Медичка похлопала длинными ресницами, глядя на меня и ожидая продолжения.

— Перевезти их на станцию, передать гражданским властям, — сказал я. — Всё-таки наш эсминец — не тюремное судно.

— Вы хотите знать, готовы ли они к транспортировке? — спросила медичка. — Забирайте в любой момент. На половине из них пахать можно.

— А раненые? — спросил я.

— В стабильном состоянии, — сказала она. — Можете забирать.

— Отлично, — улыбнулся я. — Приятного чаепития, Елена Вольдемаровна.

— Можно просто Елена, — похлопала она ресницами.

Пусть она была старше меня по возрасту, от неё всё равно исходила волна очарования, словно бы она пускала в ход весь арсенал своих женских приёмчиков.

— Тогда и вы меня зовите Алексеем, — сказал я.

— Хорошо, Лёша, — улыбнулась она, глядя мне прямо в глаза.

Перевозить арестованных пиратов придётся в несколько заходов, челнок не вместит шестнадцать человек плюс охрану. Да и на станции нужно подготовить места для этих молодчиков. Это тоже пришлось улаживать мне.

Из медблока я отправился на узел связи, где заместитель Каргина, оператор третьего класса Дулбич. Моё появление для него стало сюрпризом, и далеко не самым приятным.

— Господин лейтенант! — воскликнул он, подрываясь с насиженного места.

— Вольно. Вызови станцию, будь добр, — попросил я.

— Сию минуту, господин лейтенант! — выпалил связист.

Он что, меня боится? Вот уж чего, а поводов для того, чтоб меня боялись подчинённые, я не давал. За своих людей я, наоборот, готов был стоять до последнего.

— U-681, дежурный, слушаю, — прозвучал голос из снятых наушников Дулбича.

Связист протянул их мне красноречивым жестом.

— «Гремящий», лейтенант Мясников, — представился я, натягивая наушники на голову.

Пришлось изогнуться в не самой удобной позе, чтобы они вообще дотянулись.

— Слышу вас хорошо, лейтенант. Чем могу помочь? — донеслось из наушников.

— Может ли станция принять арестованных? — спросил я.

— Сколько?

— Шестнадцать человек, из них четверо раненых, — уточнил я.

— Одну минуту.

Дежурный справился чуточку быстрее.

— Прислать за вами челнок побольше? — спросил он.

Вот я идиот. Вместо того, чтобы капать на мозги ефрейтору, отрывать его от дел, и так далее, мог просто вызвать исправный челнок со станции. Свободный стыковочный шлюз на эсминце имелся. И на станцию я попал бы гораздо раньше.

— Буду очень признателен, — сказал я. — Только охрану пришлите свою.

Стыценко всё равно придётся вызывать, чтобы вернуться на «Гремящий». Но на станцию я лучше доберусь в компании выживших пиратов.

— Понял, ожидайте, — сказал дежурный.

Конец связи.

Вызвал взвод охраны. Да, со станции прибудут их собственные безопасники, но по эсминцу конвоировать пиратов всё равно придётся нашим. Даже если эти мерзавцы задумают что-то, у них всё равно не будет ни единого шанса на успех. На коллективный суицид — возможно.

Я и сам сходил до оружейки, взял под роспись табельный пистолет «Кракен-12». Арсенал на «Гремящем» внушал уважение, для каждого члена экипажа имелся свой личный ствол, и за мной был закреплён этот самый «Кракен». Разработан специально для космофлота, для офицерского состава. Бластер с регулируемой мощностью, батарея на пять сотен выстрелов. Я выставил силу заряда на минимум, превращая его в нелетальное оружие, но даже так пирату будет несладко, если я по нему выстрелю. Надолго выведет из строя.

А затем мы принялись выводить пиратов по одному из медблока.

Не все из них вели себя как уверенные в себе головорезы, которые отчаянно храбрились, отпуская скабрезные шуточки, многие выходили, понуро склонив головы и не реагируя на внешние раздражители. Некоторые, впрочем, хищно озирались по сторонам, косо поглядывали на наше табельное оружие, лелея надежду захватить ствол какого-нибудь растяпы и вырваться на свободу. Или хотя бы навести шороху перед смертью.

Но никому из них не давали и шанса. Выстроили лицом к стене вдоль коридора неподалёку от шлюза, лежачих выкатили отдельно, все находились под бдительным надзором нашего взвода охраны. Их взводный, лейтенант Кощеев, который меня, скажем так, недолюбливал, лично явился со своими подчинёнными. В скафандре и с таким же «Кракеном», как у меня.

— Приспичило же тебе… — проворчал он. — До завтра не дотерпел бы?

Его, как и многих других, оторвали от законного отдыха. Да, по моей прихоти.

— Нет, — сказал я.

Челнок со станции приближался к нам медленно, словно черепаха, словно муха в патоке. Я даже начал немного нервничать, особенно в присутствии шестнадцати абсолютно враждебных мне человек.

Наконец, транспорт пристыковался, шлюз открылся. Из челнока вышел безопасник в чине сержанта, с тремя полосками на погоне, пожал руку мне, Кощееву.

— Эти, что ли? — фыркнул сержант, оглядывая наших гостей.

— Они самые, — кивнул я.

— Лежачих в первую очередь… Остальные потом, заводите по одному, — распорядился безопасник.

Кощеев кивнул, его бойцы начали выполнять приказание.

— Я с вами полечу, — сказал я сержанту.

— Как хотите, — пожал он плечами. — Место есть.

Арестованных разместили в челноке, мы с сержантом протиснулись внутрь последними. Я мельком глянул на арестованных.

— А вы не слишком самонадеянны, сержант? — шёпотом спросил я.

Кроме нас с сержантом, пилота и ещё двоих безопасников, охраны больше не было. Да и то пилот будет немного занят во время полёта, значит, нас всего четверо на шестнадцать пиратов. Не самый приятный расклад даже с расчётом на то, что мы вооружены, а они — нет.

— Мы своё дело знаем, — буркнул сержант.

Я покачал головой и занял место у самого выхода, так, чтобы видеть всех сидящих внутри пиратов. Они, вновь оказавшись вместе, начали болтать и смеяться, как ни в чём не бывало, словно бы они находились не на челноке, который повезёт их за решётку, а на родной пиратской посудине. Их даже не пристегнули наручниками к сиденьям или ещё хоть как-то, просто рассадили по местам, удерживали их только ремни безопасности. Когда шлюз за моей спиной закрылся, я почувствовал, как у меня вспотела спина.

Не думаю, что станционным безопасникам часто приходилось конвоировать заключённых. С пиратами они, несомненно, имели дело, но чаще это наверняка происходило в баре, когда пара пузатых офицериков выводила какого-нибудь буяна или растаскивала дерущихся. С полноценной пиратской командой, которой не нужно было прятаться за личиной обычных торговцев или наёмников, они вряд ли сталкивались.

Транспорт наконец отстыковался от «Гремящего», мы начали движение к станции. Нервно. Я даже расстегнул кобуру, неотрывно глядя на наших подопечных. Нет, всё-таки надо было лететь со Стыценко и без заключённых.

Ещё и пилот, как назло, не больно-то спешил вернуться на станцию, предпочитая лететь медленно, но с минимальными перегрузками для пассажиров, видимо, чтобы не тревожить тяжело раненых.

— Нервничаете, лейтенант? — ухмыльнулся знакомый по первому допросу небритый пират.

Я и впрямь сидел как на иголках. Потому что видел взгляды, которыми поглядывали на нас пираты, а сержант, ответственный за перевозку, казалось, ничего не замечал или не хотел замечать, уткнувшись в свой коммуникатор.

— Не твоё дело, — грубо ответил я.

Пират ухмыльнулся.

— Да ладно, расслабьтесь, лейтенант, — сказал он. — На этом корыте нет гиперускорителя, никуда мы не денемся.

— Есть, — машинально поправил его пилот.

Идиот…

Пираты переглянулись между собой. Молча, но я буквально кожей уловил биты информации, которой они обменивались. Взглядами, едва заметными жестами, выражениями лиц.

Пришлось извлечь «Кракена» из кобуры и демонстративно прибавить мощность.

— Если кто дёрнется — пристрелю на месте, — произнёс я. — Сержант, не зевай.

— Это противозаконно! — воскликнул один из пиратов.

— Да, я гражданин Империи!

— А я полноправный гражданин Альянса!