— Кузина, я не являюсь сводней, поэтому невесту твоему крестнику гарантировать не могу, — поморщился граф Кэррингтон. — Но что касается хорошего места службы, то это в моих возможностях. Что вы умеете делать, молодой человек? — спросил он у Чарльза, окидывая взглядом его высокую, ладно скроенную фигуру. Пожалуй, из этого парня вышел бы отличный офицер.

— У Чарльза очень красивый почерк, — торопливо ответила за юного Трентона его крестная мать.

— Тогда на первых порах я сделаю его своим вторым секретарем, а там посмотрим куда дальше продвигать твоего протеже, — решил лорд Эшби, и леди Россвуд рассыпалась в благодарностях перед ним. Альфред прервал ее восторженное словоизлияние добродушным поддразниванием: — Но если ты, Горация, не примешь моего приглашения на обед, то я не буду покровительствовать Чарльзу.

Конечно, леди Россвуд согласилась отобедать со своим кузеном. Юный Чарльз отправился искать себе столичную квартиру, а его добрая покровительница осталась поговорить по душам со своим двоюродным братом. Она осторожно начала выспрашивать у него подробности его личной жизни, зная, что на эту тему он говорит крайне неохотно. Но с кузиной Альфред бывал иногда удивительно откровенным, она внушала ему безграничное доверие. Леди Горацию интересовало в первую очередь войдет ли в поместье Гринхиллс новая хозяйка, и Альфред без стеснения начал делиться с ней своими переживаниями; слишком долго он держал их в себе, и иногда даже самый замкнутый человек чувствует настоятельную потребность выговориться.

— Да, Горация, я думал о повторной женитьбе. Король Вильгельм намекал мне на то, что если я стал респектабельным господином, то должен вести соответствующий образ жизни. Мальчикам нужна материнская опека, и моему дому хорошая хозяйка, — озабоченно проговорил он, хмуря свои брови. — Но, к моему величайшему сожалению, я так и не смог определиться с выбором подходящей кандидатуры.

— Ох, Фред, ты говоришь так, словно речь идет не о твоей женитьбе, а о торговой сделке, — с сожалением проговорила его добросердечная двоюродная сестра, искренне желающая ему счастья.

— А что такое брак, если не торговая сделка⁈ — ответил граф Кэррингтон, пожимая плечами. — Не скрою, довольно долгое время я лелеял желание жениться по любви на леди Мейбелл Уинтворт. Но мои иллюзии были развеяны самым жестоким образом, и я в очередной раз убедился, что все утверждения о вечной любви — это мираж, рассеивающийся при одном прикосновении с действительностью.

— Я слышала о Мейбелл Уинтворт. Судя по тому, что о ней рассказывают — она девушка легкомысленная и непостоянная. Я рада, что ты с нею расстался, — сочувственно произнесла леди Горация. — Тебе, Альфред, нужна такая жена как наша дорогая Сара, упокой господи ее светлую душу. Поэтому не ищи ни богатства, ни красоты, а сделай выбор в пользу верного сердца и истинного благородства.

— Второй такой любящей и преданной жены, как Сара, мне не найти, к сожалению, слишком поздно я это понял и оценил ее, — мрачно ответил ей кузен.

— Ничего, Альфред, ты очень хороший человек и достойный дворянин, и у тебя обязательно, в конце концов, все наладится, — ласково сказала ему леди Россвуд и встала со стула. — Ну, я пошла, а то мой дорогой супруг начнет волноваться, почему меня долго нет.

— Передай сэру Томасу мои наилучшие пожелания. О Чарльзе не беспокойся, я позабочусь о нем, — тепло произнес граф Кэррингтон, поднимаясь в свою очередь и прощаясь с любимой кузиной. На душе у него словно посветлело от разговора с этой доброй женщиной, и Альфред снова стал надеяться, что ему еще встретится достойная леди, которую он охотно поведет к брачному алтарю.

Он был завидным женихом, и на брачном рынке на него была объявлена негласная охота. Каждому аристократу льстила мысль породниться с холостым королевским министром, и матери всех незамужних девиц, чей возраст насчитывал пятнадцать и больше лет, оказывали ему усиленное внимание, надеясь, что именно их дочурка станет счастливой избранницей графа Кэррингтона. Альфред Эшби не возражал против сближения с подходящими кандидатурами в его супруги, зная, что рано или поздно ему снова придется надеть на шею священное ярмо Гименея. Но всякий раз подобная попытка терпела фиаско; при ближайшем рассмотрении кандидатка не выдерживала никакого сравнения с Мейбелл Уинтворт в его глазах. Однако, когда король Вильгельм намекнул ему на возможность породниться с герцогом Девонширским, лорд Эшби заколебался — подобное родство окончательно закрепляло за ним место в рядах высшей аристократии страны.

— Дочь герцога Девонширского, хотя не блещет красотой, но отличается благонравием, скромностью и рассудительностью, — добавил Вильгельм Третий, сам заинтересованный в росте влияния своего друга-министра. — Именно такая жена нужна мужчине, Альфред, которая знает свое место и не станет докучать ему своими капризами. К тому же, богатое приданое говорит само за себя.

Граф Кэррингтон согласился с доводами короля, и принялся всерьез обдумывать возможность своего брака с достопочтенной леди Энн. Ему захотелось предстать в глазах света достойным своей родовитой избранницы, и с этой целью он обратился к служителям Геральдической палаты, чтобы они подробно проследили его родословную по древним книгам метрическим записей и заодно доказали его прямое происхождение от королей из династии Плантагенетов, о котором говорила семейная легенда рода Эшби. Историей знатных семейств Западной Англии занимался герольд Руж Дрэгон по имени Джозеф Мэллард, и Альфред свел с ним близкое знакомство. Сэр Мэллард рьяно взялся за дело и уже через несколько дней он разыскал старинные записи, которые говорили о том, что основатель рода Эшби — лорд Бернард был внебрачным сыном короля Эдуарда Четвертого.

Довольный результатами геральдических изысканий граф Кэррингтон отправился на улицу Куин-стрит, где располагалась Геральдическая палата. Привратник провел его по облицованному дубовыми панелями и украшенному пестрыми знаменами залу, в конце которого была лестница, ведущая к кабинету герольда, имеющего звание Руж Дрэгона. Сэр Джозеф Мэллард, невысокий, плотного сложения мужчина, уже ждал его с приготовленным свитком, на котором им самим было собственноручно нарисовано родословное дерево графа Кэррингтона. В предвкушении щедрой награды он радостно улыбался — за один день поисков в архивах ему платили полновесную золотую гинею, а составление родословного древа стоило ровно сто фунтов.

Альфред остановился как вкопанный, заметив рядом с герольдом прелестную шестнадцатилетнюю девушку в костюме для верховой езды. Ее густые, вьющиеся темные волосы аккуратно падали на маленькие изящные плечи, у нее были огромные голубые глаза, небольшое пикантное личико с выступающими скулами и дерзко вздернутый носик. Фигура была округлой, даже несколько пухловатой, грудь на удивление хорошо развита для ее юного возраста. Но не красота незнакомки поразила лорда Эшби, его поразило ее несомненное сходство с Мейбелл, по которой он продолжал тайно тосковать ночами. Девушка, заметив его пристальный взгляд, скромно потупила свои глаза, а сэр Джозеф торжественно провозгласил:

— Милорд, позвольте представить вам мою старшую дочь Пэнси. Она много слышала о вас, и я не мог устоять перед ее просьбой познакомить ее с самым прославленным военачальником его величества Вильгельма Третьего, да хранит его бог!

— Папенька рассказывал, как вы самоотверженно отстаивали дело короля Вильгельма. Вы — настоящий герой, милорд, — восторженно произнесла девушка. Она подняла свои глаза и с обожанием посмотрела на лорда Эшби.

— Я рад, что удостоился вашего внимания, мисс Мэллард, — приосанился польщенный граф Кэррингтон.

— Могу ли я просить вас рассказать мне подобности ваших приключений? — томно спросила дочь герольда. Она застенчиво улыбнулась своему вельможному собеседнику, но ее глаза потемнели скрытым призывом, соблазняя его.

— Охотно побеседую с вами, юная леди, — с готовностью произнес Альфред, более не вспоминая о своей родословной. — Если ваш отец позволит, то я буду сопровождать вас на конной прогулке. Там мы поговорим.