В нашем же секторе громких событий не было, во всяком случае, в новостях. Ни «Лев Империи», ни станция К-663 там не упоминались, всё проходило под грифом «секретно», невольно заставляя меня думать, сколько ещё подобных инцидентов происходит в Империи, таких, о которых мы не знаем. Наверное, достаточно много. А отсюда уже и до конспирологических теорий недалеко, и это порождало во мне смутную тревогу.

Но зато чтение новостей позволило мне освежить в голове политические расклады в Галактике и Империи. Внутри нашей любимой Империи за власть боролись три фракции, условные «ястребы», партия войны, условные «голуби», пацифисты-ксенофилы, и условные «рационалисты», ратующие за автономное существование и минимизацию контактов с другими звёздными государствами. Как по мне — сорта одной и той же субстанции, но вторые и третьи хотели резать бюджеты на военный флот, сокращать количество кораблей, что могло оставить меня без работы, а лидером первых был сам кронпринц Виктор, которого я уважал.

Губернатор Димитриевский, очевидно, принадлежал ко вторым, и если рационалистов я ещё мог понять, то пацифисты виделись мне если не предателями, то чем-то очень похожим. Они агитировали за открытие границ, свободу перемещения и торговли, сокращение военного флота, а самые упоротые вообще предлагали упразднить наше правительство и возложить его функции на Ассамблею межзвёздного сообщества. Чтобы Империей, грубо говоря, управляли извне. Впрочем, как и остальными государствами. Агитировали за мировое правительство, в общем.

Лично я никаких преимуществ подобной политики не видел. Но я — тупой сапог, мне простительно, в отличие от наших чиновников и дворян.

Скрепка просигналила мне, что пора собираться на мостик, я поднялся с кровати, оделся в чистое. Поглядел на себя в зеркало. Под глазами виднелись тёмные круги. До ежегодного отпуска мне оставалось ещё два с половиной месяца.

На мостик я пришёл чуть заранее, расслабленной шаркающей походкой, ровно за десять минут до начала моей вахты. Налил себе коф\е покрепче, натурального, пусть даже выращенного в сельскохозяйственных колониях, а не на Земле, начал бегло просматривать журналы и логи. Ничего интересного за последние восемь часов. Старший лейтенант Лаптева быстро и без затей доложила о том, что за время её дежурства ничего не произошло, и я отпустил её отдыхать.

Выпил кофе, глядя в мониторы, проверил все системы корабля. В Зардобе всё спокойно.

Как говорится, ничего не предвещало.

К самому концу вахты со станции пришёл запрос на сеанс связи, который мы тотчас же приняли.

— «Гремящий»? Вызывает диспетчер, ответьте, — прозвучало в наушниках.

— «Гремящий», командир корабля старший лейтенант Мясников, — отозвался я, мгновенно избавляясь от сонливости и апатии, которые преследовали меня на протяжении всей вахты.

— Командир? Отлично! Соединяю с начальником СБ, — произнёс диспетчер.

Звук несколько изменился, через пару секунд тишины кто-то тихонько покашлял в микрофон.

— Работает, да? На связи уже? Алло⁈ «Гремящий»? Говорит полковник Ахметов! — послышался незнакомый голос.

— Старший лейтенант Мясников, слушаю, — отозвался я.

— Мясников? Ваши люди устроили на станции дебош! — проорал он.

Я откинулся назад в кресле, испустив тяжёлый вздох. Твою мать.

— Расскажите подробнее, — попросил я.

— Лучше прилетайте и посмотрите сами! — прорычал начальник службы безопасности станции.

Ясно. Надо было предвидеть, что именно этим всё и закончится.

— Давайте без истерик, господин полковник, объясните лучше, что произошло, — хмуро сказал я. — Так мы проблему не решим.

— Проблему? О, да, это проблема! — фыркнул он.

Пожалуй, не стоило разговаривать с ним таким тоном, но я ничего не мог с собой поделать. Держать себя в руках становилось всё труднее и труднее, а тут ещё и усталость после вахты сделала свой вклад.

— Я отправлю заместителя по работе с личным составом, — процедил я.

Сейчас будет заманивать лично, готов поспорить на что угодно. Если так, то это очередная уловка губернатора, раз уж не получилось пригласить меня на званый ужин.

— Лейтенант? Молоденький такой? — фыркнул Ахметов.

— Так точно, лейтенант Крапивин, — сказал я.

— А он уже здесь. В общей камере, — произнёс полковник. — Неудивительно, что с таким замполитом ваш личный состав так себя ведёт.

Я выключил микрофон и от души выругался. Крапивин, пользуясь служебным положением, поставил себя в первую партию. И влип вместе со всеми.

— Я понял… Через полчаса буду, — сказал я. — Отправляйте челнок.

Вынудили, сволочи.

Лейтенанта Магомедова пришлось вызвать чуть раньше положенного, но он не возражал. Сменил меня быстро и без задержек, стоило мне лишь рассказать вкратце о случившемся.

Я на всякий случай зашёл в оружейку, взял табельного «Кракена», пристегнул кобуру к поясу. Вряд ли мне доведётся пострелять, но так мне было спокойнее.

Наш челнок оставался пристыкованным к станции Зардоб, наверняка опечатан и взят под охрану, поэтому я запросил транспорт у них. Ощущение было максимально неприятное. Не только из-за того, что мои подчинённые что-то натворили на станции, но и из-за того, что мне приходится лично решать эти проблемы. Нести ответственность за своих людей, и обычно это не доставляло неудобств. Их наверняка подставили, как пить дать. Спровоцировали, или ещё как-нибудь.

Пока ждал транспорт, весь извёлся. Попросил Скрепку вывести мне список убывших на станцию, вчитался в фамилии. Первыми полетели лучшие из лучших, те, кто заслуживал поощрения, и я совсем не ожидал, что они влипнут в какие-нибудь неприятности.

На всякий случай вызвал ещё старшего мичмана Добрынина и мичмана Антонову, позвал с собой в качестве группы поддержки. Не то чтоб это было необходимо, но иногда лучше, чтобы кто-то стоял за твоей спиной.

— Чего они сделали-то?.. — тихо спросила Антонова, пока мы стояли у шлюза.

— Сам толком не знаю, — хмуро ответил я. — Дебош. Якобы.

— Да какой к чёрту дебош, — хмыкнул Добрынин. — В рожу кому-нибудь сунули разок… Это разве преступление…

— Смотря кому сунуть, — сказал я. — На станции такого не ляпните, господин старший мичман, нас там и так не любят.

— А чего нас любить, мы же не бабы… Прошу прощения, Машенька, не то имел в виду, — прогудел Добрынин.

— Я привыкла, господин старший мичман, — холодно процедила Антонова.

Корабль едва заметно дрогнул, лампа над шлюзом загорелась зелёным. К нам пристыковался транспорт.

— Идём, — сказал я. — Быстрее начнём, быстрее вернёмся.

Прошли через шлюз в тесное чрево станционного челнока, расселись по местам, пристегнулись.

В салоне было на удивление тихо, но это и не удивительно, после военной техники любая гражданская кажется вершиной роскоши и комфорта. Весь полёт занял считанные минуты, мы дольше ждали его прибытия и разрешения на стыковку с «Гремящим». На станции же для нас был зарезервирован отдельный шлюз, поэтому никаких очередей и ожидания. Подлетели, аккуратно подошли к шлюзу, подтянулись, состыковались. Быстро и элегантно.

Я нервно барабанил пальцами по рукояти пистолета, что не укрылось от моих сослуживцев.

— Господин старший лейтенант, вы только держите себя в руках, хорошо? — спросила мичман Антонова.

— Конечно, конечно, — сказал я.

Вспылить я и на самом деле мог. Наделать глупостей. Это запросто. А вот провернуть всё так, чтобы уйти целыми, невредимыми, вместе с остальной командой и без обвинений в уголовном преступлении… Уже сложнее. Удружили мне ребята, конечно. Но я их не винил, редкая массовая попойка обходится без драки, просто чаще всего её стараются замять, а не доводить дело до арестов. К космическому флоту у нас в Империи отношение особое. Но не в Зардобе.

Дверь открылась, запуская нас внутрь орбитальной станции, там нас уже поджидали несколько безопасников. Пара сержантов и офицер в чине капитана. Сразу же шагнули к нам навстречу.