— Для взрывчатого порошка, — объяснил Строви. — Это новый вариант. Он должен быть намного мощнее, чтобы сделать дыру в одном из зверей. Но как бы мне ни нравилось отвечать на все ваши, э-э, важные вопросы о бомбардах, мэм, это не то, что коммандер-префекто Вашта поручила мне здесь делать. Скорее, я должен помочь вам в расследовании, чем смогу.

— Очаровательно. — Все еще лежа на полу, Ана подцепила кусочек рыбьей мякоти и протянула мне. — Не хочешь попробовать тартун, Дин? Строви отказался, но рыба была поймана только сегодня.

Я посмотрел на волокнистый кусочек розового мяса, свисающий с ее пальцев.

— Боюсь, я вынужден воздержаться, мэм.

— Дело твое, — сказала Ана. Она отправила рыбу в рот. — Что еще сказала Нусис, Дин? Есть что-нибудь полезное об этой Джолгалган?

— Я бы сказал, очень полезное, мэм, — тихо произнес я. Я положил бумаги Джолгалган на колени Ане. Ана села и начала перебирать их, явно не обращая внимания на потеки рыбьего жира, которые она оставляла на пергаментах.

— Начинай говорить, дитя, — резко сказала Ана. — Сейчас же.

Я в точности пересказал свой разговор с Нусис. Чем больше я говорил, тем больше расширялись глаза капитана Строви, а Ана все быстрее перебирала пергаменты у себя на коленях.

Когда я закончил, на мгновение воцарилась тишина.

Потом капитан воскликнул:

— Ты достал ее! Ты нашел ее, да? Эта Джолгалган, несомненно, наш преступник! Какая потрясающая работа!

Я сдержанно кивнул ему. Я никогда раньше не получал такого комплимента от старшего офицера другого иялета, особенно Легиона, и не совсем понимал, как на это реагировать.

— Знаешь, — задумчиво произнесла Ана, — я склонна согласиться...

— Мне все еще трудно понять, почему, мэм, — сказал я. — Зачем убивать так много инженеров таким странным способом?

— Ну, именно инженеры и апоты должны были остановить вспышку яблонетравы в Ойпате, да? — спросила Ана. — И, не в обиду нашим отсутствующим коллегам, но они проделали не очень хорошую работу, поскольку весь гребаный кантон теперь мертв. Как и сказала Нусис, многие ойпати затаили злобу. Не нужно прилагать особых усилий, чтобы представить, на какие ужасы может быть способна взбешенная апот ойпати. Я не совсем уверена, чего может достичь убийством группы младших офицеров, но... она по-прежнему остается отличной подозреваемой, на самом деле. — Ана склонила голову набок. — Вопрос только в том… почему именно сейчас?

— Что вы имеете в виду, мэм? — спросил Строви.

— Она уже много лет работает апотом. Я спрашиваю себя… Что заставило ее действовать? И где она сейчас?

— Легион движется быстро, — сказал Строви. — Мы следим за всеми воротами и дорогами. Я уверен, что мы скоро ее найдем.

— Возможно, — сказала Ана. — Но если она действительно наша убийца, то она умна и умеет скрываться. Она использовала дёрнпасту, чтобы скрыть свои черты, и знает, как быстро передвигаться по стране. И мы понятия не имеем, где она сейчас. Но, похоже, мы действительно чего-то добились, мальчики! Возможно, у нас есть кто. Похоже, у нас есть и как — потому что, предположительно, Джолгалган пришла на одно из этих секретных собраний инженеров и отравила их всех. И благодаря твоей с Мильджином вчерашней работе, Дин, у нас также есть информация о том, когда — инженеры были отравлены за восемь дней до пролома, шестого кьюза, даты их последней встречи. Теперь нам нужно только узнать где. И Строви уже предоставил нам материалы, необходимые для решения этой проблемы! — Она повернула к нему лицо с завязанными глазами. — Эти заказы исходят от всех производителей папоротниковой бумаги в городе, верно, капитан?

— Да, мэм, — ответил Строви. — Всех, что мы смогли найти.

— И мы ищем крупные заказы. Все, которые были сделаны примерно за восемь дней до пролома, дня отравления. Или сразу после. — Она сжала губы, пережевывая особенно жесткий кусочек хряща, а затем сказала: — Я думаю, есть четыре варианта.

Строви выглядел удивленным:

— В-вы уже прочитали их все, мэм?

— Наш разговор был интересным, капитан, — сказала она. — Но не настолько, чтобы полностью завладеть моим вниманием... — Все еще с завязанными глазами, она схватила четыре разных листка, подползла на коленях, нащупала ноги Строви и положила листки ему на колени. Затем она наклонилась вперед, чтобы ощупать верхний лист пальцами, пока не указала на линию. — Вот эта мельница — Острока? Видите это? Заказ на четыре панели был сделан за девять дней до прорыва.

Строви выглядел явно встревоженным тем, что Ана так основательно вторглась в его личное пространство, ее голова склонилась над его коленями, когда она прижала указательный палец к бумагам над его пахом.

— А-а. Д-да, мэм, — сказал он. — Я вижу заказ.

— А потом вот это. — Она с силой ткнула пальцем в бумагу. Строви дернулся. — Ракмон. Шесть панелей из папоротниковой бумаги, заказанных за пять дней до пролома.

— Д-да, и—

— И потом это. — Еще один удар, на этот раз очень сильный. Строви слегка вскрикнул.

— Ана! — сказал я.

— Мм? — спросила она. — В чем дело, Дин?

— Я думаю, он вам верит. Да, капитан?

Строви энергично закивал:

— Д-да. Очень даже. Абсолютно верю, мэм.

— О, — мягко сказала она. Она соскользнула с его коленей и, зевая, принялась размахивать бумагами. — Как бы то ни было, первые три варианта соответствуют срокам, любезно предоставленных Дином. Но я не думаю, что какой-либо из них является лучшим кандидатом.

— Но... вы хотите сказать, мэм, — сказал Строви, все еще потрясенный, — что можете вспомнить все заказы на папоротниковую бумагу, которые я только что вам отдал? И вы можете просто вызвать любой из них в память, по своему усмотрению?

Ана усмехнулась:

— Я запоминаю и анализирую все интересное, капитан. И это поддерживало мой интерес. По крайней мере, до сих пор.

Я ухмыльнулся, потому что был знаком с этой фразой. Но я спросил себя, не была ли Ана на самом деле запечатлителем? Не было ли это ее дополнением? Может быть, она сейчас мысленно перебирает пальцами все слова, которые прочитала, лежа на том полу? И все же это казалось неправильным. Хотя такие запечатлители, как я, могли мгновенно запоминать огромное количество информации, мы не могли совершать безумные скачки интуиции, к которым, казалось, была так склонна Ана.

— Я скажу, что меня больше интересует то, чего нет в этих списках, — продолжила Ана, — чем то, что в них есть. Есть несколько магазинов, Строви, которые не ответили на ваши запросы. Несмотря на то, что вы прислали к их порогу каких-то чертовых легионеров. Включая этот магазин, — сказала она. Она ткнула пальцем, едва не проткнув один из пергаментов на полу. — Производитель папоротниковой бумаги Йонас Суберек. Этот человек не ответил на ваш вызов и был отмечен как отсутствующий.

Строви выглядел сбитым с толку.

— О… Меня не было при этом расследовании, мэм, так что мне придется поверить вам на слово. Но все, что мы можем сделать, это расспросить. Мы не можем заставить людей присутствовать и отвечать на...

— И все же! — воскликнула она. Она вырвала из стопки еще один пергамент и похлопала по нему тыльной стороной ладони. — Его соседом был другой производитель. Парень по имени Линц Кестип. Итак, Кестип послушно передал вам все свои последние заказы на папоротниковую бумагу... включая один заказ, который на самом деле поступил от его соседа, отсутствующего Суберека! Это передача продукта от Кестипа к Субереку, в некотором смысле. Шесть панелей папоротниковой бумаги! Это довольно много. Это четвертый заказ, о котором я упоминала. И это наш лучший кандидат.

Строви, озадаченный таким потоком имен, дат и цифр, обратился ко мне за помощью.

Я вздохнул и спросил:

— Мэм… Что все это значит?

— Главное, Дин, — размер заказ, — сказала она. — Кестип продал этому ныне пропавшему Субереку много папоротниковой бумаги, причем по высокой цене. Как будто Суберек получил очень, очень большой заказ, превышающий его собственные запасы, и торопился его выполнить. — Она повернулась ко мне, ухмыляясь. — И еще, есть дата. Поскольку эта транзакция произошла за семь дней до взлома.