Несколько дней Мейбелл молча терпела полное безразличие к себе своего возлюбленного. Однако все возрастающая тревога от настойчивых ухаживаний хозяина дома подтолкнули ее к решению начистоту поговорить с Альфредом, хотя сначала она не хотела нарушать его покой. Собравшись с духом, девушка направилась к кабинету графа Кэррингтона, воспользовавшись тем, что Джордж Флетчер отправился стрелять дичь. В конце концов она все еще считалась невестой лорда Эшби, и, хотя бы по этой причине могла рассчитывать на его участие и защиту.

Однако, по мере того как Мейбелл приближалась к покоям своего жениха, в ней все меньше оставалось смелости для откровенного разговора. К полуоткрытой двери она подходила уже на цыпочках, напряженно прислушиваясь к звукам, доносившимся из-за нее. Мейбелл остолбенела, когда ее слух уловил приглушенные рыдания ее жениха. Раньше она даже представить себе не могла, что этот необычайно сильный, словно выкованный из железа мужчина способен плакать. И тем не менее сейчас он сжимал в своих руках небольшой портрет Сары, и сквозь слезы говорил:

— Сара, друг мой, прости меня! О, если бы я мог хоть одну минуту увидеть тебя и говорить с тобою! Если бы я только знал, как повернутся события, в каких мучениях ты закончишь свою жизнь, то сделал бы все, чтобы обезопасить тебя. Теперь мне суждено всю свою жизнь влачить чувство вины перед тобою, словно цепь каторжника, и с нетерпением ждать, когда Господь призовет меня к себе, чтобы я смог увидеться с тобою… — граф Кэррингтон приподнялся над письменным столом, нетерпеливо отодвинул от себя мешающий ему стул, и страстно воскликнул, обращаясь к призраку покойной жены: — Ты, только ты можешь даровать мне прощение и желанное избавление от душевных мук. Так приди ко мне, Сара, приди хотя бы во сне, если не хочешь, чтобы я сошел с ума от тоски по тебе!

Мейбелл потрясло отчаяние в голосе любимого. Он еще никогда так взволнованно не говорил с женщиною, даже с нею, и девушка поняла, что сейчас совершенно неподходящий момент для того, чтобы обращаться к Альфреду Эшби с какой-либо просьбой. Сейчас она для него досадное напоминание об его неверности Саре, которое бы он хотел забыть.

И Мейбелл, стараясь ступать как можно тише, оправилась назад. Никогда ей еще не было так одиноко и тоскливо, и она ни в ком не могла найти поддержки. На глаза ей попалась пара старинных пистолетов, украшающих стену одной из комнат. Почти бессознательно девушка сняла один из пистолетов со стены и щелкнула для проверки затвором. Пистолет был заряжен серебряной пулей. Мейбелл не слишком хорошо умела обращаться с оружием, но с пистолетом в руках она почувствовала себя намного увереннее и поэтому предпочла забрать его с собой.

После полудня Джордж Флетчер заглянул в ее комнату с букетом нежных дамасских роз в руках. Разноцветные розы были прелестны, но Мейбелл не пленилась ими и вспомнила пословицу «Бойтесь данайцев, дары приносящих». Цветы, призванные еще больше отдалить ее от Альфреда Эшби вызывали у нее одну неприязнь, и она категорически отказалась взять их. Но Джорджа не смутила ее холодность, все козыри были в его руках. Граф Кэррингтон совершенно не интересовался своей невестой, а вот он, Джордж, мог предложить ей устойчивое положение и завидное будущее в здешних уэльских краях. Оба они находились в его доме, полностью от него зависели, и Джордж не сомневался — рано или поздно Мейбелл заскучает в обществе охладевшего к ней Альфреда Эшби и предпочтет принять его предложение. Женщины обычно слабы и непостоянны даже в собственных желаниях, и Джордж считал, что ему достаточно слегка подтолкнуть Мейбелл в желательном для него направлении, чтобы получить ее руку. Поэтому он принялся едко высмеивать графа Кэррингтона, допустившего, чтобы его невеста принялась скучать в одиночестве.

— Не понимаю, как вы терпите эту ситуацию, дорогая Мейбелл. А вы уверены, что он вообще собирается на вас жениться? — лукаво спросил под конец Джордж Флетчер.

— Лорд Эшби не говорил, что он расторгает свою помолвку со мной, значит для меня есть надежда на совместное будущее с ним, — взволнованно ответила девушка, не желая признавать правоту своего нежеланного поклонника.

— Да ладно, Мейбелл, лучше вам сразу признать, что вы сильно прогадали с кандидатурой на роль вашего мужа, — от души рассмеялся молодой Флетчер. — Альфред Эшби не тот человек, которым можно манипулировать: на него там где сядешь, там и слезешь. Честное слово, вам ничего другого не остается как согласиться стать моей женой. Только в этом случае ваша репутация окажется спасенной в глазах света. Вдобавок, вы получите преданного и заботливого мужа.

С этими словами Флетчер попытался было обнять Мейбелл, но она сумела увернуться и отбежать как можно дальше от него к глубокому креслу, который был сейчас ее единственной защитой. На кресле под сафьяновой подушкой был спрятан принесенный пистолет. Мейбелл схватила его и навела дуло на молодого хозяина Филдхилла, предупреждая его приближение к ней.

— Джордж, если вы не избавите меня от своих приставаний и не покинете сию же минуту моей комнаты, я вас убью! — дрожащим голосом произнесла она, в отчаянии спрашивая саму себя неужели ей придется стрелять в человека, которого она продолжала любить как своего друга. Но Мейбелл не могла допустить, чтобы еще какая-то преграда встала между нею и ее любимым Альфредом, и так слишком много недоразумений разделяли их.

Джордж Флетчер опешил не столько от пистолета, направленного на него его любимой девушкой, сколько от ее твердой решимости выполнить свою угрозу.

— Мейбелл, неужели я внушаю вам такое сильное отвращение, что вы готовы стать убийцей, лишь бы не стать моей любимой обожаемой женщиной? — с отчаянием спросил он

— Да нет же, Джордж, вы же знаете истинную причину, в знак отрицания покачала головой Мейбелл. — Я люблю, действительно всем сердцем люблю лорда Эшби, и сделаю все возможное и невозможное для того, чтобы соединить свою судьбу с ним!

— Не нужны вы графу Кэррингтону, неужели это вам нужно доказывать? — с досадой сказал молодой человек. — Тогда как я, Мейбелл, ради вас готов на все!

— В таком случае сдержите ваше слово и женитесь на Эмилии Остен, — поймала его на слове девушка. — Вот тогда я поверю в искренность ваших слов.

— Вы требуете от меня невозможного! Да, я искренне люблю Эмилию, но с тех пор как я познакомился с вами, то убедился — к своей невесте я испытываю скорее братские чувства, чем любовь жениха. Вы, Мейбелл — первая в моем сердце! — пылко воскликнул Флетчер и снова порывисто шагнул к царице своих грез.

Мейбелл была снова вынуждена наставить на него пистолет.

— Джордж, я буду защищаться изо всех сил, меня вы не получите! — крикнула она.

Молодой человек резко остановился. Теперь в голосе девушки к решимости примешивалась изрядная доля ненависти к насильнику, и это подействовало на него отрезвляюще.

— Хорошо, леди Уинтворт, я вас услышал, и даю вам слово, что больше вас не побеспокою, — угрюмо отозвался он. — Отдайте мне пистолет. Он неисправен и целенаправленно выстрелить из него нельзя, но пораниться им можно.

С этими словами Джордж решительно выхватил пистолет из дрожащей руки Мейбелл, растерявшейся от сообщения об негодности оружия. Получается, что от пистолета ей не было никакой защиты от Флетчера во время их решительного объяснения. Теперь ее могло спасти только его великодушие.

Но Джордж повел себя так, словно действительно намеревался выполнить свое слово чести. Он коротко поклонился ей на прощание, в тот же день собрал свои вещи, и на следующее утро покинул Филдхилл, сославшись на неотложные дела.

Отъезд Джорджа Флетчера принес Мейбелл немалое облегчение, хотя она испытывала неловкость при мысли, что фактически выжила его из его собственного дома. Этого молодого человека обожали его слуги, тогда как она и граф Кэррингтон были для них совершенными чужаками. Тем не менее, обслуга относилась к ним с неизменным почтением; Джордж дал им строгие указания исполнять все пожелания своих гостей. Поскольку погруженный в глубокую скорбь Альфред Эшби мало интересовался происходящим вокруг, Мейбелл стала полновластной хозяйкой в доме. И она решила тщательно обследовать здание, чтобы понять какие помещения больше всего окажутся подходящими для детей, которых она хотела вызвать письмом в Филдхилл, и сопровождающих их слуг.