Дейтон, в свою очередь, молчаливо следовал за ними, внимая рассказам старой подруги матери и наслаждаясь сияющим лицом своей девушки. Ему было приятно думать, что она его. Не как вещь, а как любимая. Спутник жизни. Только его сияющий лучик с зелеными глазами. Он никогда не предполагал, что испытает такое счастье, видя радость другого человека, и тем более не рассчитывал, что когда-либо сможет чувствовать подобное. Казалось, после той черной полосы в его жизни не осталось и проблеска света. Потеря самой дорогой женщины еще в юности сложно сказалась на нем, но он оправился, пусть и поздно. И хотя Элизабет не уставала повторять, что он спас ее на том мосту, он думал иначе. Это она спасла его. Да, ради нее пришлось идти напролом. Возможно, кому—то казалось, что он настойчиво добивался ее. Но это не имело для него никакого значения. Важна была только она.

Именно это доброе, счастливое и влюбленное лицо он хотел видеть рядом с собой всю жизнь. Оставалось лишь разобраться с последней, но самой серьезной проблемой, стоящей на их пути.

— Ну что, ты готова приступить завтра? — спросила Марта, когда они втроём уже стояли у лифта.

— Не уверена, смогу ли… — Элизабет опустила глаза в пол.

Дэйтон обнял ее за плечи и без слов погладил руку. Она сама не понимала почему, но любое его прикосновение словно давало заряд. Заряд уверенности в себе и своих силах.

Когда-то она бы и не подумала сомневаться в своих возможностях, но теперь любое сомнение делало из нее тряпку и это невероятно сильно злило.

Но это… Это ощущение, что он давал. Его руки на ее теле и его тихий шепот говорящий, что она со всем справится. Это стоило любых денег. Любой славы.

Лизи закрыла глаза, позволяя этим моментам окутать её, как теплый плед. Она чувствовала, как внутри неё загорается огонёк — маленький, но яркий. Каждый его жест, каждое слово словно наполняли её силой, которую она давно не ощущала.

Ты не одна,— звучал в голове его голос. —Ты сильнее, чем думаешь. И я рядом, чтобы это напомнить тебе.

Потому Лизи подняла на женщину глаза и уже более уверенно сказала:

— Я готова.

Марта улыбнулась, от чего вокруг ее глаз собрались морщинки и потянулась к мужчине, чтобы на прощание обнять.

— Она золото, — тихо сказала Дэйтону. — Мэди бы понравилась.

Отстранилась и с особой нежностью улыбнулась. Дэй ответил на улыбку.

Когда они вышли из здания было за полдень. Уже в машине Лизи потянулась к мужчине и обняла его.

— Спасибо, — сказала тихо, зарываясь носом в его шею.

Вместо ответа он отстранился, взял ее лицо в свои руки и аккуратно поцеловал. Сначала в лоб, затем в нос, а потом и в губы.

— Это мелочи, в сравнении с тем, что я хотел бы тебе дать.

Ей хотелось спрятаться и одновременно с этим залезть на него и сделать все, что придет в голову. Видимо это отразилось в ее взгляде, потому что Дэйтон усмехнулся и спросил:

— Домой?

— Как бы мне ни хотелось ответить да, но нет.

Дэй усмехнулся, предвкушая неизбежный разговор. Тяжело вздохнув, он решил атаковать первым:

— Я хочу дать тебе огромную сумму, чтобы ты передала ее Плату. А я в этот момент… я поймаю его с поличным, на получении «грязных» денег, — он смотрел на нее с виноватой мольбой, не зная, как она отреагирует на столь дерзкий план, учитывая ее взрывной темперамент.

Лизи выслушала его, внешне не дрогнув ни единым мускулом. Но внутри бушевала буря: все сжалось в тугой узел, перевернулось с ног на голову, а потом болезненно встало на свои места. Она прекрасно понимала, какая участь ждет ее от «босса», если он узнает о ее причастности к этой игре, но сладостное предвкушение свободы пьянило настолько, что на губах расцвела слабая улыбка.

— Когда?

— Пока не могу сказать точно. Но у тебя есть немного времени, чтобы пожить спокойно.

— Вряд ли, — с горькой усмешкой отозвалась Элизабет и, поймав его недоуменный взгляд, пояснила: — Как только Плат узнает, что я уволилась, он не даст мне проходу.

— Скажешь, нашла деньги и вернешь ему все с процентами. Он слишком жаден, чтобы отказаться, — Дэйтон нежно взял ее руку в свою и коснулся губами тыльной стороны ладони.

— Проблема в том, что он жадный не только до денег.

Мужчина напрягся, понимая к чему она клонит, но быстро взял себя в руки. Затем наклонился и поцеловав ее в лоб сказал:

— Я больше не позволю ему причинить тебе боль. Ты веришь мне?

Ей даже не понадобилось мгновение на раздумья. По какой—то непостижимой причине, она верила. Верила с того самого момента, как он отговорил ее от рокового шага. Готова была доверить ему свою жизнь в ту темную ночь, когда он протянул ей руку.

Поэтому она просто ответила:

— Да.

Такую легкость Элизабет последний раз испытывала лет в шестнадцать, когда в свете софитов делала очередное па, а ее пачка словно пушинка кружилась вокруг.

Только теперь она не танцевала, но делала что—то более значимое. Она учила. Помогала юным дарованиям постигать ремесло танца и делала это с удовольствием.

Уже две недели она через день ходила и преподавала классический балет. А в дни, когда не была в студии, она посещала кабинет психолога, которого порекомендовал доктор. Ею оказалась довольно красивая взрослая женщина с темными короткими волосами и карими глазами, которые буквально вынуждали ей верить.

— У любой зависимости есть начало, как вы думаете, что послужило вашей? — женщина сидела в кресле напротив Лизи и мягко улыбалась. Та самая улыбка, в которой не подозреваешь игры, наработанная годами.

Но это не означало, что доктор Форс была фальшивой. Она действительно знала свое дело и от всей души желала помочь тем, кто пришел. Особенно если люди приходили сами, ведь это означало, что они принимают свои проблемы и готовы с ними бороться.

— Не знаю, — Лизи пожала плечами, откидывая голову на спинку дивана. — Это началось после травмы. Думаю, я жалела себя. Жалела, что так и не добилась чего хотела. А потом болезнь мамы. Таблетки стали тем, что помогало не быть в реальности.

— Но теперь у вас есть любимая работа, прекрасный мужчина и даже друзья, готовые всегда прийти на помощь, — балерина кивала в такт ее словам. — Как давно вы не принимаете?

Элизабет задумалась.

— С того момента, как узнала, что от травмы не осталось и следа.

— Вы думаете, что поход к врачу дал понять всю истину? — женщина улыбнулась чуть бодрее, подталкивая девушку самой в себе разобраться.

— Думаю, что тот поход к врачу открыл мне глаза, — Лизи села удобней и посмотрела прямо на врача. — Понимаете, в том смысле, что двое практически незнакомых мне людей привели меня к врачу, заведомо понимая, что от травмы ничего не осталось. Я уверена, что они понимали это сразу.

— Почему?

— Я помню, как они пытались меня поддержать, — продолжала Лизи будто не слыша ее. — Они говорили, что я сильная, что я смогу справиться, но в тот момент мне казалось, что единственное, что мне нужно — это уйти от всего. Я не хотела слышать, что всё будет хорошо. Я просто хотела, чтобы кто-то понял меня без слов.

— И они поняли, — подтвердила доктор. — Это важно. Наличие людей, которые могут увидеть вашу боль и поддержать вас в трудный момент, — это уже шаг к исцелению.

— Да, — Лизи снова посмотрела на врача, в ее глазах блеск надежды. — Я поняла, что не одна. И это дало мне силы попробовать изменить свою жизнь. Хотя иногда мне все еще страшно. Страшно, что я могу снова вернуться к старым привычкам.

— Страх — это нормально, — мягко ответила доктор. — Но важно помнить, что вы уже сделали большой шаг. Вы не просто избавились от таблеток, вы начали искать радость в других вещах — в работе, в отношениях. Это уже победа. Так почему вы считаете, что друзья знали о вашей проблеме?

— Наверное, потому что Шерил врач по специальности. Думаю, она сразу поняла, что что—то не так. И когда обследования не показали болезни, мне стало стыдно. Стыдно, что я потратила столько лет, пытаясь заглушить то, чего нет. Стыдно, что столько лет оправдывала свое отсутствие рядом с матерью тем, чего не было. Я была эгоисткой. А еще стыдно, что я тратила время двух прекрасных людей, которым есть чем заняться, кроме как бегать со мной.