Джордж Флетчер разложил перед Мейбелл на ореховом столе большую карту южных побережий Англии, и показал ей, каким маршрутом они будут следовать.

— Пожалуй, вы придумали самый подходящий для нас план, Джордж, — обрадованно проговорила Мейбелл. — Но меня тревожит, как себя чувствует Альфред? Сможет ли он перенести побег и нелегкое путешествие в Уэльс? Весь вопрос упирается в безопасность лорда Эшби!

— Не беспокойтесь, дорогая леди! Силы уже возвращаются к графу Кэррингтону, — уверено произнес молодой Флетчер. — Я даже думаю, что уже нет необходимости в лекарстве, которое я ему даю, достаточно просто ограничиться усиленным питанием. Через три дня он полностью придет в норму, в противном случае моя уэлльская бабушка зря тратила на меня время, обучая своему знахарскому искусству.

— Джордж, вы меня осчастливили! — от избытка чувств девушка даже расплакалась. — Вас, видно, послал мне и Альфреду сам Бог! Надеюсь, я когда-нибудь смогу достойно отблагодарить вас за все добро, которое вы для нас сделали.

— Об этом не стоить говорить, миледи, — скромно сказал Джордж Флетчер. — Я тоже обязан жизнью графу Кэррингтону, а долг платежом красен!

— Но как я опасаюсь того, что вы с ним, как безрассудные мальчики, снова ввяжетесь в политическую борьбу против короля Якова, — лицо Мейбелл омрачилось. — Альфред мне столько наговорил в последнюю встречу об мести королю, что я испытываю немалое беспокойство, представляя себе на этот раз очень хорошо, во что вы ввязываетесь.

— Леди Мейбелл, то, что мы противники короля Якова Второго вовсе не означает, что мы будем действовать безрассудно и опрометчиво, — отрицательно покачал головой молодой офицер. — Да, мы ошиблись в прошлый раз, сделав ставку на герцога Монмута, который ничем не мог похвастаться, кроме своих амбиций. Но теперь граф Кэррингтон и я являемся сторонниками Вильгельма Оранского, а его высочество очень умный и дальновидный политик, который не склонен действовать, очертя голову. Возможно пройдут годы, прежде чем мы снова посадим на английский трон короля-протестанта, но главное в наших действиях, — это добиться поставленной цели, а не идти на поводу у своих эмоций.

— Спасибо, Джордж, вы меня успокоили, — искренне сказала девушка, глядя на своего собеседника блестящими от благодарности глазами.

— А как ваши успехи? — поинтересовался Джордж Флетчер у девушки. Услышав к какому соглашению она пришла с герцогом Мальборо, он присвистнул и заметил:

— Умеете же вы выбирать себе врагов, леди Мейбелл! Казалось бы, одного короля Якова достаточно, чтобы осложнить вашу жизнь, но обида герцога Мальборо будет вам стоить уже мести двух могущественных мужчин. И после этого вы еще думаете о нас, как об безрассудных мальчишках, выступающих против короля.

— Джордж, я ничего плохого не сделала ни королю Якову, ни герцогу Мальборо! Им совершенно не за что мстить мне, — запротестовала девушка, которая совершенно не могла представить себе, что кто-то затаит недобрые чувства против нее.

— Как сказать! Если вы завлекли бы меня своим кокетством в любовные сети, а после отказались явиться на свидание, я был бы самое меньшее не на шутку разозлен этим обстоятельством, — невольно улыбнулся молодой Флетчер. — Вы явно никогда не испытывали серьезного разочарования в любви, дорогая леди.

— Джордж, мужчины могут думать о чем-либо другом, кроме любовных утех? — с досадой спросила Мейбелл, вовсе не желавшая, чтобы переживания короля и герцога Мальборо стали для нее очередной проблемой.

— Мы, мужчины, можем думать о многих отвлеченных вещах, но только не в вашем присутствии, — на полном серьезе сказал ей Джордж. — Ваше очарование настолько велико, что придется вам, Мейбелл, нести этот крест — восхищение мужчин — до самой старости. Впрочем, сомневаюсь, что даже старость повредит вашему обаянию, поэтому придется вам терпеть назойливых мужчин всю жизнь! — оптимистично закончил он.

— Ладно, подумаю об своих поклонниках потом, — сонно пробормотала Мейбелл и сладко зевнула: — Джордж, вы не возражаете, если я подремаю полчасика на вашем диване? Из-за его величества я мало спала прошлой ночью, и просто не выдержу, если немного не посплю.

— Разумеется, Мейбелл, — поспешно отозвался молодой Флетчер, и положил ей на диван подушку побольше. Внутри у него все пело от предвкушения того удовольствия, которое он получит от созерцания спящей девушки.

Мейбелл, пользуясь разрешением, с готовностью улеглась на диван, и уснула сразу же, как только ее голова коснулась подушки. Ее сон был чист и глубок, он освобождал ее от переживаний последних дней, и на губах девушки появилась мягкая улыбка. Джордж Флетчер как зачарованный смотрел на нее; ее вид пробуждал в нем мечты, уводящие его в прекрасный мир фантазий, где было возможно счастье для его любящего сердца. Но вместе с тем невольная тревога за Мейбелл Уинтворт усиливалась в нем с каждой минутой. Она выглядела такой хрупкой и беззащитной в своем доверчивом сне, что Джордж Флетчер снова поклялся самому себе сделать все возможное для удачного побега Мейбелл и графа Кэррингтона.

Когда прошли уговоренные полчаса, молодой офицер нехотя разбудил любимую девушку, которая тут же должна была с ним распрощаться. Но Мейбелл, увы, легкомысленно не думала об переживаниях своего верного друга. Отдохнувшая и посвежевшая, она снова была готова отправиться навстречу судьбе, спорить с этим жестоким миром за свое счастье любить и быть любимой.

Долгожданный бал-маскарад состоялся в начале октября. Первые осенние ветры начали сотрясать ветви деревьев и колыхать траву, щедро усеивая ее пожелтевшими листьями дубов и каштанов, но сады Хэмптон-корта еще хранили прощальное тепло ушедшего лета, обещая участникам маскарада приятное времяпрепровождение на открытом воздухе.

Поначалу Мейбелл хотела пошить себе костюм Рождественского Ангела с большими крыльями и поручить Летти изобразить ее любопытным взорам придворных. Но подумав, она отказалась от этой идеи. В отличие от нее, бедная Летти не отличалась находчивостью и сообразительностью, могла растеряться в неожиданной ситуации и выдать их всех. Поэтому Мейбелл только делала вид, что шьет себе платье к маскараду, и часто совещалась то с одной своей портнихой, то с другой. Ее ловкость помогла ей сбить с толку самых бдительных соглядатаев короля, и они совершенно были уверены в том, что эта обворожительная девушка желает одного — поскорее очутиться на самом большом танцевальном вечере сезона, и там повеселиться от души.

Накануне бала карлик Джеф рыл носом землю, пытаясь выведать у камеристок и портних Мейбелл в каком маскарадном костюме она будет на балу. В своей неуемной жажде скомпрометировать ее, он предлагал солидные деньги, если они раскроют ему секрет ненавистной девушки. Но по понятной причине портнихи не могли раскрыть тайны, которой они не знали. Шут не верил их отговоркам и грозил им страшной карой от короля, если они не удовлетворят его любопытство. Не на шутку испуганные женщины рыдали, но продолжали твердить, что им неизвестно кем нарядится герцогиня Дарлингтонская, отправляясь на маскарад.

Удостоверившись в провале ушлого карлика, обычно с блеском исполнявшего для него все щекотливые поручения, король Яков решил сам узнать у Мейбелл по какому платью он сможет узнать ее в маскарадной толпе. Он пошел к своей фаворитке, когда она одевалась в новое платье из серебристой парчи к приему датского посла, но добился не большего успеха, чем его шут. Герцогиня Дарлингтонская наотрез отказалась открыть своему королю тайну своего маскарада.

— Ваше величество, пусть ваше сердце подскажет вам как меня найти среди ряженых, — игриво заявила она ему, нежно при этом улыбаясь. Ей хорошо было известно, что ее венценосный покровитель не может устоять против ее ласковых слов и заразительного смеха, и потому могла смело с ним спорить.

— Девочка моя, да стар я уже стал для таких игр в прятки, — заохал пожилой король, все еще надеясь на то, что юная кокетка сжалится над ним и раскроет свой секрет. При этом он с удовольствием следил за тем, как искусные руки служанок делают его красавицу Мейбелл еще красивее.