Лес вокруг зашелестел сильнее. Заволновались перистые деревья, запищал «мох» под ногами.

Иван замер, прислушиваясь к шуму.

Где-то справа и чуть впереди, за стеной «крапивы», пробежался ручеёк писка, будто по лесу крался крупный зверь, давя лапами «мышей».

Иван сориентировался, повернул направо, обошёл колючую крепь кустарника, похожего на спутанные клубки колючей проволоки, вышел на опушку небольшой поляны, поросшей светящимися грибами, похожими на человеческие уши. Постоял с минуту, вглядываясь в противоположный край поляны, собрался было обойти открытое место и снова замер.

Из-за округлых, словно специально подстриженных в форме полусфер кустов жёлто-бурого цвета вырос… суслик!

Иван перестал дышать.

«Суслик» был ростом с него и ходил на задних лапах. Мех на нём переливался как слой жидкой ртути. Он бесшумно вышел к «грибной поросли», остановился, сложил лапки на груди и посмотрел на противоположную сторону поляны так, будто видел человека. Его шерсть вздыбилась волной и опала, глаза стали огромными. И протаяла в них такая мольба, что Иван невольно сделал шаг навстречу.

«Суслик» будто этого и ждал.

Он открыл рот и издал не писк, а оглушающий рёв! Рот его за несколько мгновений разошёлся во все стороны пятиметровой длины языками-щупальцами, открывая клыки, превращая голову в гигантскую пасть, из которой снова вырвался вопль, способный оглушить любого человека. Затем он прыгнул через поляну, растопыривая передние лапы, на лету превращавшиеся в чешуйчатые крылья-манипуляторы.

Иван не дрогнул, переживая не страх, а скорее удивление. Таких монстров программисты земных компьютерных игр рисовали тысячами, испугать они могли разве что детей в возрасте пяти-семи лет, да и то без гарантий, Иван в детстве тоже «воевал» с ними, как и все его сверстники, но он не ожидал встретить одну из бестий в этом лесу, где должен был сразиться с Куртом.

Ствол пистолета приподнялся, и вся обойма вылетела из ствола в глотку летящего через поляну чудовища.

Рёв сменился скулящим воем. Жуткое существо начало в полёте трансформироваться, проходя череду форм от «динозавроида» до «черепахи», сунулось сузившимся рылом в заросли «грибоушей», взрывая их как плугом и углубляясь в почву не хуже крота. Скрылось из виду. И лес вокруг зашатался, как скопление мыльных пузырей под ветром, свет в глазах Ивана померк… и оператор проснулся, обнаружив себя лежащим в своей каюте.

Слабо тикнул каютный служитель.

– Хозяин, отмечаю учащение сердцебиения и увеличение давления. Предлагаю принять успокоительное.

– Не надо, – хрипло сказал Иван, – дурацкий сон…

Прислушался к себе: показалось, кто-то кашлянул в голове.

«Копун?»

«Прошу прощения, землянин, это я вас разбудил».

«Значит, ты и сон инициировал?»

«Нет, сон – ваше творение и порождён вашей экстрасенсорной системой».

«С какого бодуна?»

«Извините?»

«Причина?»

«Прислушайтесь к себе и к пространству».

Иван расслабился, послушно растворяясь в тишине космоса. Сосредоточился на слиянии с пустотой, до полной потери ощущений собственного тела. Процесс стал привычным и неприятных переживаний не вызывал.

Сеанс растворения длился несколько минут.

Сознание вернулось.

«Курт… жив!»

«Так точно».

«Ты сделал наводку?»

«Вы почуяли это без моего вмешательства. Сон – реакция подсознания на полученную информацию».

«Похоже, я превращаюсь в супермена…»

«Среди моих создателей были суперы намного мощнее. В том числе мой конструктор и ваш предок».

«Мне радоваться?»

«Плакать тоже не стоит», – показал «улыбку» Вестник.

«Ладно, посмотрим, что будет дальше. Где он? Я имею в виду Курта».

«Нимфанский Вестник обнаружен мной в десятке световых лет от нас, он кружится вокруг чёрной дыры, не центральной, по суживающейся спирали и скоро упадёт в дыру».

«Надо его найти и вытащить».

«Зачем?»

«Он… погибнет…»

«Разве он не достоин такой участи? Разве он не убил большое количество ваших соплеменников в Солнечной системе?»

Иван поморщился, сел на лежаке, подумав, что успокоительное не помешало бы.

«Убил, да… мы будем судить его».

«Чтобы потом казнить?»

«Необязательно… не мне решать…»

«Всё-таки чудные вы существа – люди, непоследовательные, даже более непоследовательные, чем мои создатели – ваши предки».

«Какие уж есть».

«Не буду спорить. Хочу уйти, прошу вашего согласия. Я выполнил все ваши просьбы, переписал матрицу памяти Мертвеца на ваши корабельные носители и теперь свободен».

«Хорошо бы разобраться с Куртом…»

«Это не мои проблемы».

«Дай мне хотя бы время поговорить с начальством».

«Хорошо, подожду».

«И ещё просьба: сможешь сбросить всё, что ты записал мне в башку, на корабельные носители? Это избавит меня от преследования охотников за сокровищами и земных чиновников».

«Смогу».

«Спасибо!»

Иван быстро оделся, позвонил Елизавете:

– Можешь зайти?

– Я ещё сплю, – отозвалась она сонным голосом. – Заходи ты.

– Иду.

Дверь каюты ксенопсихолога открылась, как только он подошёл.

Елизавета лежала под пушистым одеялом, приподняв голову и подпирая её рукой.

– Что случилось?

– Курт жив! – Иван присел на краешек лежака, коротко пересказал женщине свой сон. – Копун говорит, что «мурекс» повреждён и скоро свалится в дыру.

Елизавета нахмурилась.

– Ну и чёрт с ним! Он убийца!

– Да как-то негуманно… он болен… лечить надо…

– Сам не сходи с ума! – фыркнула Елизавета. – Для того чтобы заварить кашу в Солнечной системе и поубивать десятки людей, здоровья ему хватало.

– Значит, ты против?

– Я за то, чтобы он получил по заслугам! Такие уроды не должны жить!

Иван поискал возражения, встал, потоптался у лежака и направился к двери, забыв поцеловать любимую, как делал это всегда.

– Пойду доложусь капитану.

Елизавета отвернулась.

В рубке крейсера находились двое: дежурный навигатор Андрей Нарежный, запакованный «доспехами» ложемента, и Бугров, просматривающий какие-то записи в командном мониторе. Выслушал он оператора, не дрогнув лицом.

– Я не решаю такие вопросы, поговори с полковником.

– Сначала я должен сообщить вам.

– Молодец, что сообщил.

– Но у вас ведь есть мнение насчёт Курта?

– Есть: преступник, с лёгкостью убивший сотню людей, жить не должен!

Иван вздрогнул: капитан в точности повторил слова Елизаветы.

– Его надо лечить… а потом судить…

– Не будь либералом, лейтенант. Это для них свобода и права личности превыше всего, это они ценят свободу выше равенства и личность выше общества. А для миллионов нормальных граждан есть кое-что повыше сомнительной уверенности либералов в том, что каждый индивид имеет свой уникальный смысл бытия. Жизнь Шнайдера пришла в противоречие с жизнью миллионов, и у меня лично нет никаких сомнений, что место его в аду!

Иван невольно передёрнул плечами, представив библейские котлы с кипящей смолой и Курта в одном из них.

– Я должен… поговорить с Вересовым.

– Иди.

– Копун хочет уйти.

– Он давно хочет уйти, это его право, он и так нам здорово помог.

Иван хотел было высказать свою идею, основанную на том, что Вестник мог бы помочь вытащить «мурекс» с орбиты вокруг чёрной дыры, но передумал. Бугров уже вынес свой приговор беглецу.

– Я пошёл…

Вересов не спал, и в каюте его не оказалось. Иван отыскал его в кают-компании, сидящего вместе с Ядогавой, хотя по корабельному времени шёл ещё только седьмой час утра. Пахло кофе.

– Разрешите присоединиться, Даль Данилович? – Иван спохватился. – Доброе утро!

Вересов внимательно посмотрел на него.

– Не спится?

Иван сел, глянув на чашки на столе: собеседники пили обычный космиано.

Ядогава понял его взгляд по-своему: встал и принёс ещё одну чашку ароматного, с шапкой жемчужной пены кофе.

– Спасибо, – поблагодарил Иван, сделал глоток, с трудом успокаивая нервную дрожь, взглядом ответил на взгляд Вересова. – Копун хочет уйти… и он обнаружил нимфанского Вестника.