— Тише детка, — парень со стоном посмеялся ей в шею обхватывая бедра в попытке затормозить. – Я хочу быть нежным.

— Нет, — прошептала Лизи насаживаясь на член практически не вставая.

А после набирая темп уже двигалась быстро, резко, будто пытаясь выбить все мысли и воспоминания. Николас вдохнул сквозь зубы, когда понял, что почти на грани, перевернул Элизабет, укладывая на живот и резко вошел.

Он брал ее грубо, хватая светлые пряди и натягивая до хруста у корней волос, сжимал ребра и бедра, оставляя синяки. Входил настолько резко, что еще чуть-чуть и Лизи пробила бы головой спинку дивана.

Но она этого уже не помнила. Нет, здесь и сейчас она была в сознании, получала удовольствие, но словно разделилась. Когда пришла в себя, то уже лежала под одеялом на диване старого «знакомого» наблюдая за его спиной, подсвечиваемой экраном компьютера.

— Воды, — тихо сказала она.

Николас повернулся на кресле и широко улыбнувшись посмотрел на нее. Встал, принес воды и сел на край дивана у ног Элизабет. Сам парень сидел уже в одних трусах и с любопытством разглядывал бывшую возлюбленную жадно пьющую воду.

— Еще одну? – хитро усмехнулся на один бок.

— Да, — не раздумывая ответила Лизи.

Момент и она стоит на коленях обнаженная, держа в руках и обхватывая губами член. Облизывает и принимает его то полностью, то водит языком по головке, от чего блондин, смотрящий на нее сверху вниз в наслаждении, закатывает глаза.

Вспышка, их сидит за небольшим столом с десяток. Элизабет в растянутых штанах и какой-то нелепой футболке с рисунком из старого мультфильма. Незнакомцы весело смеются и раз в какое-то время передают из рук в руки разнос, на котором белыми дорожками выложен порошок. Она не пропустила ни один круг. Она не колебалась.

Мгновение и ее лапает на кухне отвратительный мужик, у которого не хватает на вскидку с пяток зубов. Но Лизи не замечает этого, поддается к нему, прилипая всем телом к незнакомцу, берет его ладонь и просовывает себе между ног. Ник находился рядом и отвел ее в ванну, над которой загнул и взял так, как хотел.

В голове у Ника пульсировала злость. Он чувствовал, как его трясет от ярости и желания обладать Лизи. В ванной комнате, под тусклым светом, он сорвал с нее платье, не заботясь о нежности. Она стонала, извивалась, то ли от страха, то ли от возбуждения. Ник не разбирал. Ему нужно было выплеснуть всю свою ревность, всю накопившуюся страсть.

Его руки грубо сжимали ее бедра, дыхание обжигало шею. Он чувствовал ее отчаянные попытки вырваться, но держал крепко, не позволяя ускользнуть. Каждый толчок был наполнен гневом и отчаянием.

Лизи плакала, но Ник не обращал внимания. Он был ослеплен яростью и желанием. Когда все закончилось, он отпустил ее, и она рухнула на пол, как сломанная кукла.

Элизабет открыла глаза, когда солнце нещадно било прямо в один из них. Во рту словно пустыня, а в голове колокольный звон. Каждое движение и поворот головы отдавались в ней нестерпимой болью, но все же девушка нашла в себе силы сесть и поискать глазами телефон.

Она встала, когда поняла, что гаджета рядом нигде нет и прошла к компьютерному столу. Пупка и паха коснулся холодный пластик спинки кресла: Лизи осмотрела себя. Абсолютно голая, с синяками и ссадинами на худощавом теле, которых она не чувствовала из0за ломоты всех мышц и суставов. Даже больное бедро так сильно не ощущалось.

Телефон почти разрядился, однако стоило Элизабет посмотреть на дату и время, как с губ шепотом сорвалось:

— Твою ж мать…

Прошло три дня с того момента, как девушка перешагнула порог квартиры. Сама не поняла, как провела тут столько времени.

Снова нервно огляделась и ужаснулась: где не валялись бутылки, там были небольшие прозрачные пакетики с белым или голубоватым налетом. Так было почти всегда, стоило Лизи остаться у Ника. Иногда казалось, будто не он промышляет запрещенным, а она.

— Добрый день, детка, — из-за угла вывернул блондин и закинув руку ей на плечо весело усмехнулся. – Выспалась?

Он тоже стоял полностью голый, а потому, прежде чем посмотреть на время Лизи осмотрела его с ног до головы. Затем посмотрела на диван, на котором лежал еще какой-то парень и потом в глаза Нику.

— Мы же не…?

— Нет, — мужские губы растянулись в тихом смешке. – Я бы не стал тебя делить с кем-то. Хотя ты пыталась. Раз пять за эти дни.

Элизабет передёрнула плечами, затем кивнула и уже тогда посмотрела в экран. Восемь пропущенных с клуба Роуза и пятнадцать от Плата.

— Сука… — девушка нервно потерла лоб. – Где мое платье? Мне нужно ехать.

— Не задержишься еще на денек? – Николас погладил ее поясницу тремя пальцами.

— И так задержалась, — Лизи сорвалась с места и начала почти истерически искать свою одежду.

— Ты порвала его позавчера. Забыла?

— Дай что-нибудь одеть, — не просила – требовала.

— В шкафу что-то из твоих старых вещей.

Лизи вихрем подлетела к единственному шкафу, который стоял в небольшом коридоре и спустя несколько минут поисков достала из него свои старые джинсы, майку и худи. Мысленно обрадовалась, что спустя семь лет не то, что не набрала вес, а наоборот еще больше похудела: все вещи ей были в самый раз, а худи даже немного оверсайз.

Подошла к столу, возле которого все еще стоял Ник и забрав ключи от машины, телефон и оранжевый пузырек, чмокнула мужчину и выбежала на улицу.

Девушка даже не раздумывала куда идти сначала, практически сорвалась на бег, не обращая внимания на то, что убежала в чужих кедах. Казалось, прошла всего секунда, как она стояла напротив салона Плата. Нервно вдохнула и выдохнула несколько раз, а затем зашла внутрь.

Амбалы словно хищники растянули губы в оскале, предвкушая один из немногих исходов этой встречи. Перед самим кабинетом стоял уже знакомый блондин и усмехаясь приоткрыл дверь, увидев Элизабет.

Девушка вошла, склонив голову и не подняла ее, услышав опасно-спокойное:

— Добрый день, мисс Кин, — легкое шуршание выдало то, что мужчина подошел ближе.

Когда носки его ботинок показались в поле зрения Лизи чуть приподняла голову и почти прошептала:

— Извините, что пропала. Этого больше не повторится.

— Конечно не повторится, — седовласый схватил девушку рукой за щеки и до боли сжал. – Не повторится, потому что я напомню тебе, почему этому нельзя повторяться.

Отпустил, а после размашисто ударил, рассекая нижнюю губу справа. Лизи отшатнулась, хватаясь за лицо. Щеки обожгли слезы, но она смолчала: понимала, что если скажет хоть слово, то ей будет хуже.

Седовласый тяжело дышал, наблюдая, как кровь стекает по подбородку Лизи. В его глазах плескалось что-то среднее между гневом и разочарованием. Он смотрел на нее, как на сломанную вещь, которую уже не починить.

Плат схватил ее за плечо и потянул на себя, оставляя следы на коже, а после прошипел в лицо:

— Я бы отдал тебя парням, но мне нужно, чтобы на тебе остались живые места. Мне сказали, что тебя взяли, но потом ты пропала. Теперь ты должна сделать что угодно, чтобы Роуз тебя простил! Захочет взять тебя – возьмет, захочет втроем – сделаешь! Да хоть впятером. Ты. Сделаешь. Все. Уяснила?

Лизи быстро закивала, продолжая глотать слезы. Плат отпустил ее руку и развернувшись на пятках отошел к столу, добавив через плечо:

— Я жду звонка, когда ты исправишь ситуацию.

Элизабет пулей вылетела из помещения, не намереваясь испытывать судьбу. Она машинально провела рукой по плечу, где еще горели следы от его пальцев. Оказавшись на улице, нервно выдохнула и подбежала к мусорке, чувствуя, как к горлу подходит ком тошноты. Все содержимое желудка вышло наружу и было бы чуточку легче, если бы в нем было хоть что-то. Острые спазмы сковали живот, пытаясь убрать из организма всю желчь, но безуспешно.

Она зажала голову руками, едва осознавая, что вокруг нее снова летит народ. Теперь Лизи знобило от мысли, что никто не понимал ее переживаний.