От осознания того, что это я спалил наши системы связи с этим чёрным ящиком и попыткой его прочитать, становилось ещё неприятнее. А ведь мы даже не услышим, если «Беспощадный» попытается сам выйти на связь. А он попытается обязательно.

— Та-а-ак… — выдохнул я, раздумывая над сложившейся ситуацией.

«Беспощадный» не делал попыток приблизиться к нам, но расстояние позволяло ему ударить главным калибром, если его капитан пожелает ударить. Скорее всего, они пока пытаются выйти на связь с нами, установить прямое соединение, и теперь недоумевают, почему мы молчим.

Я вызвал Скрепку, ретранслятор на корабле не работал, через неё связи тоже не было.

— Сейчас вернусь, — сказал я.

Лаптева проводила меня неприязненным взглядом, но ничего не сказала.

Я отправился к нашим лазерным установкам, быстро, почти бегом. На боевом посту находился оператор, я отодвинул его в сторону, лично усаживаясь на место стрелка.

— Ну-ка, братец, посторонись… — буркнул я, с любопытством разглядывая его рабочее место.

В последний раз я в стрелковой ячейке сидел ещё, пожалуй, на первом курсе Академии. Я взялся за джойстик, перевёл орудие в боевое положение.

— Господин старший лейтенант… — растерянно произнёс оператор.

— Не бзди, — сказал я.

А затем я направил лазер в сторону от «Беспощадного» и трижды коротко нажал на спуск, а затем ещё. И ещё. Три точки, три тире, три точки, сигнал, старый как мир, известный любому школяру.

— Лазер номер четыре, в чём дело? Кто разрешал открывать огонь? — тут же раздался голос Лаптевой в интеркоме.

Я повторил сигнал. Надеюсь, на «Беспощадном» его заметят, лазеры на полной мощности светят достаточно ярко, чтобы аппаратура эсминца могла их засечь. Их даже невооружённым взглядом можно было увидеть.

Почему именно сигнал бедствия? Ну, его знают абсолютно все, это во-первых, а во-вторых, неисправность систем связи это тоже своего рода бедствие.

Я вглядывался в черноту космоса, туда, где висел «Беспощадный». Его лазер вспыхнул точкой, тире и точкой. Мой сигнал принят. Я откинулся назад в кресле стрелка, чувствуя, что взмок от стресса.

— Четвёрка, приём! — рявкнула Лаптева через интерком.

Пришлось ей ответить.

— Четвёртый лазер на связи, старший лейтенант Мясников, — отозвался я.

Повисло недолгое молчание.

— А… Понятно, — сказала мой старпом. — Конец связи.

Место стрелка я уступил оператору, поднялся, поправил форму, взглянул, как тот усаживается обратно. Теперь только ждать, но я надеялся, что капитан «Беспощадного» отреагирует быстро. И правильно. Я вернулся на мостик.

Старший помощник вновь покосилась на меня, одним только взглядом демонстрируя своё пренебрежение к моей персоне, своё истинное отношение к новому командиру.

— Через семь часов вы должны будете меня сменить, — напомнила она. — Может, займётесь пока своими делами, господин старший лейтенант?

Не отсвечивай, мол, на мостике, пока я тут, твоё общество мне неприятно. Взаимно, пожалуй, я тоже не испытывал восторга от нахождения рядом с ней. В каждом её слове, в каждом жесте, в выражении лица, застывшем надменной маской, сквозило только одно. «Я справилась бы лучше тебя». Лаптева и впрямь была неплохим профессионалом, и в другой ситуации мы, возможно, смогли бы даже поладить, но сейчас это её отношение абсолютно всё портило. На компромисс она идти не желала, а каждый новый конфликт только ухудшал отношения и порождал следующий конфликт.

— Мы ждём гостей, Светлана Николаевна, — флегматично произнёс я.

Она была старше меня всего на пару лет, но я всё равно держал дистанцию и был подчёркнуто вежливым. Обращался на «Вы» и по имени-отчеству.

— Вот как? — хмыкнула она.

— Так точно, — сказал я. — С «Беспощадного».

— Как удивительно, откуда же ещё, — проворчала старпом.

— Без связи стыковка будет затруднительной, — сказал я. — Включите заранее стыковочные огни.

— Уже включила, — вздохнула Лаптева.

— Превосходно, — нейтральным тоном произнёс я.

Я прикрыл глаза, сидя в капитанском кресле. Тяжело, конечно, нести службу вот так, практически без отдыха, без нормального режима дня. Пожалуй, стоит допустить ещё кого-нибудь из офицеров к несению вахты. После сдачи зачёта, разумеется. А самому по возвращению в цивилизованные места устроить себе небольшой отпуск. На пару деньков. Должно было уже накопиться.

— Летит челнок, — кисло доложила старпом через некоторое время.

— Я к шлюзу, встречать, — сказал я.

Лаптева промолчала, но громко подумала что-то в духе «скатертью по жопе». Было видно без всякой телепатии.

К шлюзу я вышел не один, в сопровождении старшего мичмана Добрынина. Позвал его просто для солидности, чтобы не торчать в коридоре одиноким столбом.

Неизвестный пилот со своей задачей справился даже без руководства извне и координации действий с нами, ткнулся точно в шлюз с хирургической точностью. Сработали магнитные замки, выровнялось давление, шлюз открылся. К нам из шлюза вышли трое вооружённых людей в защитных скафандрах, лейтенант, ефрейтор и простой оператор. Я почему-то подумал вдруг, что зря не взял своё табельное из оружейки.

— Здравия желаю, господа, — сказал я.

Зеркальные поверхности шлемов наших гостей делали их похожими на каких-то бездушных андроидов. Но тут лейтенант нажал кнопку на шлеме и продемонстрировал лицо.

— Здравия желаю, господин старший лейтенант… Проблемы со связью, так? — хмыкнул он.

Лицо его оставалось бесстрастным, равнодушным.

— Так точно, — ответил я и наконец представился. — Старший лейтенант Мясников, командир корабля.

— Лейтенант Ватрушин, комвзвода охраны, «Беспощадный». Кажется, «Гремящий» должен быть в Зардобе, разве нет? — спросил лейтенант.

Прикидывается? Или на самом деле не в курсе происходящего?

— С разрешения штаба временно передислоцировались сюда, — сказал я.

— Какого рода помощь вам необходима? — спросил Ватрушин.

— Техническая, — сказал я. — Будем благодарны, если вы поможете нам наладить связь. А вы здесь по какой причине?

— Проверить, что с орбитальной станцией, — сказал лейтенант. — Она перестала выходить на связь. Вам что-то известно?

— Нет, лейтенант. Мы прилетели сюда пару часов назад, и система уже была абсолютно пуста, — сказал я.

Ватрушин кивнул. Его спутники переглянулись, так и не снимая шлемов.

— Хорошо. Мы пришлём техника, — сказал он.

— Передайте мою благодарность командиру, — сказал я.

— Можете поблагодарить его лично, — пожал плечами Ватрушин, затем прижал палец к наушнику. — Одну минуту, господин старший лейтенант.

Он отошёл в шлюз, мы с Добрыниным переглянулись. Мичман пожал плечами. Ватрушин вернулся спустя пару минут.

— Прошу прощения. Капитан Жилин хотел пригласить вас отужинать с ним, если всё в порядке, а я так понимаю, что кроме неполадок со связью на «Гремящем» других проблем, требующих нашей помощи, нет, — сказал Ватрушин.

Правила хорошего тона, точно. Я не слишком-то горел желанием покидать «Гремящий», особенно в такое время, но лично поблагодарить пришедшего к нам на помощь капитана всё-таки стоило.

— С удовольствием приму его приглашение, — сказал я. — У нас как раз есть на борту бутылка отличного земного коньяка.

Ещё из сахаровских запасов. Пережила и огонь, и воду.

— Тогда получается, летите с нами? Нашего техника всё равно надо забрать. Возможно, даже привести в чувство, — усмехнулся Ватрушин.

— Нет, господин лейтенант, мне ведь нужно подготовиться, — сказал я. — И нашего начсвязи предупредить, и вообще. Коньяк взять.

— Понял вас, — кивнул лейтенант. — Значит, пока отчаливаем. Ждите, скоро прибудет наш техник. Уходим, ребята.

Они вернулись через шлюз на свой челнок, отстыковались, я отправился в свою каюту за коньяком, планируя по дороге заскочить к Каргину и объяснить ему ситуацию, а потом на нашем челноке отправиться на «Беспощадный».

Только на подходе к каюте до меня дошло, что мы могли связаться с «Беспощадным», используя станцию на челноке, а не лазеры эсминца, и я с размаха залепил себе ладонью в лоб. Ладно. С узлом связи всё равно нужно разобраться, и помощь стороннего специалиста не помешает. Возможно, и чёрный ящик «Трибуна» нам помогут расшифровать, хотя на это я не особо надеялся.