— Файязи? — удивленно спросил я. — Она получит все владения Хаза?

Вашта мрачно пожала плечами.

— Она передала нам все сообщения, которые прислали ей старейшины, доказывающие их вину. А земли Хаза бесценны. Кто-то должен ими управлять. С таким же успехом это мог бы быть кто-то, кто принадлежит нам. Время покажет, как все сложится. Само собой разумеется, что наша победа у пролома теперь превратилась в гораздо более затяжное дело. Жаль, что мы так и не узнали, кто украл настоящее лекарство от яблонетравы. Имея это в качестве доказательства, мы могли бы быстрее уничтожить наших врагов. Мы будем искать его, но я не настроена оптимистично.

— Тем не менее, из Святилища императора приходят слухи, — сказал Ухад. — Есть признаки того, что он отменит некоторые благословения и привилегии, дарованные Хаза, а также, возможно, и всем джентри.

Я взглянул на Ану. Я заметил, что она еще ничего не сказала, но сидела, согнувшись в кресле, опустив голову, с непроницаемым выражением лица.

— Институт патронажа будет непросто уничтожить, — сказала Вашта, — но, мне кажется, мы это сделаем. Среди нас может быть еще много таких офицеров, как Блас. Как мне сказали, в знак преданности императора в скором времени в кантон прибудет консулат Юдекса. Это первый раз, когда такое существо благословляет кантон почти за полвека. Он пока не отдавал никаких приказов, но есть предположение, что он намерен выяснить, насколько глубоко Хаза внедрились в иялеты.

Я не смог скрыть своего удивления. В Империи консулаты сродни богам: как сказала мне Файязи, они никогда не старели и продолжали расти, пока многие из них не достигали размеров гигантов, хотя из-за своих размеров они не могли передвигаться. Некоторым из них были сотни лет. Мысль о том, что кто-то из них может быть рядом, ошеломила меня.

— Вы совершили великие дела для Империи, Кол, — сказала Вашта. — Поэтому я объявляю, что ваше ученичество окончено. Теперь вы можете официально считать себя помощником расследователя. Вы можете с гордостью носить свой клинок и геральдов, и ваше распределение будет соответствующим образом изменено. Поздравляю.

Грандиозность всего этого была почти невыносимой. Я не знал, как реагировать, и ограничился поклоном.

— Спасибо, мэм.

Вашта вздохнула.

— Да. Хотя я не уверена, когда вы сможете вернуться к себе домой, сигнум, учитывая, что ваша иммунис считает, что где-то поблизости все еще есть какой-то третий отравитель. Если вы не передумали на этот счет, Долабра?

— Нет, мэм, — ответила Ана.

— И я не думаю, что во время всего этого хаоса вы получили какие-либо откровения, которые могли бы помочь нам успокоиться.

— Ну... — Ана усмехнулась. — Не во время. А, скорее, чуть раньше, мэм.

Последовало замешательство.

— Что вы имеете в виду? — спросила Вашта.

— Я узнала истинную личность отравителя яблонетравой после убийства Нусис, — мягко сказала Ана. — Я знаю, кто на самом деле был тем, кто спланировал все ужасы последних недель.

— Вы... вы же не хотите сказать, что это не Джолгалган? — спросила Вашта.

— О, Джолгалган была виновна как грех, нет никаких сомнений, но она действовала не в одиночку, — сказала Ана. — Это было очевидно с самого начала. Начнем с того, что она обладала информацией о передвижениях коммандера Бласа, которая намного превосходила все, что должна была иметь капитан апотов. И, наконец, существует проблема с черно-желтыми грибами. О которой я уже рассказывала вам, мэм.

— Да... — сказала Вашта. — Вы сказали мне, что, по-вашему, на приеме у Хаза был еще один человек — кто-то, кто бросил грибы в огонь, отвлекая внимание.

— Верно, — согласилась Ана. — В течение некоторого времени я подозревала, что здесь замешан кто-то третий. Но по мере продолжения расследования я начала понимать, что этот третий человек обладал поразительным знанием информации, полученной в иялетах. Затем на мою жизнь было совершено покушение в моих собственных комнатах, и я поняла, что третьим человеком должен был быть кто-то из Трифекты. Старший офицер иялета.

— Это правда? — в ужасе спросила Вашта. — Вы действительно думаете, что у нас есть такой заговорщик?

— Да, — сказала Ана. — И я думаю, что он сидит прямо рядом со мной. — Она повернулась к Ухаду. — Потому что это был ты, так, Туви Ухад? Это был ты с самого начала.

МЫ С ВАШТОЙ повернулись и уставились на иммуниса Ухада, который больше не сиял. Вместо этого он смотрел прямо перед собой с удивительно замкнутым, безмятежным выражением лица.

Он прочистил горло и сказал:

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, Ана.

— Не скромничай, — сказала Ана. — Я знала об этом с момента смерти Нусис. Ее сейф, как ты знаешь, чрезвычайно сложно открыть. Однако Дин чуть не узнал этот секрет в тот день, когда она делала ему прививки...

Я почувствовал, как мое сердце холодеет в груди.

— Я сказал ей, что не должен смотреть, — тихо сказала я. — Потому что запечатлитель мог запомнить, как его открыть.

— Да, — сказала Ана. — Только запечатлитель мог запомнить, как обращаться с ее сейфом. И ты сам говорил мне, Ухад, что часто посещал кабинеты Нусис, чтобы сделать прививки от головной боли. У тебя было много возможностей наблюдать и выучить. — Она склонила голову набок. — А еще есть замечание, которое ты сделал Дину на банкете... что мы с ним должны выпить по чашечке чая. Для этого пришлось бы воспользоваться моим чайником. Который к тому времени был отравлен.

Я почувствовал легкую дурноту. Осознание того, что иммунис Ухад пытался убить не только Ану, но и меня, было слишком ужасным, чтобы выразить словами.

— Зачем мне понадобилось лекарство от яблонетравы? — спросил Ухад, его голос по-прежнему был спокойным и безмятежным. — Даже если бы я был тем отравителем, которого ты выдумала.

— Потому что ты еще не закончил, — сказала Ана. — Ты все еще уходишь на пенсию, да? В первое кольцо. А кто живет в первом кольце? Ну, остальные члены клана Хаза, конечно. Ты их ненавидишь, так? Здесь, в Талагрее, почти столетие нарушали закон. Саботаж, коррупция, шантаж — ни с чем из этого ты ничего не мог поделать. Но потом… ты кое-что услышал от кого-то. Шепоток о еще большем преступлении. Я полагаю, от Джолгалган, да?

Ухад помолчал.

— Она стала одной из избранниц Кайги Хаза, — сказала Ана. — И, я предполагаю, во время какой-то вечеринки с ним случайно услышала, как он сказал... что-то. Возможно, комментарий о лекарстве. Какое-то брошенное замечание, которое заставило ее начать копаться в своем иялете, задавать вопросы, пока она не начала постепенно собирать все воедино. И тогда она пришла к тебе. В конце концов, было совершено преступление, а ты офицер иялета. Но… что ты мог с этим сделать? Ничего. Если бы ты попытался возбудить дело по этому поводу, тебя, скорее всего, оттеснили бы Хаза или что похуже. Но к тому времени ты уже был стар. Тебя одолевали боли. Тебе осталось немного дней. Как можно провести их лучше, чем уничтожая злодеев, за пьянством, убийствами и развратом которых ты наблюдал в своем кантоне?

Ты спланировал, как это сделать. Ты спланировал это вместе с Джолгалган и завербовал Дителуса — другого ойпати. Было неудобно, что Джолгалган настаивала на самом поэтичном правосудии — убить их той же заразой, которая убила Ойпат, — но... ты справился. Ты использовал свои источники и ресурсы, чтобы выследить Бласа, и подтолкнул Джолгалган к его убийству. Убить Кайги Хаза, конечно, было намного труднее, но ты помог Джолгалган, так? В день приема ты присутствовал совсем недолго — только для того, чтобы подбросить в огонь черно-желтый гриб и прикрыть Джолгалган, когда ей понадобилось проскользнуть внутрь и отравить ванну.

Ана безумно улыбнулась.

— Но затем произошел пролом. И десять инженеров погибли. И ты понял, что с твоим маленьким заговором что-то пошло ужасно не так. Но затем тебе невероятно повезло — тебя назначили руководителем расследования твоего собственного преступления! Как легко было направить его куда угодно, только не на себя. Заговор по взлому стен, убийства инженеров... все, что не вело к залам Хаза и твоему короткому пребыванию там.