На фоне планеты – пушистого серо-жёлтого шара, освещённого местным солнцем оранжево-красного цвета, стали видны космолёт «Великолепный» и его необычный спутник – серая мерцающая сеточка в форме длинного баллона воздушного шара. Расстояние до них не превышало десяти километров, и Дарислав мимолётно подумал, что желание Шустова подойти ближе и встретиться на борту космолёта более чем подозрительно.

Слева, со стороны призрачного облака «воздушного шара», сверкнул огонёк: это объявился беспилотник фрегата класса «заградитель». Он был не слишком велик по космическим меркам: одиннадцать метров в длину, два метра в корме, размах пилонов с аппаратурой – четыре метра, – но хорошо вооружён, а главное – мог ходить в режиме ВСП, то есть «на струне».

Его появление вблизи двух «объектов переговорного процесса» очевидно вызвало переполох на борту «Великолепного», потому что в эфир вылился поток восклицаний, сменившийся мрачным вопросом:

– Коллеги, что происходит? Наблюдаем ваш аппарат, запуск которого не санкционирован нами. Возможны конфликтные ситуации и срыв переговоров! Немедленно отведите дрон!

Было видно, как от серого облака наноботов к беспилотнику устремилась ниточка тумана. «Воздушный шар» десантировал своего разведчика, состоящего из крошечных созданий.

– Успокойтесь, парни, – послышался голос Бугрова. – Мы не помешаем. Задача дрона – исследование космического фона вокруг планеты.

– Уберите его! Немедленно!

– Минуту. – Бугров перешёл на ментосвязь. – Командир, они требуют…

– Слышу, пусть дрон покрутится на виду пять минут, пока мы будем нырять в океан, потом отведите его на пару километров.

– Слушаюсь.

Звёздочка беспилотника начала выписывать петли, заставляя струйку нанопыли делать то же самое.

«Голем» ушёл «в струну» и вышел из ВСП-коридора уже в километре от поверхности океана, по-прежнему невидимый в диапазонах электромагнитных радаров.

Стенки кабины мигнули, восстанавливая обзор.

– Ух ты! – вырвалось у Голубева.

Дарислав понял чувства майора.

Над водой плавал целый остров серой пыли, формой напоминающий баранку диаметром в два километра. А под ним то и дело срывались в воду и выпрыгивали обратно серые мерцающие «пиявки» – хвосты пыли длиной до ста метров.

– Да, красиво, – ответил Голубеву Боярский. – Такое впечатление, что они ждут нас.

– Не уверен, – сказал Дарислав. – Просто наноботы выполняют какую-то работу, причём давно, судя по отсутствию реакции на наш маневр, и продолжают доделывать начатое.

– Опухоль располагается прямо под ними? – спросила Диана.

– По нашим расчётам точно под этой баранкой.

– Тогда они что-то пытаются с ней сделать.

– В таком случае господин Шустов нам соврал, – задумчиво произнёс Боярский. – На кой чёрт нанитам устраивать карусель над Опухолью, если она, по его словам, является центром управления самими же нанитами?

– Может быть, все эти пиявки и хвостики – суть аппараты, выполняющие разные функции? – предположила Диана. – К примеру, функции охранников и курьеров.

– Парни Шустова должны знать точно, – проворчал Голубев, не забыв устроиться рядом с Дианой.

– Давайте спросим.

– Никого спрашивать мы не будем, – сказал Дарислав. – По крайней мере сейчас. Приготовились? Ныряем!

«Голем» опустился к поверхности океана, рябой от барашков мелких волн, поднятых неизвестно чем: ветра не было, на воде стоял штиль, но невысоких – сантиметров двадцать – волн почему-то образовалось предостаточно, будто всю толщу воды кто-то мелко тряс, – и медленно, без плеска, погрузился в темнеющую водную толщу.

На глубине двадцати метров стало совсем темно.

Компьютер катера включил инфраоптику.

Пейзаж вокруг приобрёл фиолетово-зелёные оттенки.

На глубине сотни метров пришлось приостановиться, потому что дорогу преградил хвост сияющей жёлтым свечением слизи, изгибающейся, как огромная змея.

– Атакуем? – спросил Голубев, явно стараясь произвести на соседку впечатление своей решительностью и смелостью.

– Обходим, – ответил Дарислав.

«Голем» крадучись продолжил спуск, выглядывая снующих под ним «змей».

На глубине одного километра снова остановились, разглядывая протаявшее из темноты под катером пятно свечения с десятком отростков.

– Опухоль! – прошептала Диана.

Дарислав скомандовал компьютеру выпустить дрон.

Полутораметровый «скат» с двумя «плавниками» ушёл в глубины вод. Включились виомы связи с аппаратом, показавшие ту же картину: чёрно-фиолетовый мрак, несколько «пиявок» слева и справа, и светящаяся клякса Опухоли.

Клякса приблизилась.

Стали видны детали сооружения.

– Да она же разбита! – воскликнула Диана.

И верно, клякса строения на дне океана казалась растрескавшейся. Впечатление складывалось такое, будто по её куполу был нанесён удар, и по всей площади конструкции поползли трещины, превратив щит Опухоли в битую керамическую плиту.

– И об этом нас Шустов не предупредил, – сказал Боярский с сожалением.

– Заметьте, у Опухоли никого нет, кроме «пиявок», – добавил Голубев. – А ведь там должны работать спецы Шустова.

– Может, они зашли внутрь? – неуверенно сказала Диана.

– Тогда ситуация ещё больше запутывается.

– Ищем катера! – объявил Дарислав.

Беспилотник опустился ниже и пошёл по кругу, сфокусировав все свои системы слежения на поиске земных аппаратов. Он тоже прятался под колпаком стелс-поля, и плавающие «пиявки» его пока не замечали.

Опустился ниже и «голем», мысленно управляемый Дариславом.

На свои глаза космолётчики полагались мало, не обладая стопроцентно острым зрением, но тем не менее всматривались в глубины вод старательно.

Так прошло десять минут, после которых беспилотник, исследующий края Опухоли, доложил: вижу цель, – и показал расщелину в панцире сооружения, на дне которой сверкнул металл.

Катеров было два, что немного повысило настроение разведчиков, и Дарислав повёл «голем» к расщелине, ширина которой достигала не менее четырёх метров. Однако спуститься к земным аппаратам не удалось. Над ними плавала «пиявка» нанослизи, излучавшая в инфракрасном диапазоне призрачный зеленоватый свет, то ощупывая корпуса катеров, словно обнюхивая их, то поднимаясь к обрыву расщелины.

– Вот безобразие! – вполголоса проговорил Голубев. – Такое впечатление, что она стережёт парней.

Дарислав принялся вызывать «големы», меняя частоту диапазонов связи, и ему ответил компьютер одного из них:

– Получил задание ждать команду.

– А где пассажиры?

– Сведений не имею. Они покинули борт и не возвращались.

– Давно ушли?

– Три часа, одиннадцать минут, сорок секунд.

– Записей никаких не оставили?

– Нет.

– В принципе, этого стоило ожидать, – сказал Боярский. – Я имею в виду, что Шустов, по его словам, направил парламентёров для предварительных технических переговоров. Другое дело, зачем понадобились эти переговоры, если всё можно было обсудить дистанционно.

– Могу добавить ещё один вопрос, – заговорила Диана. – Не слишком ли долго идут консультации? Для утряски параметров контакта достаточно четверти часа.

– Что-то тут не стыкуется, – мрачно сказал Голубев. – Предлагаю отогнать «пиявку» и последовать за парламентёрами.

– Так нас здесь и ждут, – скептически хмыкнул Савкин.

– Но парни ведь как-то прошли в Опухоль?

– Не видно ни одного люка.

– Раз катера сидят на дне расщелины, значит, люк где-то рядом. Давайте опустим дрон, пусть пошукает.

– Думаешь, нас тоже впустят?

– Впустили же посланцев.

– Наверно, придётся работать без оглядки на действия людей Шустова, – сказал Боярский. – Слишком много вопросов накопилось к этому господину. Надо поискать ответы, не спрашивая самого Шустова.

– Вежливо попросим «пиявку» удалиться? – хмыкнул Голубев.

Дарислав не успел ответить.

В километре от них над горбом центра Опухоли вдруг началась суматоха. С десяток «пиявок» ринулись к нему со всех сторон, объединяясь в кольцо. А из верхних слоёв воды к этому кольцу спустился длинный стержень из той же серо-жёлтой слизи, на конце развернувшийся в подобие тюльпана.