Элизабет ответила ему с такой же силой, словно все их сомнения и страхи растворились в этом едином мгновении. Он обнял её крепче, позволяя себе забыть о мире за пределами этой комнаты, о том, что ждет их за дверью. Теперь существовало только они двое и эта невыразимая связь, которая крепчала с каждым мгновением.

Одним рывком снял штаны показывая ейкак сильнохочет ее. Следом так же быстро снял с Лизи футболку, штаны и нижнее белье. Эту картину он желал увидеть с того момента, как увидел ее в своей ванной без одежды.

Идеальна.

Тонкие плечи и руки. Изящная талия, которую он мог обхватить своими ладонями и узкие бедра. Словно девушка из его мечтаний и снов.

Элизабет нетерпеливо подтянула его ногами. Опустила руку и аккуратно обхватила член, чтобы в следующее мгновение он наполнил ее. С тихим женским стоном и еле слышным, прерывистым мужским выдохом.

Дэйтон замер на секунду, смакую ощущение, и чтобы дать время девушке привыкнуть к нему. А затем начал двигаться. Плавно, спокойно, от чего бугорки мышц на его руках перекатывались.

Лизи закрыла глаза, позволяя себе раствориться в этом моменте. Сердце колотилось в унисон с его движениями, а волны тепла и нежности охватывали её. Каждый его жест был полон заботы, и она чувствовала, что он не просто стремится к физическому контакту — он хотел соединиться с ней на более глубоком уровне.

Дэйтон продолжал двигаться, прислушиваясь к её дыханию, к тому, как она реагировала на каждое его прикосновение. Он знал, что этот момент был важен для них обоих, и старался сделать его незабываемым. Лизи открыла глаза и встретила его взгляд, в котором читалась смесь нежности и страсти.

— Ты прекрасна, — тихо произнёс он, и это признание заставило её улыбнуться. Она почувствовала, как внутри разгорается тепло, и ответила ему тем же.

Оттолкнула его, чтобы Дэйтон перекатился на спину и села сверху. Их движения становились все более слаженными, и вскоре они уже не могли различить, где заканчивается один и начинается другой.

Мужские руки собственнически сжимали бедра желая насладиться мягкостью кожи, а женское тело двигалось так, как хотелось ей.

Когда Дэйтон понял, что не может больше сдерживаться, то сел, прижимая девушку ближе и впиваясь губами в сладкие кругляшки ее сосков, вызвав тем самым протяжный стон.

Мокрые тела не терлись, а скользили. Дэй дурел еще больше и усилил напор, доводя Элизабет до крайней точки, а когда она сжалась, кончил следом, наполняя ее теплом.

Ближе к вечеру, когда город почти накрыла ночь они сидели за барной стойкой и пили чай. Элизабет снова одела шорты Дэйтона и футболку, а мужчина лишь загадочно улыбался, глядя на нее через стол.

— Что? – наконец не выдержала Лизи и спросила нахмурившись.

— Знала бы ты сколько раз я представлял себе эту картину, — он указал рукой на всю нее и усмехнулся. – Не думал, что это свершится.

— Почему? Судя по твоим попыткам, ты был настроен серьезно, — девушка улыбнулась, прикрывая улыбку кружкой.

— Не подумай только, что все это было для того, чтобы затащить тебя в постель, — Дэй серьезно посмотрел на нее. Когда понял, что она и не думала так договорил: — В ту ночь в клубе ты напомнила мне одного человека, кто был сломан так же. Но ей никто не помог. Никто не видел, что ей плохо.

— Ей? – Еле слышно спросила Лизи.

— Моей матери, — Дэйтон нахмурился, словно прогоняя какие—то мысли.

— Расскажешь? – Так же тихо спросила девушка.

— Только если ты расскажешь, как связалась с Платом, — как отрезал.

Элизабет думала несколько минуту, прежде чем выложить все как есть: про травму, зависимость, болезнью матери, долг, поездку в лес дважды и безумный, всепоглощающий страх. Невыносимое ощущение неминуемой опасности, что преследовало ее последние годы и абсолютное опустошение в тот момент на мосту.

Дэйтон не прерывал ее, лишь иногда поджимал губы, но не в осуждении, а в попытке спрятать страх и порывы броситься к ней, чтобы обнять.

— Теперь ты меня призираешь? – с усмешкой спросила Лизи, после того как молчание Дэйтона затянулось.

Мужчина встал с места и обошел стойку. Подойдя почти вплотную к девушке, он обнял ее, прижимая к крепкой груди и уткнулся носом в ее макушку.

Он вдыхал ее запах, который смешался с его ополаскивателем для белья и этот запах казался самым правильным на свете.

Она обнимала его спину, оглаживая упругие мышцы и сдерживалась, чтобы не заплакать. После стольких лет одиночества, чувствовать чье—то тепло и безоговорочную поддержку – бесценно.

— Та, о ком я говорил – наша мама, — Дэйтон проглотил колючий ком, что до сих пор мучал его при воспоминаниях о маме. – Она повесилась в гостиной нашего дома, когда нам было пятнадцать. Лишь через несколько лет мы узнали, что она мучалась сильнейшей депрессией, основанной на отсутствии отца и его похождениях. А уйти не могла, потому что некуда было. Она продержалась несколько лет, прежде чем сделала то, что сделала. Деклану было чуточку проще, хотя он тоже очень ее любил. Но мы с рождения были по разные стороны: он – папин, я – мамин, — Дэйтон начал перебирать светлые волосы, в надежде отвлечься и глядя в стену продолжал: — Я увидел твой взгляд, и все понял. Понял, что не могу позволить еще одной душе пропасть, потому что она считает, что выхода нет. Тем более если я могу помочь. Потом разговор на балконе, твоя история и я не смог сидеть на месте. А когда на следующий день ты пропала, я начал пробивать и через знакомого узнал, что ты была у Плата.

— Про работу скажешь что-то? Какие у тебя планы на меня?

— Как бы не было грустно это говорить, но тебе придется дальше выполнять свою роль у Роуза. Но пообещай, что не позволишь Блейку лишнего, — Дэйтон отстранился и серьезно посмотрел на Элизабет.

— Не доверяешь другу? – она усмехнулась. Но поняв, что мужчине не до смеха огладила его руку и добавила: — Я не позволю кому-либо того, что позволила тебе.

Дэйтон расслабленно выдохнул.

— Я разберусь, как вытащить тебя из этого дерьма.

Лизи кивнула. Встала со стула и поднялась на носочки, чтобы в следующее мгновенье приникнуть своими губами к его. Дэй с радостью ответил на этот призыв, поднимая девушку под бедра и усаживая на стол.

— Братишка ты где? – раздался голос с прихожей.

Дэйтон зарычал, утыкаясь лбом в плечо Лизи, а она тихо засмеялась.

— Мы тут, — ответила девушка.

Деклан влетел размашистым шагом.

— Оу! Я больше не буду есть за этим столом, — он указал на Элизабет, сидящей на поверхности, и притворно скривился.

— Наконец—то! – Воскликнул Дэйтон. Лизи с Декланом рассмеялись. – Что хотел то? – Спросил Дэй у брата.

— Отец не может до тебя дозвониться.

— Что ему нужно? – Дэйтон отошел от Лизи, помогая ей встать со стола и подошел к холодильнику, чтобы достать бутылку воды.

— Семейный ужин на этих выходных.

— Мы втроем?

Деклан скривился теперь уже по—настоящему.

— София будет тоже.

Дэйтон закатил глаза.

Элизабет непонимающе смотрела то на одного брата, то на другого. И наконец не сдержалась:

— Кто такая София.

— Мачеха, — Деклан глупо хихикнул.

Элизабет не поняла такой реакции и посмотрела на Дэйтона в надежде, что тот объяснит.

— Она твоя одногодка, — пояснил Дэй.

— А-а. О-о-о, — реакция Лизи сменялась одна за другой.

— Я сказал, что приду, но возьму с собой Шерил, — Деклан сел за стол и, прежде чем облокотиться о него, протер рукавом.

— Пойдешь со мной? – умоляющим взглядом синих глаз посмотрел Дэйтон на Элизабет.

— Боюсь я не впишусь.

— Я оплачу тебе что угодно. Главное соглашайся.

Лизи сузила глаза в хитром прищуре, посмотрев на него.

— Ну-у-у, если ты оплатишь.

В благодарность Дэйтон сжал ее в объятьях.

Семейный ужин был назначен на выходные, а значит у Лизи было еще пару дней. Чтобы провести их на работе у Блейка, а за одно и приготовиться к мероприятию.