, моя дорогая!

— Фред, ты стал такой важной особой, и вряд бы нашел время для визита ко мне, — смущенно проговорила маленькая полная женщина, растерянно оглядывая пышную приемную. Обстановка была подобрана согласно представлению о резиденции министра: книги в золотых переплетах, дорогая мебель, мраморный камин, стоящий на нем тонкий фарфор. — Признаюсь, я даже немало волновалась, отправляясь к тебе. Теперь твое окружение — герцоги и принцы, — какое тебе дело до провинциальной родственницы, явившейся незваной гостьей.

— Ну, это не так, кузина, хотя мы с тобою давно не виделись, но всегда находились с тобою в самых лучших отношениях, — запротестовал лорд Эшби, целуя руку своей двоюродной сестре, дочери сестры его матери. Он был искренне рад видеть леди Горацию; с ней у него были связаны приятные детские воспоминания, и она дружила с его покойной женой Сарой, что прибавляло сердечности их отношениям. Министр велел лакею принести чаю с пирожными для дорогой гостьи, и пригласил ее и ее юного спутника сесть в удобные кресла напротив него. Ободренные приветливостью важной особы, леди Россвуд и юноша сели, и тогда граф Кэррингтон с любопытством спросил:

— Могу ли я узнать имя этого молодого джентльмена, Горация?

— Ах да, это мой крестник, — заторопилась сказать Горация Россвуд, покраснев от смущения, что она совершила промах в соблюдении внешних приличий и не представила своего спутника влиятельному кузену. — Его зовут Чарльз Трентон. Фред, я тебе когда-то писала о нем.

— Припоминаю, — утвердительно кивнул головой лорд Эшби. — И какое дело вас привело ко мне?

— Видишь ли, Фред, Чарльз — младший сын в семье и не может рассчитывать на большое наследство, — начала объяснять леди Горация. — Его отец лорд Джон Трентон не склонен особенно заботиться о нем, и единственная надежда мальчика — это влиятельные покровители. Я очень люблю Чарльза, но мое покровительство немного стоит, поэтому я решилась обратиться к тебе, Альфред. В память о наших общих детских годах помоги моему крестнику! — взмолилась она.

— Хорошо, что я должен сделать для юного мистера Трентона? — спросил внимательно слушавший ее граф Кэррингтон.

— Предоставь ему достойную дворянина должность в столице, — попросила леди Россвуд. — Альфред, я знаю, у тебя многочисленные светские связи, так введи его в высшее общество. Совсем будет замечательно, если для Чарльза найдется богатая родовитая невеста.