Зрители же очень чутко уловили мою растерянность, и двор стал на глазах пустеть.
Самые любопытные и упрямые, в основном молодёжь, ещё задержались, и я, понимая, что показ испорчен, вынесла метлу. Публика оживилась. Кое-кто из тех, кто уже топтался у калитки, даже развернулся и снова приблизился к лавке. Только вот работать под дождем метла не пожелала: обругала меня особо заковыристо и юркнула обратно в помещение, где ничего ниоткуда не капает. Ещё и прутом по щиколотке хлестнула, не особо больно, но жуть как обидно.
Тем временем тяжелые капли забарабанили набатом по крыше, по столам с угощением… Теперь даже самые стойкие поспешили убежать.
Со мной остались только мастер Гастор с семейством и Мартина. Девочек под присмотром Индри я пропустила в лавку, а сама с Мартиной и Гастором осталась под навесом на крыльце. Не знаю, на что я надеялась.
Дождь превратился в ливень, ещё и молния сверкнула, раздался раскатистый громовой гул, обещавший, что дальше буде только хуже, нас ждёт разгул стихии.
– Вот, – выдохнула Мартина, вручая мне спасенную от дождя музыкальную шкатулку.
– Тут это, убрать надо скорее, – почесал в затылке мастер, глядя на пирожные и лимонад, которые бессовестно размывала льющаяся потоками вода.
– Их не спасти. Только мокнуть зря, – отмахнулась я.
Пирожные на столах не просто поплыли, струи воды разбили их, превращая в грязные кляксы. Стаканчики давно смыло-сдуло, и теперь они валялись по земле.
Я поспешила отвернуться.
– Интересно, надолго дождь? – вздохнула я.
– Затянется, у нас тут временами так и бывает. Если тучи соберутся, сначала поморосят, а потом гроза грохнет, то это до утра.
– У-у-у. Останетесь? – предложила я.
Наверное, лавка не откажет, снабдит нас ужином и спальниками.
– Зонтов и правда нет, волшебных? – огорченно уточнила Мартина. – Мне бы домой, учиться надо. Некоторые заклинания в дождливую погоду лучше всего получаются.
Шкаф не поскупился, выдал, правда не зонтики, а настоящие плащи-дождевики, в которых никакой ливень не страшен.
Мартина только помахала на прощание и бодро ускакала, скрывшись за пеленой дождя.
С мастером и Индри я попрощалась обстоятельно и даже постояла на крыльце, дожидаясь, когда они выйдут за калитку.
Стоило им всем уйти, улыбка сползла с моего лица.
Я вернулась в лавку и с шумом захлопнула дверь. Лучше бы я торговала зонтиками!
Нацепила не себя тапочки, зашла за прилавок и разрыдалась, уронив голову на руки. Ремонт, презентация, приглашения – все было зря, все бесполезно. Может, права была моя предшественница, когда забила на торговлю и занялась магией. Кажется, это единственный способ отсюда выбраться…
Однако долго рыдать в одиночестве – глупое занятие. Слезы быстро заканчиваются, а утешать никто не спешит. Можно, конечно, уйти в свою комнату, снять тапочки и поговорить с ними. Но что-то мне подсказывало: ничего хорошего я не услышу. Вряд ли они решат поддержать меня в этот печальный час. Скорее начнут тарахтеть: «Мы же говорили, глупость эта твоя презентация». И ведь не поспоришь, действительно, говорили. И все же мне нужен был хоть какой-то совет или подсказка. Хоть к гадалке беги, если они тут, конечно, есть.
Хотя… зачем мне гадалка? У меня целый пакет печенек с предсказаниями. Правда, оно бракованное, и каждое третье врет, но все же два шанса из трех – это уже немало.
Я слезла со своего стула, развернула пакет, наугад вытащила печеньку. Разломала ее, достала скрученный трубочкой листочек, развернула его и прочитала:
Поможет тот, от кого не ожидаешь,
Но кого в своем сердце содержаешь
Я рассмеялась вслух. В тишине лавки мой смех прозвучал немного жутковато.
Мало того, что печенье бракованное, так еще и безграмотное. В том, что мне досталось то самое ложное предсказание, одно из трех, сомнения не вызывало. Никого я в сердце не «содержаю», а значит, помочь мне особенно и некому.
Я зашла в комнату. Там все еще было холодно. Уже не как в холодильнике, но долго торчать тут не хотелось. Развернула скатерть, попросив у нее горячего чая, желательно с лимоном. Но получила кое-что получше: здоровенную кружку имбирного отвара с лимоном и медом. Что ж, с таким волшебным зельем у меня есть шансы не слечь с простудой.
Подхватив чашку, я быстренько убралась из комнаты, уселась за прилавком, где было куда теплее, и стала медленно потягивать горячий, ароматный напиток.
На улице всё ещё громыхало, но гром казался далеким, до меня докатывался лишь ворчливый рокот, будто море ворочало прибрежные валуны. Я быстро отвернулась от окна – не хотелось смотреть на косые струи, которые прямо сейчас методичностью профессионального менеджера по клинингу смывали все мои мечты и надежды.
А ведь когда-то я любила дождливую погоду! Что же, теперь одной любовью стало меньше.
Мысли мои крутились по кругу: ничего у меня не получается, и скорее всего, не получится. В этом чужом, незнакомом мире, всё против меня. У меня тут нет никаких шансов.
Вдруг дверь отворилась. Я напряглась. Уж кого-кого, а ночных гостей я не ожидала, тем более в такую погоду, когда хороший хозяин собаку не выгонит.
Визитёр откинул промокший капюшон и оказался моим инспектором. Я невольно отметила, что плащ у него самый обыкновенный, немагический, вон на камзоле, куда дождевая влага смогла добраться, тёмные пятна, хоть и на чёрном фоне, всё равно видны. Волосы у инспектора мокрые, с отяжелевших прядей срывались капли, и все это каким-то невообразимым образом делало его еще красивее.
– Что-то случилось? – напряглась я.
До сих пор он ни разу не являлся так поздно, хотя случалось, надо сказать, много всякого. Что же на этот раз? Впрочем, настоящего беспокойства я не испытывала, слишком уж устала беспокоиться.
– Ничего не случилось. Просто зашел спросить, как вы. Успели до дождя или…
– Или, – хмуро сказала я. – Все разбежались, все закончилось. У меня опять ничего не получилось.
И вдруг меня осенило. Я подняла на инспектора умоляющий взгляд.
– Фиора ведь вам передала бумаги и все, что нужно для ритуала. Получается, вы теперь знаете, как вернуть меня домой. И все для этого есть…
Он попытался что-то сказать, но я его остановила:
– Да-да, конечно, сначала нужно спасти девушку, Марианну. Но потом же можно отправить домой и меня?
Я замерла с нетерпением и трепетом ожидая ответа.
Какое-то время инспектор молчал, потом спросил непривычно тихо:
– А вы хотите… отправиться?
– Ну разумеется! – воскликнула я.
Я же об этом мечтаю с самого первого дня в этой чертовой лавке! Неужели он согласится? Неужели это возможно?
– Понятно… – так же тихо проговорил он.
Затем подошел к прилавку и задал вопрос, которого я совсем не ожидала:
– Что тут у вас самое дорогое?
До меня не сразу дошел смысл его слов. А когда дошел, все равно не смогла поверить услышанному.
– Вы хотите что-то здесь купить?
– Именно, – сухо ответил он.
Я пробежалась взглядом по полкам. Ничего дорогого тут не было. Боюсь, благородный порыв инспектора ничем мне не поможет. Даже если он сметет содержимое со всех полок, включая эту, с бракованной магией, вряд ли этого будет достаточно, чтобы обрести долгожданную свободу. И вдруг я вспомнила: кольцо! То самое, что не показывало мне своей цены, потому как не было покупателя. Может инспектор знает, кому его можно предложить? Я достала кольцо из шкафчика, покрутила в руках и впервые за все это время почувствовала его цену. Пятьсот золотых монет. Ну ничего себе, какую вещицу мне подкинул сундук!
– Боюсь, это слишком дорого, – проговорила я растерянно.
– Это не вам решать, – сухо ответил инспектор. – Показывайте, то там у вас.
Я вернулась к прилавку и протянула ему кольцо. Инспектор переменился в лице и пробормотал:
